№ 119. 1756 г. января — Указ Оренбургской Губернской Канцелярии я Уфимскую Провинциальную Канцелярию о башкирах, мишерах и татарах, прнчастных к восстанию.
Указ ея. И.. в. самодержицы всероссийской из Оренбургской Губернской Канцелярии в Уфимскую Прявинциальную Канцелярию.
В реченной Губернской Канцелярии разсматриваны присланные при репортах на оной Правинциальной Канцелярии о содержащихся в той правинции происшедшим от воров-башкирцов злодействам колодниках ведомость, а некоторых из них допросы И по ея и. в указу в Оренбургской Губернской Канцелярии определено в У финскую Правинциальную Канцелярию послать сей ея и. в указ, по которому о вышепомянутых колодниках учинить ей следующее:, а именно: по ведомости содержащихся в той Правинциальной Канцелярии перваго и втораго — Бушмас-Кипчатской волости, деревни Салтангуловой Кутлубак Гилкилдякова, деревни Абдраковой Бек-булата Кутеева, кои явясь в Табынской Канцелярии и как, во-первых, во оной, так по отсылке их в Уфинской Правинциальной Канцелярии с пристрастием, под плетьми, показали и утвердились, что они ворами башкирцами за Яик реку увезены были связаны, а оттоль выбежав в помянутой Табынской Канцелярии явились, как то и в прежде присланном об них из Уфинской Правинциальной Канцелярии от 31 ч[исла] августа прошлаго году сюда репортовано, — по силе состоявшихся всемилостивейшихся и. в. сентября 1 дня того ж 1755 году и во всей Башкирии о таковых беглых за Яик башкирцах публикованных манифестов вины их о пустить и свободя ис под караула, дав билеты, с надлежащим о спокойном их пребывании подтверждением отпустись в домы.
Третьяго — Сибирской дороги мещеряка Максюта Айсина, чегвертаго—Урускула Исланова, пятаго — Казанского уезду, Алацкой дороги, деревни Кугунур, татарина Исмаила Апкина, Уфинского уезду, Сибирской дороги, мещеряков шестиго— Мир-Рахметя Акметева, седмаго—Ибрая Темиргозина, осмаго — ведомства Исецкой провинции, команды старшины Муслюма, мещеряка ж Ахмера Кучукова, Уфинскаго уезду девятаго, — Сибирской дороги мещеряка Якупа Бектамирова, Осинской дороги башкирцев десятаго — Исхака Мурзалеева, перваго на десять—Тим-бая Имангулова, итого 9 человек, ис которых инные согласники известнаго вора и возмутителя к бунту Батырши муллы, а другие ученики ево, — содержать впредь до разсмотрения и до указу под крепким караулом окованных так, как об них прежде посланными отсель указами подтверждено.
Втораго на десять-Нагайской дороги, команды старшины Пулата Зиликеева, деревни Арметь, башкирца Муртазу Калмаметева, которой по объявлению в Табынской Канцелярии посыланных в Пулатову и Муталлапову команды для проведывания о башкирском состоянии табынских казаков капрала Баталова з двумя человеками казаками, что он им сказывал о переехавших1 из-за Яика раки ворах башкирцах, перешедших в 3-х местах по 500-т человек для подговору к побегу ж - Пулатовой и Муталлаповой команд, и что де в тех командах весьма плохо и с ворами башкирцами имею согласие. А по сыску в Табынскую Канцелярию в том он, Муртаза, запирался, по присылке ж в У финской Правинциальной Канцелярии ис под пристрастия, под плетьми, показал, как то в присланной в Оренбургскую Губернскую из У финской Правинциальной Канцелярии при репорте от 18 ч[исла] сентября з допросу ево Муртазы копии значится, но он подлинно слышал.
