Полковая служба

Это классический и основной род службы дворянства. На неё служилые люди являлись по государевым указам и наказам воевод, чаще всего «конно, людно и оружно». В случае дальних походов или посылок дворянам выдавалось денежное жалованье, иногда и натуральное, в размере одного или двух окладов. Нередко администрация просто полагалась на средства и возможности самих дворян, особенно если эта служба была не долгой или недалекой. Именно ради этой службы была создана сложная поместная система, ведь поместные оклады в представлении правительства были не наградой и не сословной привилегией, а средством обеспечения боеспособности служилых людей. Участие в такой службе являлось обязанностью всех дворян, а многочисленность посылок рассматривалась как заслуга. В своих челобитных, требуя прибавки к окладу или отказа поместья, дворяне обязательно перечисляли участие в военных походах. Как отмечает Е.Д. Сташевский, именно ратные дела позволяли дворянину выслужиться и разбогатеть .

До смутного времени уфимцы, как и все понизовые дворяне, несли военную службу только в пределах территории, подведомственной Приказу Казанского дворца, то есть в Среднем и Нижнем Поволжье, в Сибири и на Северном Кавказе. В документах мы не найдем упоминаний об участии понизовых дворян в борьбе с Крымом и шведском походе 1590 г. В то время, когда еще продолжалась война с ногайцами и сибирскими татарами, дел дворянам хватало и в своем регионе. В первые десятилетия покорения Сибири, до того как там сложилось собственное многочисленное служилое сословие, уфимцев привлекали к сибирской службе. Для многих служилых людей, участвовавших в военных действиях на территории Башкирии, строительство города и оборона его от набегов сибирских татар были лишь кратковременной остановкой на пути в Сибирь. По утверждению В.А. Новикова, уже в 1586 г., то есть в год основания Уфы, часть уфимских детей боярских и стрельцов была отправлена в Сибирь довершать завоевания Ермака . В 1598 г. многие уфимские дворяне участвовали в Сибирском походе против Кучума и взяли его в плен, за что они были пожалованы золотыми деньгами . В 1599 г. 14 детей боярских были вытребованы на службу в Тобольск . В 1606-1609 гг. четверо дворян были пожалованы «за Сибирскую службу» по 60 четвертей пашни человеку . Впрочем, участие уфимцев в сибирских посылках било недолгим: хотя Сибирь вплоть до 1637 г. находилась в ведении Приказа Казанского дверца, из многочисленных работ по истории Сибири видно, что уже к началу ХVII в. там сложилось собственное служилое население. С этого времени главной задачей уфимцев становится охрана своего уезда.

