1737 году февраля 17 дня. Допрашивая вор и известной бунтовщик.
Акаем ево зовут Кусюмов, Уфинского уезду, Нагайской дороги, Тамьянской волости, деревни Кусюмовой. У него жена Артык, 2 сына, Абдул 3-х, Бикташ 33-х лет, дочери: Карасис 17-ти, Каланшик 13-ти, Бика осьми, Назла осьми ж лет. И оная дочь ево Карасис засватана за башкирца Табынской волости, деревни Кунуровой за Бекбова Тюшеева. И слышал де он, будучи в Казани на базаре, а от кого имянно, сказать не знает, что жена ево Артык Сююшева и с вышеписанными детьми из деревни своей ушли х Кильмяку-абызу.
Дел ево и отец, Кусюм Тюлекеев, старинные башкирцы Уфинского уезду. И в прошлых годех дед ево в бунт Сеитовской был согласником, и за то в Уфинском уезде по Казанской дороге повешен, а отец ево Кусюм, в бунте был Алдаровском и после того бунту умре в доме своем.
В прошлом 735 году, когда статской советник господин Кирилов и полковник Тефкелев прибыли в Уфу, и от себя к ним во все башкирские волости разослали татарские письма, чтоб с каждой волости наредить в службу в Оренбурх по 4 человека, а из большей по осьми человек. Получа то письмо, Умер Тохтаров приехал со объявлением к нему. Почему послано от их волости и деревни с ызвестием, и дабы для совету того съезжатца всем на речке Чесноковке. Потому ж послано и х Кильмяку-абызу, дабы и он туда ж ехал с собранием. И, не нарядя оного числа людей, начали збиратца в Калнинскую волость, в деревню Балгозину у башкирца Балгази, чей сын не знает, первые он, Акай, Умер, Мясогут, Салтан-Мурат, Тихан-абыз, Тевеней, Кильмамет Кильмаметев, Минской волости Алшей, Иланской волости Елдаш, Талнамаской волости Уразумбеть Смаилов, и с ними было в собрании ста з 2. А оттуда поехали к речке Чесноковке. В тот день стретился с ними посланной из Уфы башкирец Батырь, чей сын не знает, а сказывал, что велено им объявить от полковника Тевкелева, чего ради они с собранием едут. Однако, они, не послушав того, поехали в свой путь. А от себя послали в Уфу объявить, что они едут спрашивать, по какому указу требуют в службу людей. А тогда из других волостей и деревень в пути начали съезжатца к ним протчие башкирцы. И, егде перешли реку Дему, тут приехал Кильмяк с собранием. Потом приехали на Чесноковку под деревню Алшееву, всего с 500 человек. Куда еще присланы были к ним с Уфы от Тевкелева башкирцы Кадрясь Муллакаев, Аиткул Юлумбетев сказать, чего ради скопом едут в Уфу. Которым они объявили, что прежде у них так бывало и ныне таким же образом хотят слушать указ. И по отъезде их послали от себя дву человек башкирцов в Уфу, а кого имяны не знает, к полковнику Тевкелеву с таким объявлением: ежели кто об них противное сказал, тех бы не слушал, а они едут для слушания указу. И оные посланные к ним не возвратились, а слышали, что умерщвлены. И для того, убоясь, они выбрали между собою Умера Тохтарова с ызветом в город ехать и искать взять пашпорт, с которым бы мог кто от них проехать ко двору е.и.в. для челобитья, что вышеписанных посланных их в Уфе запытали. И на том месте стояли они 4 дни.
Между тем времнем посылай был спионом от Кильмяк-абыза татарин абыз в деревню Рушак-Тавлы для проведывания, что об них слышно. И оной посланной увестился той деревни от чювашенина, а как зовут не знает, яко полковник Тевкелев приказывал верным башкирцом и татаром, чтоб ево, Акайку, и других воров поймать, а за то обесчал давать сукнами. Чего ради согласились они кто за ними от Тефкелева приедет, тем противиться и друг друга не выдавать, в чем и присягою утвердились. А изобрали быть старшинами ево, Акайку, Кильмяка-абыза и Умера Тохтарева, потом и других, кои в самом воровстве известны были, и розъехались по домам. А при розъезде приказывали всем, у кого в Уфе есть друзья, дабы уведомиться - о поимке их один ли полковник Тефкелев предложил, или обще с статским советником Кириловым и уфимским воеводою. И потом сказывал ему Умер Тохтаров, что подлинно велено их ловить верными башкирцами Апас-мулле, Еркею Янчюрину, Мухаммет-Шарыпу Мрякову и Аракаю Акбашеву.