И по мнению Уфинской Правинциальной Канцелярии эа то, что од о вышеписанном показании в Табынской Канцелярии запирался, дабы ому и другим впредь таких запирательств чинить было не повадно, наказать плетьми; а более де он ни в каком злом намерении не явился, н° еще и посланным ис Табынска для разведывания о их, башкирском, намерении казакам о том объявил и от намерения ворами тex казаков побить он, Муртаза, провожанием своим отвратил. И есть ли же бы он о том оным казакам не объявлял, чо б о таком о переехавших из-за Инку помянутаго Атангулова сына с протчими было и неизвестно, и те б казаки могли быть от тех злодеев побиты, за что оной Муртаза (ежели бы в Табынску о том запирательства не чинил) не токмо ет наказания был свободен, но еще и награждению был достоин. И хотя по означенному в Табынской Канцелярии запирательству подлежал он, Муртаза, наказанию, но за объявление казакам о вышеписанных ворах башкирцах и за охранение их в силе выше изображенных ворах башкирцах и за охранение их в с :ла выше изображенных всемилостивейших манифестов, отпустя ему ту вину и свэюдя без наказания, дав билет, с надлежащим подтверждением о спокойном житии отпустить в дом.
Нагайской дороги, Бурзенской волос и, деревни Атангуловой башкирцов третьяго на десять — Девлетея Атангулова, четвертаго на десять— Ишикея Мантмасова, пятого на десять — Елдашу Турумбетева, которые как то в ведомости, также, и роспросами в той Правинциальной Канцелярии, с которых при репортах в Оренбургскую Губернскую Канцелярию от 25 сентября й от 9 октября коши присланы, по доказательству вышеозначенного Муртазы Колмаметева показали, что они по побеге за Яик р-ку с их бывшим старшиною Куваткою, по посылке оттоль от него, Куватки, в числе воров башкирцов 1500 человек в трех мэстах перелезли Яик реку обратно в Башкирию для . подговору Пулатовой и Муталлаповой команд башкирцов к побегу ж за Яик же реку, и для ж раззорения российских городов и двревень и забрания оставшаго пажиту, но разделясь на 3 партии при коих были предводители: при первой Аптрак, при второй Бюляк, при третьей Куват Смайлов, и разъехались по Башкирии и потом кто где остались, то есть на сей ли стороне или паки за Яик ушли, не знают А она попавшись з башкирцом Пулатовой команды Сюяргулом Макаровым (которой, сидя в Уфинской Правинциальной Канцелярии под караулом, умрет и о том, что они приехали для воровства, сказывали и с ним поехали в деревню к нему Макарову, где жили 10 дней, и в то время приезжавших ис Табынска казаков 3-х человек видели и у одного копье отнимали, токмо отнять не могли А как те казаки из деревни уехали, то они за ними гонялись с тем , намерением, дабы их убить до смерти, но не нагнали, а потом, пойманные привезены в Табынск, а ис Табынска в Уфу. Впредь до раз- смотрения и указу содержать скованых под крепким караулом, яко злодеев.
Шестой на десять Тарла Асланчин, которой за Яик с ворами не бегал и ни в каком подозрении не оказался, ис под караула уже освобожден, чему так и быть Седьмаго на десять Осинской дороги, команды старшины Шарыпа Кайкова башкирца Кучук-бая Имангулова, котораго тот старшина Шарып капитану Жеребцову объявил, а от Жеребцова в Правинциальную Канцелярию прислан и с пристрастных допросов винился в ведении и согласии к начинанию бунта, по посылке от вора Чурагула с вором же и возмутителем Батыршой муллою и с протчими Гайнинской волости разных деревень ворами башкирцами,— содержать впредь до разсмотрения и указу под кршким караулом окована.
А осмаго на десять помянутаго ж старшины Шарыпа команды башкирца Нypсуна Юсупова, о котором тот старшина Шарып капитану Жеробцову хогя объявлял о тако же ведении пpo согласие к бунту, но он, Нурсун, с пристрастных роспросов нигде и ни в чем не винился и находится в Уфе за добрыми поруками, да и означенной старшина Шарып Кийков в бытность ныне здесь объвлял об нем, Нурсуне, что он, Шарып, про то, яко б он, Нурсун, про согласие к бунту. ведал, слышал от протчих башкирцев и потому капитану Жеребцову сио представил, в силе вышеозначеннаго ж всемилостивейшаго манифеста, дав билет и за поруками, отпустить в дом.