До начала 20-х годов ХVII в. политическая ситуация в Башкирии складывалась весьма благоприятно. Сокрушительное поражение, нанесенное сибирским татарам и ногайцам в конце ХVI в. русскими войсками, заставило их отказаться от своих притязаний на территорию Башкирии. Впрочем, в смутное время некоторые ногайские феодалы вернулись на свои прежние кочевья, однако это не сопровождалось военными столкновениями с уфимскими служилыми людьми. Вскоре их могущество было окончательно подорвано, что вынудило их оставить территорию уфимского уезда. Из потенциальной угрозы населению края ногайцы сами превращаются в объект нападения башкир. В 1611 г. царское правительство обратилось к ногайским феодалам с просьбой прислать войска, но они отказались, мотивируя свой отказ тем, что основные их военные силы были заняты на заставах против набегов башкир . Естественно, ногайцы не оказали сопротивления вторжению более многочисленных и агрессивных калмыков. С.К. Богоявленский пишет, что бывшие властители края впадали в панику при одном слухе о приближении калмыков, не проявляя никакого желания вступать с ними в бой . Вместе с тем, внезапное появление калмыков в начале ХVII в. в Южной и Западной Сибири вызвало в Москве сильную обеспокоенность. В начале 20-х годах ХVII в. к границам Башкирии приблизились крупные военные силы калмыков – около 80 тысяч воинов и 200 тысяч другого населения. Не имея соответствующих войск в данном регионе, правительство по началу пыталось воздействовать на них дипломатическими средствами, что принесло определенный успех. Уже в 1617 г. калмыцкие послы от имени тайши Богатыря прибыли в Москву, где просили о приеме в подданство и разрешении торговать в русских городах. Однако вскоре правительство получило возможность убедиться в своеобразном понимании калмыками мирных взаимоотношений и подданства. В 1619 г. под напором казахов калмыки вплотную подошли к границам Уфимского уезда и стали претендовать на башкирские земли по рекам Яик, Орь, Илек, Кизил и Сакмара. Между башкирами и калмыками разгорелась война, сопровождавшаяся захватом пленных и скота. Башкиры, как подданные, обратились к властям, прося зашиты от калмыков. Российское правительство без колебаний поддержало башкир. Уже в первом посольстве, которое было отправлено из Уфы в 1623 г. в калмыцкие улусы, уфимец В.П. Волков потребовал от тайши немедленной откочевки обратно за Иртыш и прекращения набегов на башкирские волости . Однако защита башкирского населения не ограничилась только дипломатическими протестами. В 1633 г. отряд уфимских дворян и стрельцов, бывший в проезжих станицах на Сибирской дороге, решил не отклоняться от сражения с передовым разъездом калмыков. В 1634 г. за этот бой и за убитых «калмацких воинских людей» жалованы были придачами по 1 рублю к окладу уфимцы Е.Й. Совин, А.И. Ураков, В.И. Третьяков, В.И. Аничков и К.С. Лопатин . В 1636 г. уфимский воевода Н.Д. Вельяминов получает известие от проезжих станиц о намерении калмыков направить большие военные силы под Уфу с целью ее сожжения. Воевода не стал ждать непосредственного подступа и осады города, решив выслать навстречу неприятелю практически все наличные военные силы города. Это было сделано несмотря на явное неравенство сторон. В то же время осадная тактика была бы более эффективной при абсолютной неспособности калмыцкой конницы преодолевать даже укрепления из тележных городков. Оборона крепости позволила бы, кроме того, максимально использовать преимущества огнестрельного оружия, которого калмыки не имели. Но опытный воевода пошел на значительный риск, поскольку одна из его главных задач состояла в том, чтобы предупредить и защитить башкирское население от неизбежного разорения . Так, в наказе Н.Д. Вельяминова голове Ф.И. Каловскому предписывалось: «...выслать башкирцов по сю сторону Урала в крепкие места, чтоб башкирских волостей повоевать не дать... чтоб башкирцев побивать, а их жен и детей в полон имать не дать» . Что же касается сражения, то воевода указал Ф.И. Каловскому завязывать бой только «рассмотри по людям». Под началом у Ф.И. Каловского было 56 уфимских дворян, 84 дворянина, присланных из Казани по «калмацким вестям», 2 сотни уфимских и две сотни казанских стрельцов. В караулах и сторожах были задействованы башкирские ратные люди. В случае сражения намечалось взаимодействие уфимцев и башкирской конницы. В наказе воевода строго предупредил Ф.И. Каловского: «...чтоб башкирцам от ратных русских людей насильства и грабежу нигде не было» . Ф.И. Каловский тактически верно распорядился объединенными силами, расположив их в 15 верстах от Уфы в единственно возможном для переправы конницы месте. В итоге, калмыки не смогли форсировать Белую без столкновения в узком месте берега, где конница противника была лишена маневра. В этом сражении, по выражению П.И. Рычкова, «с обеих сторон многое число было побито» . Действительно, из 56 уфимских дворян 22 человека были убиты. Из 6 представителей семьи Гладышевых, участвовавших в этом бою, в живых осталось только двое. По 1-2 своих членов потеряли роды Каловских, Кишкиных, Совиных, Сумароковых, Тарбеевых, Телятевых, Ураковых, Щиголевых и Черниковых-Онучиных. В то же время за этот бой многие уфимцы были пожалованы придачами к окладу. Так, по 2 рубля к денежному окладу получили Ф.А. Аничков, В.Ф. Аничков, А.Г. Артемьев, Д.А. Артемьев, А. И. Волков, В.И. Волков, Д.И. Волков, Д.В. Гладышев, В.И. Зыков, Д.И. Каловский, Ф.И. Каловский и К.И. Лопатин. Необходимо отметить, что придачи получили не все участники боя, а лишь те, кто бился «явственно», нанеся при этом потери живой силе противника, либо будучи сам тяжело ранен. Например, особо отличился в бою конный стрелец А.А. Щиголев, убивший двух «калмацких мужиков» и раненный в двух местах в спину копьем. Именно за этот подвиг он был жалован верстанием по дворянскому списку, хотя, возможно, определенную роль сыграло то, что и «отец и дядя его служили в детях боярских в Ливнах и Орле» .

