Высокородному и высокопревосходительному господину действительному тайному советнику, генерал-прокурору, двора е. и. в. действительному камергеру и разных орденов кавалеру Александр Николаевичу Уфимскаго наместничества мещерятскаго народа от депутатов нижайшее прошение.
Избраны будучи от народа в сие звание и находясь ныне под покровительством вашего высокопревосходительства, осмеливаемся представить нужды онаго:
Мещерятской наш народ прежде других иноверцов по собственному своему желанию, переселившись из Золотой Орды в Россию еще в 7001 году а, за верныя и беспорочный предков наших российскому скиптру службы как при взятье Казани, так и при других многих тогдашнего времяни случаях, жалованны были в разных местах нагорной стороне реки Волги поместными дачами и для поселения их выгодными землями с угодьи.
А как между тем нагайские народы, не желая быть в подданстве,, частыми возмущениями обезпокоивали верноподданных России, тогда предки наши командированы были по разряду с протчими великороссийскими войсками в их селении сперва для усмирения оных нагайцов и защищения вновь пришедших тогда в подданство башкирцев и огульских орд, а потом против сих самых башкирцов, в 1676 году взбунтовавшихся. По усмирению коих чрез трехлетнее время оставлены были предки наши между селениями их для жительства и примечания за их поступками и для безопасности города Уфимска и были разделены по волостям их башкирским с поселением на землях, занятых ими после тех бежавших ногайцев.
Во время же втораго башкирскаго бунта, произведеннаго ими в 1707 году под предводительством возмутителей своих Алдара и Кучюма, при чем первою жертвою дерзости их были предков наших жилища, кои они выжегши, скот и протчее имение разграбили, многих из семейств наших с незапным нападением побили, а молодых людей и женской пол попленя, разпродали киргисцам и бухарцам для того единаго, что они навсегда в непоколебимой верности пребывали и к их начинаниям не приставали.
А по начатии в 1735 году строения города Оренбурга предки наши, быв раскомандированы из селений своих для проведения от сего вновь заводимаго города линии с устроениями крепостей и редутов до реки Иртыша, когда башкирцы открыли третей бунт, называемой Акаевским чрез сына перваго бунтовщика Кучюма б причинили нашему мещерятскому народу толикой же вред, как и прежде, и тем привели нас, всеподданнейших, во всекрайнейшее же раззорение с убивством и расточением немалых семейств наших.
По таковому их, башкирцов, с нами поступку, воспоследовавшему тогда, имянными е. и. в. высочайшими указами поведено: 1-м) 1736 года февраля 11 дня 1 пунктом, чтоб нам, служилым мещерякам, от башкирцов быть отделенными и за верность нашу и усердные службы земли с угодьями, те, коим мы до того времяни владели по найму от башкирцов, отдать нам вечно и безоброчно; 20-м — селиться нам, мещерякам, между русскими, а при том дать на построение домов денежное жалованье против волжских казаков, а впредь для нашего содержания под поселение и под пашню отвесть земель и протчих угодей против того, как давано уфимским дворянам и казаком. 2-м) 1739-го августа 20 дня — 10 пунктом: взятые у башкирцов земли отдать нам, мещерякам, за нашу верность, и чтоб оными землями владеть нам впредь вечно и безоброчно, и поселить как нас, мещеряков, так татар и чуваш особыми деревнями между рускими селениями.
Почему мы и поселились точно между рускими, не получая от казны вспоможения.
Потом и от Правительствующего Сената последовавшими указами тож предписано было: 1747 года майя 26 дня — нас, мещеряков и служилых татар, в Уфимской и в Исецкой провинциях живущих, поелику все мы изстари по указам для службы накликаны и наименованы служивыми и в последнее башкирское замешательство к бунту не только не приставали, но все верно и ревностно при искоренении бунтовщиков служили, и многие из нас в конец раззорены, за что по силе того имяннаго 1736 года указу велено нас наградить и земли, на которых из найму от башкирцов жили, отдать нам вечно и безоброчно, так как уже довольно аппробованным людям при всяких чрезвычайных случаях как для киргисцов, так, паче чаяния, и для башкирцов, к службам надежными и надобными; 1754-го марта 24 дня — владеть нам землями попрежнему безоброчно, как до того времяни владели, и за оную землю и за снятие земляного ясака как башкирцам, так и нам, мещерякам, велено отправлять службы.