Девятую на десять-помянутого вора и возмутителя Батырши жену Зюлбухарию Асянову з двумя дочерьми и одним сыном малолетными; да учеников ево. вора и возмутителя: ведомства Исецкой правинции, команды старшины Муслюма, мещэряка двадесятаго — Мустафу Асанова, той же правинции, команды Картбаевой, башкирца — двадцать перваго * Сафара Агоферова, Кунгурскаго уезду, Иренской четверти, даревни Енапаевой, татарина — двадцать втораго — Девлет-бая Козегулова; да согласников и сообщников реченных же воров и возмутителей Батырши муллы и Чурагула, присланных в Правинциальную Канцелярию от капитана Жеребцова: Уфинскаго уезду, Осинской дороги, Гайнинской воолости, деревни Тюндяковой, команды старшины Аббяся Сяндяшева башкирца — дватцать третьяго — Нурэя Баскунова, той же волости, команды бывшего старшины Аптюка Козегулова, ясашнаго "-татарина—двадцать четвертаго — Акчуру Ягутеева—содержать-до указу пед крепким караулом окованых.
Содержащихся в Осинской Воевоцкой Канцелярии — дзадцать пятаго- возмутителя к злому начинанию бунта и сообщника Батырши муллы вышепомянутаго Чурагула Минлибаева и сообщников ево: двадцать шестаго — Боскуна Юртбагышева, двадцать седьмаго—Севергула Имангу лова, дватцать осмага— Сагига Чюбаркина, двадцать девятаго — Кусюма Никитина, тридесятаго — Акбаша Андрюшева, которой и старшину Абдюка Козягулова убил,—содержать до указу окованных, яко злодеев под крепким караулом так, как и прежде об них определено.
Содержавшаяся ж на Авзяно-Петровском железном заводе Уфинскаго уезду, Нагайской дороги, Кипчатской волости, команды старшины Шайлы Кулумбатева, деревни Мутаевой башкирца тридцать перваго — Елдаша Буракаева, которой пойман посыланными с реченнаго завода от управителя Мануйлова для сыску отогнанных ворами лошадей верными башкирцами и допросом на том заводе показал, якобы он по выбеге из-за Яику з башкирцами и киргисцами, услыша про всемилостивейшей указ, искал случая от товарищей своих отлучиться и бутто как на них доброжелательные башкирцы Якшимбеть Алимбетев с товарищи наехали обрадовался и остановился и бутто ж со оным Якшимбетем на оной завод и прибыл. А в присланном от управителя Мануйлова в Табынскую Канцелярию сообщении значит, что он Елдаш теми ворами башкирцами пойман 'и приведен. К тому ж он, как в том ево допросе значит, и при побитии в Зилаирских вершинах рускаго войска 150 человек с ворами башкирцами был, — взят в Уфе и содержать впредь до разсмотрения с протчими злодеями под крепким караулом.
Что ж касается до присланных в Уфинскую Правинциальную ис Красноуфинской Воевоцкой Кланцелрии привезенных казанского полку прапорщиком Блиновым, пойманных в Гайнинской волости, башкирцах яко б согласников к,бунту 11 -ти человеках, а поданным де в тое Прав инициальную Канцелярии. той Гайнинской волости от поверенного и верногобашкирца Равгула Ильина донесением объявлено,что оин к злому намерениюне представилии на присутствующего в той Воеводской Канцелярии коллежского ассесора Тимашева совсеютой Гайнинской волостию показал приказную ссору,что и во справке де в Уфинской Правинциальной Канцеляри оказалась и во оной Правинциальной Канцелярии допросами они башкирцы,показааали, что согласия к бунту не имели о которых де втой Правинциальной Канцелярии следуется а понеже за состоявшимися выше изображенным сентября 1, а потом по другому октября 5 чмсел, прашлаго 1755 году всемилостивейшими и публикованными о башкирском народе манифестами таковых следствиев производить уже не надлежит, а следуют те башкирцы по тем манифестам, когда они о согласии к бунту не признаваются и доказателей том на них нет, а к тому ж и поверенной от волости и засвидетельствует их к бунту не пристававшими, — к свободе, того ради, дав им билеты, с надлежащим о спокойном их житии подтверждением отпустить в домы А что принадлежит до показания о подозрении на красно уфимскаго воеводу, о том Уфинской Правиициальиой Канцелярии Расмотреть особо, не мешая со оным делом, учинить по указом и что учинено будет, сюда репортовать.
