№ 418, 1739 г. ноября 19. - Экстракт, составленный в канцелярии Комиссии Башкирских дел об аресте и допросе Нуруша Кинзекеева и Кучума Аиткулова

Экстракт о башкирском состоянии и поимке, яко главного вора и бунтовщика, Нуруша с ево союзники.

По посланным от генерал-маэора Соймонова во все команды о поимке достальных воров и вновь зачинателей бунту воров башкирцов ордером подтверждено.

И октября от 30 от посланных на Сибирскую дорогу для приводу к присяге и взятья штрафных лошедей поручика Черкасова и перевотчика Уразлина объявлено:

Что по некоторому искуству чрез благонадежныхверных башкирских старшин- Сибирской дороги, Кудейской волости Шиганая Барсукова с товарыщи пойманы воры, яко главной и к бунту вновь зачинщик (прежде пойманного знатного вора Тюлкучюры союзник), Нуруш Кинзекеев з братом Мелковом, да их воровской компании Кучум- абыз, которой состалял воровские под-ставные письма, присланы с верными башкирцы Юнус-тарханом с товарыщи 6-ю человеки ноября 12 числа.

Показанным башкирцам Юнус-тархану с товарищи 6-ти человеком за объявление оных воров и чтобони впредь ревностное в поимке и во объвлении других воров имели радение ,в награждение дано денег всем по 1 руб. и по 3 аршина с половиной сукна , да и по паре соболей.

И того ж числа объявленные привозные воры и бунтовщики в роспросех показали:

Уфинского уезду, Сибирской дороги, Кудейской волости, деревни Кускильдины башкирец Нуруш Кинзекеев сказал: В прежние бунты отец ево был ли с кем, не знает, а он ни с кем за малолетством не был. Начало сего бунта воспоследовало Нагайской дороги от главного вора Кильмяка Нурушева и от прочих башкирцов. А потом в зимнее время Сибирской дороги башкирцы Кара-Табынской волости главные Юспу-батыр, Телевской волости Азик Багишев сперва учинили башкирцам збор у Юспуа и Азика, на котором зборе было з 250 человек, присоветы- вапи, чтоб согласие иметь всех 4-х дорог башкирцам бунтовать и до строение городов российского войска не допускать. Потом тою ж зимою нападение чинили на прапорщика Гладышева, которой шел на Верхояицкую пристань с правиантом, а при том нападении было их, башкирцов, 150 человек. На оного ж де прапорщика Гладышева и в другой ряд чинили нападение зимним временем в 2000 человеках, при котором собрании и он, Нуруш, был, токмо розсиским людем ничего вреда не учинили, а у них, башкирцов, убито 3 человека.
Потом же в летнее время з главным Нагайской дороги Кусяп-батырем, Рысай- баем, Сеит-баем и з братом ево Сырымбетем, Сибирской дороги Юсуп Картов и он, Нуруш, в 4000 человеках раззорнлн верных башкирцов Вердыгула с товарыщи. А потом под Табынским на российское войско в 4000-х человеках, причем убито их, воров башкирцов, 6 человек, а раненых было немалое число. Й когда генерал-маэор Соймонов с войски в горах был, ю нечаянно под горою Бештын на российское войско нападение чинили ж в 700 человеках qq оными ж главными ворами Сеит-баем, Кубеляцкой волости, Карабаем, Кусяп-бэтырем и он, Нуруш, ис которого собрания убит 1, а раненых было многое число, от которого войска разбежались врознь по лесам, и от такого страху уже другие в домы собрались спустя неде¬лю. И когда де от генерал-маэора присланы были указы, чтоб шли с повинною, то, получа оные, разослали во все волости и хотели с повинною быть, да услыша, что из гор российское войско выступило, за тем и не пошли. И по выступлении войск зимним временем собрались в 800 человеках, раззорили верных башкирцов Кадряса да Мряса.