Не вполне ясен исход сражения, калмыки же натиска своего на Уфу не ослабили. В 1640 г. город вновь подвергся осаде, калмыки сожгли и разорили все пригородные поместные деревни и дворцовые села . Правда, уфимцам все же удалось совершить несколько удачных вылазок, в которых отличились А.П. Писемский, Ф.И. Сумароков и В.И. Голубцов. Позже им были пожалованы поместные и денежные придачи. В 1641 г. правительство наносит ответный удар непосредственно по калмыцким кочевьям. В Уфу из Москвы и Казани переводятся значительные военные силы, которые возглавил казанский воевода Л.А. Плещеев. За участие в этом походе 12 уфимских дворян были жалованы поместными и денежными придачами к окладу. Потери среди уфимцев не были столь велики как прежде, только 8 дворян погибло во время военных действий 1640–1641 гг. Однако с 1646 г. правительственная политика по отношению к калмыкам начинает меняться. В 1648 г. власти потребовали от башкир прекратить нападения на калмыцкие улусы, «пущим заводчикам и ворам» грозила смертная казнь . Впрочем, некоторое время этот указ реальной силы не имел, поскольку и подданство калмыков было довольно сомнительным. В 1649 г. посланному в улусы А.И. Кудрявцеву тайша Дайчин заявил, что калмыки подданства никогда не просили. Кудрявцева и сопровождавших его уфимских служилых людей ограбили, морили голодом и грозили продать в рабство в Бухару . Однако в 1661 г. ситуация обостряется. Еще в конце 50-х годов некоторые из тайшей стали склоняться к мысли о принятии настоящего подданства. Московское правительство, основные силы которого были втянуты в тяжелую войну с Польшей, стремилось обезопасить южные уезды ют набегов крымских татар. Поэтому в Москве сразу ухватились за калмыцкие предложения, но калмыки поставили ряд условий: прекратить набеги башкир и возвратить пленных, большинство которых находилось у башкир . В итоге, власти не только подтвердили указ 1648 г., но и дали специальное задание уфимскому воеводе Ф.И. Сомову: «..про башкир сыскать всякими сысками накрепко, а все взятое ими у калмыков вернуть обратно. Пущих воров башкирцов казнить смертной казнью» . Для изъятия калмыцких пленных и захваченного башкирами скота в Уфе создается отряд служилых людей во главе с уфимцем А.И. Приклонским и толмачом В.И. Киржацким. Судя по огромному количеству челобитных башкир, деятельность этой команды сопровождалась невиданным до сей поры насилием и произволом . А.И. Приклонский и В.И. Киржацкий изымали у башкир не только калмыцкий, но и башкирский скот. Многие башкиры, женившиеся на калмычках, лишались не только жен, но и детей от совместных браков. Такое рвение сборщиков объясняется и чисто корыстными побуждениями. В 1662–1663 гг. из Москвы последовало 4 указа об изъятии пленных калмыков и скота у самих А.И. Приклонского и В.И. Киржацкого . В 1664 г. правительство заявило калмыкам, что крупнейшее башкирское восстание 1662–1664 гг. было вызвано честным соблюдением соглашения со стороны России. В 1664 г. калмыцким тайшам было сообщено, что «...уфимские башкиры за то, что у них взят полон и отдан вам тайшам Великому государю изменили и будучи в измене учинили русским людям многое разоренье» . Основной удар восставших башкир приняли на себя уфимские служилые люди. Уже летом 1662 г. башкиры, татары и черемисы осадили город «и многих людей под Уфой побили и поймали в полон» . Весной 166З г. к осаждающим примкнули и калмыки. Как сообщали казанские воеводы в Москву, «калмыцкие люди Мунчайки тайши пошли под Уфу» . Уфимский воевода не предпринимал ответных военных действий, пытаясь наладить связь с руководителями для ведения переговоров. В 1663 г. к башкирам Ногайской дороги послан был уфимец И.В. Тогонаев с предложением заключить перемирие и начать переговоры, но башкиры отказались . В 1663 г. уфимские власти объявили башкирам, что главные их обидчики А.И. Приклонский и В.И. Киржацкий сурово наказаны и сосланы. Хотя наказание более походило на повышение: Приклонский был поверстан по дворянскому списку в Казани, а Киржацкий переведен в Москву в Посольский приказ на должность толмача . В том же году еще четверо уфимских дворян посылались к восставшим для уговора и шертования, однако результатов это не дало. В 1663 г. с предложением заключить перемирие на время сенокоса к башкирам послан стрелецкий голова Ю.А. Артемьев, «чтоб над русскими людьми никакого дурна не учинили». Многим посланцам с трудом удавалось избежать гибели, а восстание разрасталось. Власти заменяют миролюбивого Ф.И. Сомова на более решительного А.И. Волконского. Новый воевода, располагая небольшими силами, сумел организовать несколько походов вглубь Башкирии. Жестокость своих карательных действий Волконский объясняет в одном из посланий к башкирам Сибирской дороги: «...посыланы к вам дворяне для шерти, а вы к себе не пустили и видя то нестерпимое зло поджал на изменнические зимовий ратных людей, и они по моему наказу ученили разоренье на Уфу многий полон привезли» . Крупнейшее сражение уфимских служилых людей произошло на территории Сибирской дороги на реке Тея. В результате, отряду уфимских дворян и стрельцов под командованием И.И. Черникова-Онучина удалось овладеть 7 башкирскими деревнями . Любопытно то, что уфимцам пришлось штурмовать «башкирский острожек», что в определенной мере было новшеством для служилых людей, привыкшим иметь дело в основном с неприятельской конницей. В этом сражении были убиты 18 уфимских дворян. Вообще же потери среди уфимцев за время восстания были столь значительными, что только за последующие 5 лет, с 1663–1668 гг., на «убылые» места было верстаны 46 новиков . Таким образом, за короткий срок обновилась третья часть всего служимо города. За уфимскую службу 1663–1666 гг. 56 уфимцев были жалованы поместными и денежными придачами и другими наградами. В то же время, в конце восстания правительство пообещало башкирам, что вотчинами их и «бортными угожьями и лесами никто владеть не будет, ото всего того уняты всяких чинов люди» . Башкиры жаловались на действия воеводы Волконского. На его место был вновь назначен сторонник переговоров Ф.И. Сомов. Обращает на себя внимание то, что уфимские дворяне составляли незначительную часть военных сил, привлечённых для замирения края, но только именно их посылали к башкирам для уговоров и «привода к шерти». Как правило, эти уфимцы принадлежали к семьям, которые обосновались в крае еще в конце ХVI – начале ХVII вв. (Артемьевы, Гладышевы, Тогонаевы, Ураковы). Вероятно, значение имело знание не только языка, но и обычаев местного населении.