Сверх того о имеющихся по оной же Правиициалыюй Канцелярии колодниках, присланных туда по посланным отсель указом от находящегося около Белой реки с командою майора Боргентрейха башкирцах 7-ми человеках, а имянно Бушмас-Кипчатской волости Мусе Иманаеве, Елчи Мартышеве, Бурзенской волости Яикаре Абдулове, Чамкин- Кипчатской волости Юлду-бае Кулукаеве, Иги-бае Якупове, Бурзенской волости Кудаше Иткулове, Кипчатской волости Регимгуле Слымове, кои бегали за Яик же и по выбеге пойманы, а иные сами явились, и по разным об них обстоятельствам по здешним определениям и Уфинской Правиициальной Канцелярии роспрашиваны и пытаны, и с тех их роспросов копии при репортах не той канцелярии в Оренбургскую Губерн- скую Канцелярии от 12 минувшаго декабря да от 9 чисел сего генваря присланы; а в тех роспросах значит давно ль де у башкирцов на злодейство, то есть к бунту и к побегу за Яик умысел произошел, от кого и кто к тому главные начинщики и согласники, и были ль к кому какия от вора и возмутителя Батырши муллы письма, к по какой надежде за Яик бежали, тако ж и прежде побегу их с киргис-кайсаками о том обсылку писмянно или словесно и чрез кого имели ль, и каким образом то намерение произвесть советовали и положили, и какую в том надежду имели против российской силы стоять, и имели ль в том надежду на киргисцов, того они ничего не знают; токмо как их старшины Сатлык Тляумбеть и протчиэ к тому возмутители башкирцы: Аптрак, Айса, Чурагул, Якуп,. Аиткул, Худай-берда, Смайл и пр. башкирцы взбунтовавшись за Яик убежали, то и они с ними 2 женами и з детьми бежали ж, и из них Муса Ялчай Юлду-бай при нападении близь Зилаирской крепости на российскую команду 150 человек были, кои де все и побиты, при чем де и от той российской команды башкирцов человек с 40 побито ж, а кроме того нигде никаких злодейств не чинили. По перебеге за Яик киргис-кайсаки всех их, башкирцов., також жен и детей, скот и пажить отобрав разделили и по разным улусам развезли, и содержали их как пленников, а несколько и убили. И пожив там, согласясь они все, кроме Кудаша 6 человек, от киргисцов на здешнюю сторону выбежали собою ни для чего инаго, но хотели явиться где надлежит но по переезде Белой реки близь Кадыргуловой зимовки* усмотрели табун лошадей и советовали не лутче ли им, тот табун отогнать в Киргисцы и тем оттоль жен и детей своих свободнить и, согласясь, тот •табун погнали было, но переехав Ик реку наехали: на них от деревни Девлеткуловой Шайлиной команды башкирцов до 20-ти человек, которые не токмо де помянутой табун, но и тех лошадей, на коих они ис Киргисцов приехали, у них отняли, а их пустили пеших и говорили, чтоб они шли и явились. И потому все они и розошлись, и из них Муса за неимением других лошадей взял деревни Аллагаватовой башкирца Аскара Аллагуватова (кой ему будет сват) с арканса 2-х лошадей и на оных хотел ехать и явиться у майора Боргентрейха, но токмо де, до него не допустя, Шайлиным сыном пойман и отослан к нему, майору. Ялчи, явясь к старшине Шайле, пошел было жить Юрматынской волости, деревин Худайгуловой, к зятю своему башкирцу Мусялиму Темирову, которым он к тому ж майору объявлен. Яикар, явясь к старшине Муталлапу, жил ево Муталлаповой команды у башкирца зятя своего Юлумбетя Мратова недель с 6, отколь оной