А после того он, Нуруш, с товарыщи 12 дворов пошли в Кайсацкую орду, и на дороге на речке Ерыклы с Сибирской стороны наехали на них команда драгун и верные башкирцы, и на ево, Нурушево, собрание, вооружась, били и убили сына ево Казылбяка, а брата ево Мелкова из ружья и копьем ранили жестоко, от которых ран едва ожил, а протчих жен и малолетних робят побрали и розбили ево собрание врознь. А он, Нуруш, в 14 человеках ушел в Киргис-Кайсацки Средней орды к Барак-салтану, где был Аргынского роду У кайсака Тляумбетя, которой назвал ево, Нуруша, сыном. И прошлой зимы ко оному Тляумбетю приехали Абулмаметев сын Булат-салтан да Аблай-салтан в 3000-х человеках, и со оным Тляумбетем ево, Нуруша, взяли с собою для нападения и раззорения башкирцов, с которыми (разорили) по Кызыл реке Телевской, Кубеляцкой, Тамьянской волостей баш-кирцов, и при том раззорении взяли в полон жен и детей, тако ж скота и пожитку довольное число, ис которого ему, Нурушу, досталось 2 лошеди. И раззоря те волости, поехали на рку Яик, где они, салтаны, советывали что то учинили собою нехорошо, и не принять бы от в.и.в. высокого гневу, для чего со известием одного кайсака послали в Верхояицкую пристань х команде, а потом розъехались в Кайсацкой орде по своим улусам. А он, Нуруш, поехал с вышеписанным Тляумбетем и жил у него месяца с 3, понеже де у него, Тляумбетя, как они отъезжали в башкирцы, оставались жена ево з дочерь и с братом Мелков Зянкее- вым, которой с ним прислан в Мензелинск.

И потом услыша он от приехавших в кайсаки из Башкирии башкирцов Нагайской дороги, Кубеляцкой волости Балгузи Кинзибаева, Мулламетя Уразова, что в.и.в. всемилостивейше за бунт, которые пришли с повинною, вины отпустила, и генерал-маэор Соймонов старых дел не взыскивает, и стали де башкирцы в прежних своих жилищах быть спокойны, к тому ж Киргиской Средней орды кайсак Казак-бая брат Казыр насильно хотел взять помянутую дочь ево в жены, и усмотри оное, ис Киргис-Кайсацкой Орды з женою и с помянутым братом и з дочерью ушел. И отогнали у кайсака Ерлыкапа Дочкунова 60 лоше-дей. И хотя на другой день догнали их Ерлыкапов сын Атамти да Тлеумбетев сын Нуралей, а другие товарыщи их киргис-кайсаки за у сто лью лошедей догнать не могли, просили у него, Нуруша, чтоб отдать хотя одну лошедь, которая имелась под ним. На что им сказал, что не отдаст. И за тем малолюдством возвратились, а он, Нуруш, со оным приехал Сибирской дороги в Кудейскую волость к брату своему Юнусу башкирцу с таким намерением, чтоб явиться у командиров и принесть повинную, у которого был сутки и просил ево, Юнуса, чтоб ево объявил, но он сказал, чтоб явился он, Нуруш, сам.

Потом он поехал к Елдашу-мулле и, не доехав, был у тещи своей Кудейской волости в деревне Кай, от которой посылал к Елдаш-мулле шурина своего просить, чтоб он ево объявил генерал-майору. На что ему оной посланной, приехав, сказал, чтоб он был до времении у тещи своей, а хотел де объявить ево перевотчику Уразлину. И по тем словам у тещи своей был 4 дни, ожидал от Елдаша-муллы о том известия. И, послыша ево, той же волости Тюлкучюра прислал к нему брата своего Алабаша, чтоб он, Нуруш, был к нему. По которой присылке не поехал.