В 1682 г. в крае вновь вспыхивает восстание. И на этот раз власти достаточно хорошо осознавали его главную причину. Так, 8 июля 1682 г. правительство обратилось к башкирам с грамотой, в которой выражалось сожаление, что «башкирцы молотчие люди забыв милость Великого Государя и свою шерть про прелесть неведомо какого вора поддались слухам будто вас басурманов велено в городах крестить в православную веру в неволю» . В мае 1682 г. Уфа вновь подвергается осаде и многочисленным штурмам восставших. Связь города с другими центрами была нарушена сразу, власти узнали об осаде только по сообщениям крестьян Чусовой слободы, которые привезли вести о том, что «Уфимский город в осаде от башкир, мордвы и черемис и многое время к Уфе приступают, а тех воинских людей тысяч с 70, куют башкирцы копья и железницы во всяком улусе по 4 и 5 тысяч, шатость будет великая и война будет большая» . Действительно, размах восстания принимал угрожающие размеры. Уфимцам же долгое время приходилось надеяться только на собственные силы, так как войска в Москве и Казани собирались с огромным трудом. В Москве восстали стрельцы, в Казани они категорически отказались участвовать в походе на башкир. Кроме того, в 1682 г. уфимский воевода получает вести от В.Д. Гладышева, бывшего в проезжих станицах, о намерении тайши Дюбая с 40 тысячами калмыков идти на Уфу . Воевода решил не ждать подхода подкрепления и 28 мая направляет отряд уфимских служилых людей под командованием В.Д. Гладышева на встречу объединенным силам башкир и калмыков. В районе Закамских крепостей произошло сражение, исход которого не ясен. Большие потери были с обеих сторон, ранены были как В.Д. Гладышев, так и предводитель восставших Сеит. После боя состоялись переговоры. Башкиры обязались «больше того но биться, чтоб Великий Государь им милость свою показал» . По-видимому, в ходе переговоров В.Д. Гладышев узнает о намерении казахов поддержать восставших, так как сразу после привода башкир к шерти он отправился в «киргизцы и в киргизцах с ними договорились и к Москве приходили» . Осенью 1682 г. большой отряд уфимских служилых людей оказался в тяжелом положении в районе Кунгура. Здесь уфимцам пришлось выдержать почти полугодовую осаду калмыков и башкир Осинской дороги. Под Кунгуром особо отличился уфимец С.Д. Гладышев, проведший удачную вылазку и отбивший у калмыков русских пленных . Вместе с тем, судя по документам, башкир и калмыков под Кунгуром поддержали и русские. Так, в 1664 г. уфимец Б.И. Черников-Онучин не только «приводил» иноверцев к шерти, но и «русских людей к кресту». В октябре 1683 г. восставшие вновь осаждают Уфу. На этот раз отряд уфимских служилых людей, попытавшийся контратаковать противника за рекой Уфой, был разгромлен, а голове И.К. Нармацкому с трудом удалось пробиться обратно в крепость .

