1755 году сентября 21-го дня присланные в Уфимскую Правинциальную Канцелярию при репорте не Табынской Канцелярии башкирцы Атангулов сын Девлетей, Сюяргул Макаров с товарыщи и Уфимской Правильциальной Канцелярии роспрашаны и показали, а имянно:
Девлетей: родиною я Уфимского уезду, Нагайской дороги, Бурзенской волости, деревни Атангуловой, башкирец, обще с старшиною Куватом Кинзегуловым и команды ево башкирцами за Яик реку в Киргисцы я и с отцом своим Атангулом бежали в Среднюю Орду; токмо оттоль мы обще с протчими башкирцами, всего с 1500-ми человеками, по посылке старшины означенного Кувата, ныне тому дней з 20, на сю сторону из-за Яика в 3-х местах по 500 человек, ниже и выше Таналыцской крепости, ночью переехали для подгоовору Пулатовой и Муталаповой команд башкирцов к побегу за объявленную реку Яик и разорения российских городов, тако ж и деревень, и забрачия оставшего пажиту. И по переезде чрез оную реку съехался я и со мною переехавшая оттоль же одной волости башкирцы Итикей Митмасов, Юлдакши Тююмбетев з башкирцом Пулатовой команды Сюяргулом Макаровым в нашей Бурзенской волости, в деревне Атангуловой, кой ехал со службы от господина брегадира Бахметева в дом, а я в тое сео о деревню приехал было для забрания оставшего пажиту. И о.том о всем, зачем мы переехали из за Яику, объявленному Сюяргулу сказывали и с ним обще поехали в деревне Макарову для подговору башкирцов куда по приезде приехавшему ко оному Сюяргулу башкирцу Муртазе о том- я и оной Сюяргул сказывали. И я к нему на кош приезжали в тот приезд бывшей со мною команды старшины Пулата Зиликеева, деревни Зигиновой башкирец Умер Солтангилдин у бывшаго табынского казака, как зовут, не знаю, копье отымал, только он ему не дал.. И потом оные казаки, всего 3 человека, как уехали от него к кошу, то я после их уезду за ними обще с башкирцами 8-ю человеками, означенными товарищами Итикеем и Елдакшею, да Бурзенской волости, деревни Зигановой Уразгилдой, чей сын, не знаю, Ауссем и Убеем Солтангилдиными, Мрясем и Умером, чьи дети не знаю ж, гнались для того, чтоб их убить до смерти, только их не нагнали. А отец мой Атангул по переезде из-за Янку и протчия переехавшия башкирцы, где ныне находятся, на сей ли стороне, или обратно за Яик пеоебрались, я не знаю, ибо от них я по переезде на сю сторону чрез Яик уехал, как выше значит, встречався з башкирцом Сюяргулом, к нему в деревню, где в доме ево жил 10 дней под ево укрывательством. А при переезде чрез Яик на сю сторону были у нас главными: башкирцы команд старшин Тлеумбетя Явгостина, деревни Бюляковой Бюляк да Сатлыка Явкеева, деревни Аптраковой Абтрак, чьи дети, не знаю; только мы по приезде в команду Пулатову команды ево и Муталлаповой з башкирами к побегу и никакого согласия еще не имели, с ними ж на сю сторону ис Киргиз-Кайсаков никого не переехало. А старшина Куват и с ним сын ево Смаил-бай от нас остались в Киргиз-Кайсацкой Средней Орде.1 И в сим допросе сказал я самую истинную правду и ничего но утаил, в том и тамгу свод приложил [тамга*].
Подлинной из слов переводил переводчик Леонтей Прасалов.2
Далее следуют допросы башкир Итикея Маитмасова и Юлдакши Тююмбетева, дословно повторяющие показание Девлеткея Атпангул-улы (лл. 212—242) Башкирец Тавла показал: зовут меня Тавлой Асламчин, родиною я Уфимского уезду, Нагайской дороги, Бурзенской волости, деревни Атангуловой. Как из оной нашей деревни и всей Бурзенской волости башкирцы, согласись, к бунту побежали за Яик, тогда и услыхав оное их злое намерение, не хотя с ними быть, из деревни своей Атангуловой з женой бежал в горы и жил, охраняя себя з женою, во оных.