По том вторично прислал сына Рахманкула, с которым он к нему и приехал, и по разговором говорил, чтоб с повинною не ити и у перевотчика не явиться, для того что де он ево, Нуруша, повесит. А он де, Тюлкучюра, согласился с Мандаром, Чюрашем, Котрясем, Кучюмрм, которой составлял письма и привезен с ним, вменяя то, что слышно де у него, переводчика, имеется 9 указов, 2 указа, что сверх штрафных лошедей еще будут брать от 18-т лет робят в службу, да со всех Сибирской дороги 800 лошедей. И собравшись, чтоб ехать к переводчику, и те указы в народ бы объявил, а ежели не объявит, то ево, перевотчика, первого убить и команду всее побить. А более к тому розглашению ведет помянутой Кучюм. И был у него, Тюлкучюры, з братом своим Мелковом четверы сутки.
И собравшись Тюлкучюра и он, Нуруш, и брат ево Мелков в 27-ми человеках, воору- жась, поежали для убивства капитана и перевотчика Уразлина и команды с таким намере¬нием, чтоб бить на них на утренной зоре на сонных, и ежели де то исполнят, чтоб взятых штрафных лошедей отогнать и верных башкирцов Козяша с товарищи убить и жилища их раззоритъ, и впредь бунтовать. Но как приехали в Кара-Тавлинскую волость к Исламгулу вору и были у него с утра до вечера, которой им говорил, что де с малыми людьми бунт затеваете и переводчика усилить не можете, пускай де славы той не делаете, а поехали б тайно попрежнему в свои жилище. И которые де в том намерении и были, да отменили и с ними приставать не будут. И по розговором он, Нуруш, Исламгула спрашивал: объ¬являет де помянутой Кучюм письмо от всех старшин, чтоб в одном согласии быть к злому намерению - капитана с командою и переводчика убить. На что ему, Нурушу, Исламгул сказал, что о том убивстве и о противности согласие с Тюлкучюрой, с Чюрашем, Котрясем, Заитом, Мандаром и с протчими намерение было, токмо де оной Кучюм в какой силе письмо написал, он, Исламгул, не видал. И сказал им он, Исламгул, что и он на переводчика был сердит и к убивству намерен, токмо де недавно он был у переводчика и о помянутых 9-ти указах спрашивал, точию он, перевотчик, ему ничего не сказывл, а ежели де впредь объя¬вит, то де и в то время их побить можно. Потом от него, Исламгула, розъехались по домам.
От генерал-маэора о поимке вора Ибраима во все команды ордерами подтверждено.

Он, Нуруш, приехал к Тюлкучюре и, послыша, что о том их намерении доносил перевотчи- ку брат ево Тюлкучюров Идзимас, то изготовились к побегу. И на другой день Кучюмов племянник, Теникеев сын меньшей Ибраим, прискакав к ним, сказал, что собрались башкирцов с 300 человек и от перевотчика едет их, Тюлкучюру, ловить. То послыша Тюлкучюра жен и детей с лошедьми ночью отослал в Куваканскую 1 волость, а сам и с ним ево аймаку башкирцы остались в готовности к бою. И, усмотря поимщиков, которые ихи окружили, ис того кругу ушел, где под ним лошедь раненв в заднюю ногу, а он был в пансыре и двумя стрелы убит, точию пансырь не пробили, а Тюлкучюру на том месте и поймали. И ушед, видя такой страх укрывался и з братом своим Мелковым в лесах и по разным местам.

И ныне тому з 2 месяца посылал он к переводчику Уразлину со известием - примет ли с повинною и куды велит презжать. На что де он, перевотчик, приказывал, чтоб не боясь ничего и не вооруженной приезжал к нему, где он будет. По которому приказу ныне тому з 20 дней явился и штрафную лошедь заплатил. И по заплате той лошеди башкирцы Кудейской волости Шиганай Барсуков, Юнус-тархан Теперишев и брат ево, Шиганаев, Аликай Булатов, взяв ево, связали и объявили перевотчику Уразлину, от которого прислан в Мензелинск.

Присланные с ним брат ево Мелков был с Брат ево Кудейской же волости, деревни ним в одном согласии. И где он, Нуруш, на воровстве и в каком согласии сворами и бунтовщиками был, все с ним в одном намерении и в воровстве, а Кучюм в одном согласии с Тюлкучюрой и всякие письма писал и составлял он, Кучюм.

