Генерал Емельянов жил в своем имении в Алкине, растил дочерей Людмилу и Ольгу. Выросли дочери и, видимо, унаследовали от отца боевой дух. Обе стали революционерками и участницами первой русской революции. Людмила помогала боевикам во время Демской экспроприации и прятала втайне от отца добытые деньги в его имении. Печальная участь постигла Ольгу: она была убита в Сибири. Безутешный генерал перевез ее тело в Уфу и похоронил на Ивановском кладбище (теперь нет этого кладбища, как нет и могилы Ольги). А в северной столице царило живое движение в архитектуре: Академия художеств, Институт гражданских инженеров, архитектурные общества, конкурсы, съезды зодчих, иллюстрированные журналы «Зодчий», «Строитель», «Архитектурно-художественный еженедельник», «Старые годы», «Мир искусства» и многие другие.
Просматривая очередной номер одного из журналов или познакомившись с самим Вильямом Валькотом из Петербургского общества архитекторов, генерал замыслил построить в Уфе особняк. И вот мы стоим перед ним, на бывшей Бекетовской улице. Мысленно обращаюсь к особнякам Поносовой-Молло и Лаптева, сравнивая их с этим. Нет, они не повторяют друг друга, но почерк у них один. Но не принадлежностью одному зодчему объясняется это сходство, а принадлежностью одному стилю - модерн. Конечно, очень хотелось бы назвать имена зодчих уфимской архитектуры, но архивные документы государственного архива оказались, к сожалению, безмолвными.
Если особняк Поносовой-Молло (ныне К. Маркса, 6) рождался в острой полемике с архитектурой уходящей, то в особняке Емельянова налицо поиски новых выразительных средств, хотя и здесь наблюдается приспособление конструктивных форм особняков с мезонином эпохи классицизма к новым уже конструктивным формам и материалам. Зодчий стремится к комплексному решению архитектурно-планировочных задач: заботы об уюте и комфорте неотделимы от создания удобной среды. За оградой на высоком цоколе, мощными пилонами ворот с арочными пролетами калиток слышится плавное биение жизни. Все имеет здесь свое логическое завершение от дома веет покоем и уютом. Свобода, раскованность в композиции здания, подчинение функциональному назначению определяют его план, декор и цветовую гамму. Варьируя пропорции и формы, зодчий добился определенного эффекта. В архитектуре фасада щедро вводятся стилизованно - растительные орнаменты декора, фигурные навершия, балюстрады, картуши, прелестный фриз, висящий из-под карниза, словно богатые поднизи из бус на лбу русской красавицы, полуциркульная ниша оконного проема мезонина, обрамленная цветочной гирляндой, - все тщательно и тонко продумано и создает лирическое настроение. За парадной дверью в глубокой нише, кажется, открывается таинственный мир. Не лучшее использование здания наложило на него свой отпечаток. Его арендаторы - железнодорожная поликлиника, дом ребенка, во время Великой Отечественной войны здесь жили дети из Смоленска, потом располагались детская консультация туберкулезный санаторий и, наконец, детский ревматологический санаторий.
Происходящее с середины 1980-х годов постепенное разрушение застройки этой части улицы Социалистической лишило прекрасный образец усадебной культуры стиля модерн его среды. Ломкие слои времени, тектонические плиты чьих-то жизней стираются из нашей памяти. Вставленные на место старых домов высотки, гаражи и т. д. сдвигают всю шкалу культурных ценностей и искажают лицо древнего города до неузнаваемости. Не гордыня ли полагать, что мы строим лучше, красивее, чем наши предки. Сегодня здание оказалось в самом центре квартала интенсивного строительства. Очень хочется надеяться, что руками людей, призванных творить красоту, не будет уничтожен этот для нашего города очень значимый фрагмент «музыки, застывшей в камне».
П.Егоров.
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы оставлять комментарии