Зимой 1683 г. основной удар восставших пришелся по пригородам Уфы и дворцовым селам. Башкиры взяли и сожгли Вознесенский монастырь, находившийся вблизи Соловарного городка. Затем начался и штурм самого Соловарного городка. Но воевода крепости уфимец В.И. Телятев, располагая только сотней стрельцов, сумел выдержать двух месячную осаду до прихода подкрепления из Уфы .

На севере Уфимского уезда восставшие подошли к дворцовым селам Каракулино и Пьяный бор. Дворцовый приказчик уфимец С.Г. Пекарский успел еще до приступа построить острожек, сидя в котором в течение трех месяцев отбивал атаки калмыков. При этом, командуя лишь крестьянами дворцовых сел, сумел отбить у восставших крест, евангелие и церковную утварь из Вознесенского монастыря. Кроме того, С.Г. Пекарский поймал «подговорщики Иммаметку, который был послан от вора Сеитка». Приказчик привел восставших к шерти и взял у них аманатов . Весной 1684 г. Уфа в третий раз подверглась нападению объединенных сил калмыков, ногайцев и башкир. Но до штурма дело не дошло. В.И. Лопатин с небольшим отрядом уфимских дворян, иноземцев и стрельцов, упредив подступ противника, занял переправу через Белую у села Богородского. В итоге, восставшие, понеся большие потери, отказались от форсирования реки .

В целом, действия уфимских служилых людей во время многочисленных войн и восстаний, сотрясавших край весь ХVII в., были достаточно эффективными. Противнику, зачастую количественно превосходившему, так и не удалось овладеть наиболее важными пунктами на территории Уфимского уезда (Уфа, Бирск, Соловарный городок, дворцовые села), хотя только Уфа с 1635 по 1686 гг. 9 раз подвергалась нападению.