Брат ево Кудейской же волости , деревни Уразбаевой башкирец Мелков Яникеев показал те же речи , что и Нуруш показал.
Когда де он , был в нынешную весну в Киргис-Кайсацкой орде, тогда Средней Кайсацкой орды у Аблая-салтана з Булмамет-салтаном и Барак-салтаном был съезд, на котором съезде был отец ево, Нурушев, названной вышеобьявленной Тлявмет. И ему, Нурушу, сказывал, что на том съезде разговоры имелись такие: имеются де у них войны с кан- хайшею, хивинцами, ташкентами, бухарцами их весьма обижают нападением, лошедей и скот отгоняют, людей побивают, и в полон берут, напротив того и они, кайсаки, з башкирцами между собою имеют ссору; присоветывали и послали в Башкирию, выбрав лутчих людей, 12 человек с таким намерением, чтоб башкирцы к ним в Кайсацкую орду не ездить, а им бы, кайсакам, в Башкирию не ездить и обид и раззорения друг другу не чинить, понеже де они как кайсаки, так и башкирцы, все в поддантсве под рукою высочайшего в.и.в. Которые киргис-кайсаки в Башкирии и были по Нагайской дорге в Тамьянской волости у Сеит- бая с месяц, от которого и возвратились по прежнему в Кайсацкую орду. А что они на совете положили и о чем Сеит-бай писал, того ничего ни от кого не слыхал и сам он, Нуруш, не знает. И по отбытии в Кайсацкую орду у Сеит-бая и поныне не бывал и ево не видал.

Он же слышал, что от Сеит-бая со оными кайсаками послано было в Кайсацкую орду башкирцов 5 человек и, едучи дорогою, у тех кайсаков у сонных 12 лошедей увели и с тем возвратились, а в Кайсацкую орду не ездили. И с чем от Сеит-бая посланы были, не знает и ни от кого о том не слыхал, и в каком намерении Сеит-бай весною состоял и ныне состоит, он, Нуруш, подлинно не знает. Только слышел Катайской волости от башкирца, что Сеит-бая капитан Кублицкой призывает в Табынск, то не едет и в великом страхе находится, признавает, что на место Кильмяково позывают. Однакож намерение имеет такое - ныне де отправился в Мензелинск Рысай-бай в 5-ти человеках, и ежели они возвратятся в жилище свое, то и он намерен ехать в Мензелинск.
Киргис-кайсаки - Абулхаир-хан и Аблай и Абулмамет и Барак-салтаны и их владения киргис-кайсацкие находятся в верности и к злому намерению для раззорения верноподдан¬ных в.и.в. российских и иноверческих жилищ не имеют, а состоит в верности, и согласия з башкирцами к воровству нет.
Вор Салтан-Мурат был в Киргис-Кайсацкой орде во владении Барак-салтана и прошлой зимы поехал с сыном своим в город Ургенчи, а у Барак-салгана оставил девку, которая была у него вместо жены. И ныне оной вор где, то не знает и ни от кого об нем не слыхал.

Ныне Сибирской и Ногайской дорог башкирцы, кои с повинною пришли, и х курану приходят с чистою совестию и весьма радуются, что в винах от в.и.в. всемилостивейше прощены, и ни х какому злому умышлению и впредь к бунту согласия и разговоров не имеют.

После поимки Тюлкучюры Мандар сына своего Мавлюта в Киргис-Кайсацкую орду и с ним сколько башкирцов послали, того он не знает и ни от кого о том не слыхал, только слух в Башкирии имелся, что ныне тому более месяца Сибирской дороги, Катайской волости башкирцы Аккузя-батырь, собрався в 1000 человеках, поехали для раззорения в Киргис-Кайсацкую орду и отголь еще невозвратились.
Когда де он был у Тюлкучюры, от Сеит-бая Сибирской дороги к Елдаш-мулле и к прот- чим башкирцам письма какие были ль, и о чем писал, того ничего не знает и ни от кого не слыхал. Токмо когда к Тюлкучюре приехал, слышел Сибирской дороги от многих башкирцов, что в прошлой зиме на Аю Айлинской волости у Чюраша был збор, и на том зборе были главные Елдаш-мулла, Мандар и все знатные старшины. И согласие положили, чтоб положенной штраф лошедей отдать, а ежели кроме того впредь потребуются какие поборы, то не давать и чинить противность и друг друга не выдавать, в чем утвердились присягою. А ныне слышно, что таких замыслов у них не состоит, точию что платят штрафных лошедей.

В прошлом году, когда российское войско на Сибирскую дорогу по Аю в башкирские жилища вступило, то Бепеня Трупбердин сына своего Баязита во 100 человеках со общаго согласия главных той дороги башкирцов Елдаш-муллы, Мандара, Чюраша, Зиянгула и протчих их союзнников посылал в Киргис-Кайсацкую орду для подзыву Средней орды Барак-салтана в ханы и просить в помочь людей против российского войска.
От генерал-маэора о поимке оного вора Сегали во все команды и куда надлежит ордерами подтверждено.