старшина, с тем зятем и к майору отослан Юляк-бай которым к майору ж объявлен Игибай явясь у старшины Шайлы, почему сынок ево Семеном от помянутого майора Боргентрейха билет ему привезен, а после того услыша от Игибай что товарищей тот майор допрашивает, то и он к нему майору явился сам. Рягимгул, шатаясь по разным местам, а. между тем с Мусою и Ялчею ездили к речке Куяргози для отыскания положеннаго ими пред побегом в лесу круту, и масла и бортей, но токмо ничего не нашли; потом у сотника Селтяша явясь, пробыл три дни, а от него и у старшины Муталлапа был, от котораго у подпорутчика Обухова явился и от него билет получил, а напоследок к мажору Боргенгрейху взять. А Кудаш Иткулов выбежал ис Киргисцов всего с 7-ю человеками башкирцами Бурзенской волости да в дороге с наехавшими еще двумя бурзенцами ж, причем был главной приводчик Девлетша Алакаев, которой согласился по переезде здесь воровать и обратно в Киргисцы уехать; и переехав реку Яик, в горе Иректике у одного Унщура лошадь- пала, а у другова Якши-Девлетя лошадь же от сытости разбитая стала, и тако де им двум Девлетша наказал той партии обратно дожидаться на речке Акми- гинле. А они 7 человек, пробравшись лесом, перешед реку Белую, приехали Сувун-Кипчатской волости в деревню Девлеткулову и начевали у двух башкирцов Девлеткула и Аднагула, которым точию о своем намерении не сказали и объявили, якобы для объявления из бегов приехали; оттуда к находящемуся Шайлинской команды бурзенскому сотнику Араптану Кулчукову явились, якобы с истинным покаянием, которой их представил к старшине Шайле, а от него со оным сотником посланы были для получения билетов к майору Боргенгрейху и, взявши те билеты, старшину и сотника обманули, якобы пойдут и жить будут в прежнее жилище. И тако обратно едучи, другую ночь начевали я деревне Девлеткуловой у вышеписанных башкирцов, отколь поехали вниз, где Белую перебравшись отогнали деревни Бердагуловой 15 лошадей, Уральскими горами, мимо Кане-Никольскаго заводу, чрез реку Сакмару на устье речки Тавлы и оттуда к речке Акмингли, где показанные выше сего башкиры их дожидались и сообщась попрежисму 9 человек поехали было в гору Ирентик, где они у смотря, что за ними погоня имеется, рвзбились нарознь: он [с] Исчурою поехали обратно, и приехали он, Кудаш, на Вознесенской завод и яко верной об[ъя]вил тамошнему управителю Гордковскому чрез толмача Ашира, что он с товарищами своими у верных башкирцов табун отогнал, точию каясь и не хотя с ними ехать возвратился, на котором заводе он переначевав поехал деревни Бердыгуловой з башкирцом Муслюмом, у коего начевал же; а оттуда поехал в деревню Арапшанову и пришел к Кулчуму, где ево поймав связали и прежде к старшине Шайле, а от него к майору Боргентрейху привели. Товарищ же ево, Ишчура, растался с ним в горах, не доезжая Вознесенского завода, сказавши ему, Кудашу, что пойдет Бурзенской волости в деревню Аллагуяк, и ежели до во оной людей не найдет, то хотел итти в Карагали-Кипчатскую волость. Приехавшие ж башкирцы, которые за ними гонялись, объявили, что поимали было ис товарищей ево Худай-берди Аджикеева, точию он у них ушел. Сверх тех роспросов с пыток все из оных 7-ми человек в дополнение показали, а имянно: Муса — злое де к бунту намерение произошло у них в 1755-м году с начала