Однако действия по поддержанию порядка в крае не ограничивались только умиротворением восставших башкир и калмыков. Существовала еще одна сила, серьезно осложнявшая политическую ситуацию в крае – яицкое казачество. Со второй половины ХVII в. обостряются отношения между зауральскими башкирами и яицкими казаками. Нередко дело доходило до крупных военных столкновений. Власти пытались развести враждующие стороны, но меры воздействия на казаков не всегда достигали своей цели. В 1669 г. был послан на Яик уфимский стрелецкий голова В.Т. Тарбеев с обращением к казакам: «...идти на Чучалея царевича вместе с уфимскими служилыми людьми». Казаки не только отказались принять участие в походе, но вообще не пропустили к себе уфимца . Даже обычная «посылка» уфимских служилых людей в яицкие станицы считалась делом рискованным. Например, придачи к окладу за яицкую посылку не уступали по величине пожалованиям за калмыцкую посылку в улусы. В 1672 г. за посылку к яицким казакам «для уговору и отдачи башкирского полону» Б.Д. Аничков был пожалован придачей в 100 четей к поместному и 4 рубля к денежному окладу . Еще большей придачей (140 четей – 5 рублей) был награжден в 1676 г. Д.Л. Артемьев за то, что «башкирцев с яицкими казаками помирил» , а В.С. Суходольский, посланный в 1693 г. для «проведывания Яицкого городка», был даже написан из дворовых по выбору . В 1696 г. потребовалось военное вмешательство уфимских служилых людей для предотвращения большой войны в крае. Годом раньше 200 башкирских семей, откочевавших в казахские степи, вернулись на Яик. Они отправили своих «лучших» людей в Уфу «бить челом Великому Государю о милости». В ответ из Уфы власти отправили грамоту к казакам с указанием «башкирцев на Уфу отпустить и проводить» . Однако «яицкий казачий атаман Ивашка Меньшов да есаул Ивашка Вакур и все казаки забыв бога и презрев нашего Великого государя милость тех башкирцов порубили и жен и детей их и пожитки пограбили» . Теперь уже из Москвы было отправлено распоряжение по всем понизовым городам о приостановке отправки на Яик хлебных запасов. Воеводам было указано «чинить крепкие заставы а пущих за то воровство заводчиков взять к Москве» . В 1697 г. атаман Иван Шалин, так же «забыв бога и собрався с такими бездомовитыми казаками не послушав старых казаков войскового атамана Федора Семенникова пошли на низ Яиком рекой». Власти обратились к башкирам с требованием: «...над теми воровскими казаками где случай позовет промысел чинить и переимав отдать на Уфу» . Правительственные войска, посланные на Яик из Астрахани, были разгромлены, а полковник И.В. Миронов убит. Уцелевшие астраханцы сообщили властям, что к тем казакам «пристали сибирские да белоярские стрельцы да гулящие и ссыльные люди казанские работные люди» . И только посланный из Уфы отряд, состоявший из 100 дворян, 200 стрельцов и 300 служилых татар, под командованием головы И.К. Нармацкого сумел подавить движение, которое со временем могло бы перерасти в крупное выступление. За этот бой 22 уфимца были жалованы поместными и денежными придачами.

Постоянная напряженность в крае не позволяла властям привлекать значительные силы уфимцев для ведения военных действий за пределами территории, подведомственной Приказу Казанского дворца. Такие посылки имели место только в чрезвычайных обстоятельствах. При этом лишь небольшая часть уфимских служилых людей направлялась за пределы ведомственных границ Казанского дворца. Так, в тяжелейшей войне России с Польшей за Украину участвовали только уфимские служилые люди иноземного и новокрещенского списка и стрельцы. В 1658 г. 16 иноземцев были пожалованы за это поместными и денежными придачами . Крымские походы второй половины ХVII в. потребовали от России ввода последних резервов военных сил. В двух походах за Перекоп участвовали 36 уфимских дворян. В.А. Новиков называет только 6 уфимцев, причем только 2 из них служили по дворянскому списку . Однако, выписи с грамот Печатного приказа показывают, что именно 36 уфимских дворян были пожалованы за участие в крымских походах поместными и денежными придачами. Еще 8 уфимских дворян были написаны воеводой П.Т Кондыревым беглыми. Впрочем, скоро все «беглые» подали челобитные о том, что «были оставлены на Самаре и Царицыне за болезнью » .

Необходимо отметить, что за уфимские службы дворяне награждались более или менее равными наградами. Но за участие в крымских походах одни (В.И .Брехов, И.Д. Дерюшкин, В.С. Жилин, А.К. Куровской) были жалованы только придачами к окладу. Другие (С.А. Аничков, Т.М. Аничков, К.Ч. Кишкин, В.И. Непейцын) получили еще и назначения в воеводы уфимских пригородов и сборщики ясака. Третьи (В.Д. Артемьев, И.Д. Артемьев, Н.В. Тарбеев, В.С. Ураков и И.С. Ураков) были написаны по дворовому, по выбору и по московскому списку. Очевидно, что личная доблесть и отличие в крымских походах оценивались выше, чем в местной службе. Так, в грамоте о написании Д.А. Гладышева по Московскому списку особо отмечено, что «он Дмитрий в Крыму татарского мурзу убил и сам ранен копьем в спину по обе стороны» . С.Г. Тарбеев, находясь в передовом отряде К.М. Черкасского, «заставы сбивал и крымских людей побивал и бунчук и шарть взял» . Грамоты о пожаловании только поместными и денежными придачами более лаконичны и менее конкретны. Интересно, что именно с крымскими походами связаны сохранившиеся материалы об участии уфимских дворян в организации военной службы башкир. В 1675 г. по наказу воеводы П.Т. Кондырева посланы по всем 4 дорогам уфимцы А.М.Аничков, Д.В. Артемьев, И.В. Дерюшкин и М.И. Черкашенин призывать башкир «с уфимскими служилыми людьми идти на Крым и чинить промысел» .