В бытность же ево у Тюлкучюры при собрании к злому намерению Тюлкучюрин сын Рахманкул объявлял письмо с Нагайской дороги, якобы от Сеит-бая и от Дуван-салтана, в котором написано, что де от российских людей добра никакого нет, и которые де старики к ним не поедут, то возврату нет, чтоб и Нуруша-батыря против того же не потерять, и у перевотчика чтоб не явился. И то письмо для того розглашения составлял и писал Сибирской дороги, Кудейской волости башкирец Сетали Бикбовов, которой и поныне жи¬вет в той волости в деревне Алабашевой.
От генерал-маэора о поимке воров башкирцов Алазиангула и Кутур-бая и шпиона турченина во все команды, а паче к переводчику Уразлину о подлинном о том разведывании наикрепчайше подтверждено.

В то ж время слышал Сибирской дороги, Тюбеляцкой волости от башкирца Кутур-бая, чей сын не знает, что де прошлой зимы в Айлинской волости у башкирца Алазиангула от турков был шпион турченин всее зиму и лето и до поимки Тюлкучюры за неделю пошел попрежнему к туркам. А приходил в Башкирию для проведывания, в каком намерении башкирцы от российских войск состоят. А подлинно де за чем был и с чем отпущен, не знает.

И вторично нынешнею зимою хотел быть, а зачем не занет же. А были де те разговоры у Тюлкучюры в собрании таким случаем, что Тюлкчюра имелся Кутур-баю отец посаженной и в то ж время приехал к Тюлкучюре. И Тюлкучюра Кутур-бая спрашивал: какие вести знает и что де у них и какие советы происходят. На что оной Кутур-бай сказал: есть де вести новые - Айлинской волости прислан от турков 1 человек турченин и живет тайно в той волости у Алазиангула. И как де он, Кутур-бай, об нем услышал, хотел ево по¬смотреть, которой был в полатке, и в тое полатку взошел, то оной турченин сидел в белом кафтане и от него кафтаном закрыл лице и посмотрить себя не дал. На что Тюлкучюра спросил: как де российских людей прошел и которою дорогою. И на то Кутур-бай сказал, что он шел чрез российские городы прямо, знатно де, руской язык знает, и шел пешей в черном кафтане и онучи были на нем черные ж, в лаптях.
Брат ево, Нурушев, Мелков о турецком шпионе показал теж речи.
(А серебреную руду у брата своего Нуруша камни видел, только того места не знает, где оная руда есть, точию по словам брата ево, Нуруша, все урочищи знает и то место указать может).