весны, и к побегу за Яик к киргисцам умысел чинили, и главными при гом были Нагайсксй дороги Бурзенской башкирцы Аиткул, чей сын, не знает, да Бушмас- Кипчатской волостей Худай-берда Браков и Алдаровы дети, а как их зовут, не знает, также и Аптрак Явгостин, старшины Сатлык, Бекбулат и бывшей старшина ж Аяткул Сююндюков; за Яик побег учинили ни по какой надежде, но от того что объявленные Аиткул и Худайгул каменотесцу Брагину убивство учинили (а за что, сам не знает и ни от кого не слыхал); и ныне оные Аиткул и Худай-берда находятся в Киргис-Кайсацкой, Аиткул в Меньшей, а Худай-борда в Средней Ордах, а у кого имянно в улусах н в каких они там намерениях и обстоятельствах обстоят, того не знает; а побег в Киргисцы учинили, как он от них же слышал, по обнадеживанию киргисцов, понеже де они, киргисцы, хотели их, башкирцов, содержать в своих улусах. Яикар и Кудаш в приполику то ж, что и вышеписанной башкирец Муса с потки показывал, объявили, а в протчем утвердились на прежних своих роспросах. Ялчи Елду-бай, Иги-бай в приполику сверх прежняго их роснросу показать ничего не знают, а утвердились на прежних своих роспросах. И для того из них Ялчу Яикара, Елду-бая, Иги-бая Ирягимгула, итого 5, кои по отнятии угнатаго было ими табуна и тех лошадей, на коих они от киргисцов выбежали, башкирцами Шайлиной команды разными образы у старшин и сотников являлись и другаго воровства между тем не учинили — по силе вышеозначенных всемилостявейших манифестов, отпусти им вины, свободя ис под караулу и дав билеты, с крепким подтперждением, дабы они жили добропорядочно и никаких шалостей не чинили, отпустить в домы. А Мусу Иманаева и Кудаша и Иткулова, ис коих Муса после вышеписаннаго по отгоне у них лошадей еще воровство учинил, то есть двух лошадей с арканов снял, да он же и пойман, а Кудаш из-за Яику для воровства выбегал, которое и чинил и под обманом билет имел с намерением к воровству и пр. — чего ради держать их попрежнему, впредь до разсмотрения, окованных под крепким караулом. А к вышеозначенным Нагайской дороги старшинам ис Правинциальной Канцелярии подтвердить указами, дабы они впредь таковых выбегающих из-за Яика под укрывательством не имели и собою до житья попрежнему не дозволяли, но объявляли б их где надлежит и брали б от командиров билеты под опасением за неисполнение но указом неупустимаго штрафа. Недавно ж пойманнаго и привезеннаго в тое Правинциальную Канцелярию вора и возмутителя Батырши муллы ученика Казанской дороги, команды старшины Алкея Муслимова, деревни Тюрюш, мещеряка Муслюма Ибрагимова содержать впредь до разсмотрения и указу так, как и протчих ево, Батыршиных, учеников и сообщников, окована под крепким караулом.
И по исполнении всего вышеписаннаго оной Правинциальной Канцелярии в Оренбургскую Губернскую Канцелярию репортовать. И Уфинской Правинциальной Канцелярии учинить о том по сему ея и. в. указу.
Иван Неплюев. Петр Рычков.
Оренбург.
Генваря 18 дня 1756 году.
№ 289.
По листам скрепа: В должности секретаря коллежской регистратор Андрей Второв. Подканцелярист Трофим Иванов.
Помета: № 205. Получен генваря 21 дня 1756 году.
ГАФКЭ. Фонд, быв. Гоcyдарственного Архиву. Раз p. VII. Дело 1756 г., № 1781, ч. Ш, лл. 379—387.
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы оставлять комментарии