А оттоль пришед на завод Иргинской и был на оном дней з 20, а со оного пришел в Пулатову команду, в деревню Макарову, к башкирцу Сюяргулу. А от него, как ныне он поехал в Табынск, то и я во оной пришел, отколь ныне прислан сюда. К предписанным же ворам баширцам я не приставал и с ними злого намерения к бунту не имел. И в сим допросе сказал сущую, правду и ничего не утаил, в том и тамгу свою приложил [тамга*-].
Подлинной из слов переводил переводчик Леонтей Прасалов.
Сюяргул Макаров показал: родиною я Уфимского уезду, Нагайской дороги, команды старшины Пулата Зиликеева, деревни Макаровой, башкирец. Как я ехал со службы от господина брегадира Бахметева (где определен в Бурзенскую волость сотником) чрез оную волость, тогда в деревне Атангуловой з башкирцами Девлетем, Итикеем и Юлдакшием съехались, и они сказывали мне, что воры и желают ехать для принесения вины своей где надлежит; коих я с собою и взял и приехав с ними к себе в деревню Макарову, оставя их у себя в доме, сам ездил я с писарем Пулатовой команды в Табынск и объявлял о них в Табынской Канцелярии, которых мне велели привесть-в ту Канцелярию. Почему я ныне их во оную сам их привез, а оттоль присланы они и я сюда. Оные ж башкирцы мне, что они переехали из-за Яика с 1500-ми человеки в 3-х местах, по 500, для подговору Пулатовой и Муталлаповой команд башкирцов к побегу за Яик и раззорения российских городов мне, не сказывали, и я от них кроме вышеписааного, что едут они с повинною, не слыхал. И согласия к побегу за Яик не имел, а татарское письмо, явшееся у меня, прислано ко мне от старшины Кидряса Муллакаеза, кое я получил блись Табынска чрез нарочного от него башкирца; означенные ж Девлетей с товарыщи в доме моем были только 3 дни, а не 10. И в сим допросе сказал я сущую правду и ничего не утаил, в том и тамгу свою приложил [тамга 8].
Подлинной из слов переводил переводчик Леонтей Прасалов.
Того ж числа оному Сюяргулу з башкирцом Девлетям даны очные ставки, а на очных ставках показали.
Девлетей: то ж, что и в допросе своем объявил, только приполнил, как они у оного Сюяргула были в доме, то де хотел он их охранять и нигде о них не объявлять, и взял с него, Девлетея, за то лошедь мерина сераго; да он же де Сюяргул ныне тому месяца з 2, отдал свои сайдак с луком и со стрелами Бурзенской волости башкирцу Азеткулу, чей сын, не знаю, при побеге ево за, Яик, кой и ныне там находится. Я ж имел у себя по переезде из-за Яику пансырь, сайдак с луком и стрелами, которое и лежало у оного Сюяргула., токмо он ево совсем отдал Пулатову сыну Абитю. И более сего показать я не имею ничего, в том и тамгу, спою приложил [тамга 7]
Подлинной из слов переводил Леонтей Прасалов и руку приложил*
А Сюяргул: с роспросу, ис под плетей, объявил то ж, что и в допросе своем показал. И от оного де башкирца Девлетя лошади мерина серого, я ко б за охранение, он не бирывал и охранять их не обещал, но, как де в допросе ево показано, объявил их в Табынску, а то лошедь оной Девлетей оставил у него в доме сам. Тахо ж сайдака с луком и стрелами башкирцу Азеткулу он никогда не давал, да и пансыр де, сайдак с луком и стрелами оной башкирец Девлетей оставил у него в доме сам же, которото он Пулатову сыну Абитю не отдавал; но он де, приехав к нему, взял сам и сказывал, что тот пансырь со всем отца ево, Пулата, и просил ево, Сюяргула, чтоб он о нем нигде и никому не сказывал, почему де в Табынской Канцелярии он об оном и не объявлял. В том и тамгу свою приложил [тамга8].
Подлинной из слов переводил переводчик Леонтей Прасалов.
С подлинным читал: канцелярист [Данило Дуров].
ГАФКЭ. Фонд быв. Государственного Архива, Разр. VII. Дело 1756 г., № 1781 г. ч, III, лл. 241—244. Копия .
1Дословно повторяется в допросах Итчкея Маитмасова и Юлдакши Тююмбетева.
2 Краткий пересказ этого допроса имеется в ЛОЦИА, в деле Секретной Экспедиции Правительствующего Сената —1755 г., № 1582, лл. 1034—1034 об.
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы оставлять комментарии