Сверх же того показанной Нуруш объявил, что знает он на Сибирской дороге в горе Алабаше серебреную руду, которая гора имеется от Белой реки к вершинам с левую сторону например верст с 6, около которой горы имеются леса сосновой, еловой и осиновой и березник, а подле оной горы течет речка, называемая Тердень, которая подымет мельничных поставов на 4. И показанная серебреная руда имеется между каменья в пещаной земле, которой де руды брал он, Нуруш, ныне тому лет с 5 для пробы и плавил руской человек сибиряк, а которой слободы и именем сказывался, точию де за много прошедшим временем ныне имя ево и прозвание сказать не упомнит. А в тое де плавку руды тот руской человек клал 3 золотника, и по выплавке явилось чистого серебра 1 золотник. И как де учинился
башкирской бунт, то де оной руской человек ушел неведомо куды и ныне вживе ль, не зна¬ет. И оной де руды ныне у него, Нуруша, в доме стпрятано с фунт. И ежели де вышепока- занную гору и рудное место повелено будет (указать) то де он, Нуруш, укажет.
И о той и брат ево Мелков знает же. И, кроме де ево того, места показать никто не может. Тако ж знает подле Уральских гор по ту сторону Белой реки на равным месте и в лесах ка¬менья такие светлые как хрусталь, и весьма много и выходит из земли, а протчие по верху лежат великие; от места серебреной руды езду половина дни, от Иремель горы сюда ближе езду день, от серебреной руды до Иремель горы езду до полудни.
Ежели де оное найдется правда, то может он за вину свою и еще впредь, что познает, показать сущую правду.
Третей — абыз Кудейской волости, деревни Ширяи башкирец Кучюм Аипсулов в допросе сказал:
Отец ево Аиткул Шалтыков в прежние бунты где и с кем был, не знает, для того — в то время был в малых летех. А в нынешней бунт отец ево и он, Кучюм, был с ворами башкирцами во общем согласии и на воровстве при раззорении розсийских жилищ.
С начала сего бунта сперва в собрании был з главными ворами Елдаш-муллою, Чюра¬шем с Мандаром, Тюлкучюрою, Исламгулом, Заитом, Кодрясем в 2000 человеках, раззорили под Уфою и при крепости Богдан Кощи мещеряцких немалое число деревень, людей и побивали, а пажить и скот грабили и розъехались по жилищам.
А потом на другое лето Бепеня, Мандар, Кодрясь в 2000 человеках нападение чинили, Тайнинской волости и в Кунгурском уезде немалое число руских сел и деревень и иноверческих раззорили и выжгли, людей убивали, а скот и пажить розграбили по себе. И когда возвратились в жилище свое, то под деревнею Алдабаевой чинили бой с российским войском, которых выезжало из Осы конных и пехоты з 200 человек, на котором бою их, воров, убито з 20 человек, а раненых было немалое число. И от того розъехались в жилища свои.
После же того, зимою с Тюлкучюрой, Кодрясем, с Мандаровым сыном Мавлютом в 1000 человеках раззорили верного башкирца Якупа Чинмурзина жилище деревень з 10 или больше. И после того отец ево Аиткул явился в Уфе с повинною, токмо в платеже штрафной ло¬шеди дано было ему сроку, а он в то время был за Уральскими горами в Телевской волости.
И прошлого году, когда розсийское войско вступило по Сибирской дороге по Аю в их жилище, тогда он, Кучюм, из-за Урала приехал и явился с повинною у маэора Люткина, штрафную лошедь платил отец ево, а он счислялся со отцом своим в одном доме. И после того всю зиму жил за Уральскими горами. А нынешним летом приезжал ко отцу своему для свидания, у коего был дни с 3, и поехал попрежнему за Урал, и заехал к Тюлкучюре в дом, которой ево от себя не отпустил и сказал, что у них, Тюлкучюры, имеется намерение, собрав- ся, переводчика и команду убить, штрафных лошедей не платить и впредь бунтовать и взятых штрафных лошедей отбить. И при том собрании у Тюлкучюры был Нуруш з братом Мелко- вом и протчие башкирцы. И тогда Тюлкучюра ему, Нурушу, сказывал: с ними де в одном со¬гласии всех влостей старшины. И в тож время от себя во все волости их воровского собрания посылали башкирцов, чтоб старшины и лутчие башкирцы съезжались для совету к Тюлкучюре, кои возвратясь сказывали: когда де съезд будет протчих башкирцов, то и они будут. А Исламгул сказал, что он к Чюрашу, Мандару и к протчим башкирцам съездит сам, и что скажут - известие даст, а кудейцы быть хотели. Почему на тот збор приехал отец ево, Кучюмов, Аиткул, а протчие хотели собраться к Исламгулу. И оной отец ево начевал одну ночь, и поехал с тем - когда де у Исламгула съезд будет, то и он с протчими к Исламгулу ж будет. И, не дожидаясь оного от Исламгула известия, Тюлкучюра послал ево, Кучюма. И по приезде из Айлинской волости Исламгул ему, Кучюму, сказывал, что в Айлинскую волость ездил и главных старшин не видал, только присылал к нему Мандар брата своего Умыкая, и от протчих всех старшин башкирцы были ж, и к убивству перевотчика намерение положили, чтоб всем съезжаться к Исламгулу, к нему ж бы приезжал и Тюлкучюра с своим собранием, и ехать для убивства обще, и говорил де он, Исламгул: слышно де, что переводчик имеет у себя 9 указов о разных делах; первое - что с них робят взять до 800 человек, и сверх де штрафных лошедей прибыль хочет зделать. То по тем словам своею рукою по-татарски, чтоб всех волостей башкирцы съезжались в Кара-Табынскую волость к Исламгулу, каждой старшина своим собранием. И приехав к Тюлкучюре то письмо отдал в собрание, которое письмо он, Тюл¬кучюра, послал тот же час во все волости к башкирцам. Притом он, Тюлкучюра, в том их собрании объявил еще от Сеит-бая татарское ж письмо небольшое, которое он, Кучюм, и читал в котором написано было, чтоб Нагайской и Сибирской дорогам багшкирцам быть в соединении согласным и стоять твердо. Которое письмо взял Тюлкучюра и где давал, не знает, точию то письмо на малиньком лоскутке и весьма писано плохое, что едва розобрал, о котором уповает, что то письмо подложное и писано не от Сеит-бая. И после того на четвертой день собрались 27 человек, а имянно: он, Тюлкучюра, Нуруш, Мелков, отец ево Аиткул, Таникай, Рысак, Байбулат, Удень, Салбар, Мустафа, Базаргул, Селиверс, Рахмангул, Тлявберда, Тлявчюра, Балсер и он, Кучюм, Сивергул, Кулбеит, Ибраим, Апак, Юсупкул, Турунтай Силиверсов брат, а протчих как зовут, не знает.