Вологоцкого полку на роты, как шли к Оренбурху, нападение чинил Кильмяк-абыз с собранием, а он, Акай, к тому намерения не имел и с Кильмяком не советовал, и сколько было тогда собрания он не знает, потому что при том нападени не был. Точию в то ж время, собравшись, он с протчими башкирцами, всего человек сот с 6, ехали за статским советником Кириловым для свидания. И как приближались к тому месту, где нападение было на Вологоцкие роты, тогда партиево на оставших полку Вологоцкого нападали, и чинили бой бес позволения ево, потому что те воры отлучились от него вперед верстах в 5-ти. А как они соединились с Кильмяком, у которого были собрания человек с тысячу, советовали противиться воли е.и.в. и бунтовать, при чем вящею присягою утвердились. А при том главные были: с Кильмяковой стороны - Бурзенской волости Рысай, чей сын не знает, Кипчатской волости дьяк-абыз, Тамьянской Сеит Карабалыков, Усергайской волости Апгашаев сын и ево брат Мурат, Кипчатской волости Аит, чей сын не знает; а с ево, Акайкиной, стороны были братья Салтан-Муратовы - Булат Сокуров, Юсуп Козырев, Кипчацкой волости Емангул Елкеев, Иланской волости Елдаш Салтанаев, Калнинской волости Арыскул, чей сын не знает, Киргиской волости Нурмет, чей сын не знает, Умер Тохтаров. И сколько чего при нападении на показынные роты Кильмяком и ево собрания взято казенного ружья, мундира, и аммуницы, и лошадей, тако ж и собственного, того порознь объявить не знает, только выдел Кильмяковой парти ездили в шпагах и палашах и в панчах драгунских. А оттуда поехали они все в домы, и собрание их иные розъехались в домы. А другая поехали для воровства и раззорения деревень. В том числе Куразман Макаров, собравшись в шести стах, пошол под Заинек. А он, Акай, будучи в вершине реки Ика, собрав башкирцев и других иноверцев сот з 9, пошли к Мензелинску. И прежде заехали к Рысу Псякову, которой им о том злом намерении воспрещал и бранил, но они, не послушав того, взяли и ево сильно с собою, пришли к Мензелинску для договору с воеводою, чтоб начатую шатость каким ни есть образом успокоить. И как из Мензелинска выслана была противу их команда, с тою они чинили бой, а от Мензелинска он и все розъехались по домам. И потом услыша, что некоторая команда, пришед на Меллю реку, начала раззорять деревни, тогда он, собрався человек в сороке, пошол против той команды и чинил бой, но за малолюдством возвратился в новое свое жилисче на Тимскую речку. Куда прислан был от I Кильмяка-абыза брат ево башкирец, а как зовут не знает, с известием, что идет полковник Тевкелев из Оренбурха с калмыками, и для того приезжал бы и он, Акай, к нему, Кильмяку, для нападения на оную команду. Почему, взяв он с собою человек в 20 башкирцов, поехал. И, будучи на реке Деме, с ним, Кильмяком, съехались и тут совокупились, всего человек с тысячю пошли противу оного полковника. А как съехались, чинили с россиским войском бой, причем намерены были Кирилова и Тевкелева убить до смерти. А оттуды возвратясь приехал в Мензелинск по призыву генерала и кавалера Румянцова, и тогда вина ему отпусчена. А Кильмяк и Салтан-Мурат зачем в Мензелинск не были, того не знает.
В прошлом 1735 году присягу он чинил в правде, а не фальшиво, и после того к воровству согласен не был, а был всегда при генерале Румянцове, потом в Казане. Другие ж в какой силе присягали, того не знает.
Будучи в деревне Урмекееве при генерале Румянцове об отпуске Салтан-Мурата х Кильмяку для приведения ево с повинною просили у генерала заподлинно, а не под фальшею. И чтоб вора Кильмяка подзывать с партиею для нападения на команду генерала Румянцова, того намерения не было, и Салтан-Мурату в том не приказывал .
До бунта и в самое замешание переписки и совета у них с турками, с кубанцами и киргисцами, тако ж и з другими ордами, не было.
В какой силе Токчюра ис Питербурха писал письмо, он о том не ведает и не слыхал.
Бывшие от них бунты называли они войною, а отпусчение вин - миром с простоты своей.
Как начали бунтовать, в то время согласие к тому имели Нагайской и Казанской все, да Сибирской 6 волостей, а Осинской были-ль к тому ж согласны, не знает.
Дела Сената по Кабинету. Кн. 106/1183. Ля. 161-165. Копия.
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы оставлять комментарии