И поелику служение возложено на нас, всеподданнейших, по владению сими землями, чтоб содержать обще с башкирцами караулы по линии, простирающейся противу трех наипространнейших губерний — Уфимской, Тобольской и Колыванской, с получением на Сибирской линии жалованья, провианта и фуража потив донских казаков, сменяясь со оной чрез 2 года, а на Оренбургской в однолетнее время без жалованья, получая только с 1791 года правиант, содержа себя во всем протчем на своем коште. И напредь сего наряжаемо было с нас, мещеряков, составляющих с небольшим 3800 дворов, с каждых осьми дворов по одному человеку. А с 786 года по предложению бывшаго тогда в должности генерал-губернатора и кавалера барона Игельстрома служим уже с 3 дворов по человеку, не выключая при том ни чиновников наших, ни духовнаго звания людей. Башкирцы ж напротив сего, пользуясь излишними в разных местах состоящими от земель их выгодами, продажами и отдачами в наймы за немалыя деньги, равную несут с нами на тех линиях токмо службу, не чувствуя ни малейшаго в том себе отягощения, ибо сии самыя с обширных с земель их доходы доставляют им все способы ко облегчению их служения. Мы же, не получая никаких доходов, кроме заселенных нами земель, имея от них одно только пропитание, пришли во всеконечное раззорение. Сверх сего, находясь как на Оренбургской, так и на Сибирских линиях, где быв обще с ними для разъездов в таком количестве, что едва может быть наших противу их шестая часть и бываем раскомандированы в разные места по самому малому количеству между башкирцами, при чем известныя их и нередкия с киргисцами беспорядочный поступки, чрез загнание лошадей, приводят иногда наших людей в безвинное нарекание и беспокойство. А паче, что чрез такое наше с ними по всей вышеупоминаемой линии соединение, невидными остаются как верность службы нашей, так и всегдашнее усердие ко оной, да и самое смотрение за исправностию подчиненных наших и в нужных случаях пособие по разсеянности команды по всей линии весьма удачно от должнаго наблюдения.
Каковые столь необходимо нужные для нас обстоятельствы понуждают нас испрашивать:
Не благоугодно ль будет е. и. в. повелеть нас от башкирцов отделить и по малолюдству нашему одной пятисотной мещерятской нашей команде, а не свыше, содержать караулы особо в отдаленнейшей части Сибирской линии, лежащей в Колыванском наместничестве на Иртышской линии, начиная от Ачаировскаго фарпоста до Шульбинскаго на разстоянии один от другаго 700 верст, от Уфы же до того Шульбинскаго форпоста 2000 верст, с определением начальников с нашего ж народа по порядку донских казачьих полков, сменяться нам с своими мещеряками с оной линии через 2 или 3 года и, оставляя наш народ на заселенных ныне землях и угодьях, представляя башкирцам большему пред нами количеству ближайшия к их жилищам посты по Оренбургской линии и по Сибирской, что в Тобольской губернии, до упоминаемаго Очаировскаго фарпоста на раз- стоянии менее 2000 верст, для той единственно способности, что мы по большей части жительство имеем от Оренбургской линии не в блиском, а в дальнейшем разстоянии внутри губернии между русскими народами и что содержание башкирцам Оренбургской по Уралу линии, идущей в смежности их волостей, могут они по тамошнему положению, отправляя службу в одне только летние месяцы, удобнее могут сменяться с постов и пребывать все зимнее время в их жилищах.
А хотя наше в Колыванской губернии содержание линии предпочитаться может пред башкирцами по случаю отделенности тягостнейшим, по поелику там производится окладное жалованье, то не имея мы от земель своих ни малейших выгод, кроме пропитания, а потому предпочитаем оное отдаление от домов своих небезполезным, а особливо когда высочайше поведено будет, отделяясь от башкирцов содержать нам одним оной особой пост, чем не только избавимся от многих притеснений башкирских, но старшины наши и каждой удостоится способности доказывать ревностный свои служении и наивящее иметь могут за подчиненными своими смотрение, как в исправности оружия и лошадей, так и в подании им в нужных случаях надлежащих пособий, побуждая каждаго к верному исполнению своей должности с пребыванием навсегда в должном воинском порядке. И сие тем удобнее исполнять можем, что старшины и протчие чиновники единственно из нашего ж народа наряжаемы будут.
В случае ж каковых-либо нужных обстоятельств в дальнейших где местах, естьли потребно будет и болынаго количества народу, то мы в таких случаях, сверх оной пятисотной нашей команды, можем из пребывающих в домех своих употреблять на службу, от которой по всей нашей возможности не отрекаемся.
В заключение сего, всенижайше просим ваше высокопревосходительство исходатайствовать представительством вашим на сию нашу прозьбу всемилостивейшее е. и. в. соизволение сим навсегда ощасли- вить целое наше общество.
Генваря... дня 1794 года.
Старшина порутчик Нигамитулла Салтанмратов... 1, походной старшина Абдулкадыр Абдилкаримов, сотник Шигабуддин Шендеев.
На л. 14 над текстом: Генваря 19-го 1794 года.
а 1482/83
бИмеется ввиду Акай Кусюмов, руководивший восстанием на Казанской дороге в 1735-1736гг.
ЦГИАЛ, Непременный государственный совет, д. № 143, лл. 14—17.
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы оставлять комментарии