Тюлкучюра, Рысак, Удень, Салобар, Тлявберда, Турантай казнены.
Вооружась приехали к Исламгулу в таком немерении, чтоб от него ехать к оному перевотчику и на утренной зоре нападение на сонных учинить и побить всех, а потом, ежели бы оное исполнить, то ехать раззорятъ верных башкирцов Козяша и протчих. Но как к Исламгулу приехали, то Исламгул сказал: мало де вас собралось, и такими людьми усилиться с перевотчиком не можете, и чтоб ехали попрежнему в домы, понеже де другие от того отстали и того чинить не хотят. И, быв у него с утра до вечера, но никого других не приезжало, поехали к Тюлкучюре и з дороги послали ево, Кучюма, в Айлинскую волость к Заиту да Котрясу проведывать в каком намерении состоит, у которых он и был и их о том спрашивал. На что ему они сказали: лехко ль де такое дело - новой бунт затеваете и с кем небольшими людьми. И от того отказались, что они того делать не будут. Те слова Тюлкучюре, приехав, сказал. И на другой день к вечеру племянник ево Атаникаев сын Ибраим, прискакав к ним, сказал, что башкирцы собрались в 200 человек или более и от перевотчика едут ловить их, то в ночь Тюлкучюра жену и з детьми и с пожитки и лошедей отпустил в Куваканскую волость в горы Чибелги, а сам с ними остался в 9 человеках. И поутру рано те башкирцы их жилище окружили, а они, Тюлкучюра и Нуруш, вооружась, выехали и ударились на убег, ис которых Тюлкучюру поймали, а ево, Кучюма, в то ж время один башкирец поймал и, обобрав одежду, отпустил, от которого ушел в лес и по разным местам жил укрываючись. И ныне тому з 20 дней в Кара-Табынской волости явился переводчи¬ку Уразлину, которой ево прислал в Мензелинск.
После поимки вора Тюлкучюры, Мандар сына своего Мавлюта и с ним Мурат-батыря во 100 человеках посылали в Киргис-Кайсацкую орду для отгону лошедей и взятья соли илецкой, которые и возвратились, а не для подзыву в ханы. И ныне де видел, что Сибирской дороги собралось башкирцов разных волостей, а кто имяны сказать не знает, з 2000 человек, поехали в Киргис-Кайсацкую орду для отгону лошедей и раззорения Киргис-Кайсацкой орды, которые еще не возвратились.
Сибирской и Нагайской дорог башкирцы ныне состоят спокойно и согласия с киргис- кайсаками вновь к бунту не имеют, токмо происходят между ими завсегда ссоры и друг друга обижают.
О Сеит-бае, в каком намерении состят, не слыхал и не знает.
Он же, Кучюм, показал, что имеется по Сибирской дороге слюденой бугор между Чебаркульской и Уклы-Карагайской крепостей, за большою дорогою в степь 5 верст, от речки Уи к Чебаркульской крепости 3 версты, а земля Кара-Табынской волости кругом того места например будет с версту.

Подписано: Леонтей Соймонов.

Ноября 19 дня 1739 году.

Дела Сената по Кабинету. Кн. 106/1183. Лл. 541-551 об.