Секретно.
Государь мой Иван Кирилович!
Ваше, моего государя, письмо2 от 21 иулия вечер поздно, но сохранно получил и за уведомление приобсченное услужно благодарствую. Что же здесь делается, о том обстоятельно вам, моему государю, сообчаю; прежде же сего не писал, мня, что вы уже в походе к Оренбургу или ежели вблизости, то из посланных к генералу-порутчику писем усмотреть могли бы. Ныне же доношу, что я здешний край до дальшего случая3 успокоил и никакой опасности не имею, ибо татары все охотно обесчают и по указу е.в. исполняют. По сие чис¬ло присегало более 1300 человек, междо которыми знатных много, токмо сожелею, что вы, не ведая здешнего состояния, весьма много оным ворам в указах послабили, а наипаче:
1) Слово, что «вины ваши отпусчаются». а я того не пишу, но «пожалует вам отпустить, ежели все по указом исполните»;
2) Землями и угодьями владеть, чем кто прежде владел, то надобно все построенные на их землях крепости сломать4 :
3) Чтоб к Курану в домах приводить оное я не допустил, но принудил всех от 15 лет пред знамены присегать, и того по многим их прозьбам не уступил. О попоненниках также написали вы не весьма хорошо, ибо –оное значит размену и договор, я же объявил, чтоб полонеников руских и чукат всех тотчас отдали, которое и делают; о их же не обесчал. но и говорить запретил, понеже то состоит в воле и милости е.в. Только меня одно ваше заключение порадовало, что вы свой указ5 с моим изволите соглашать, которое значит, что они должны по моему объявлению6 исполнять. И для того я вашему благородию советую онаго Колтыманова возвратить. А башкирцам другим указом наскоро объявить, чтоб они по посланным от меня указом исполняли и к присяге в назначенные от меня места или в Уфу шед, явились, тем же порятком везде присягали как от меня полков[нику] Тевкелеву в Чебаркуле, Мартакову в Красном Яру, майору Калачеву в Счелкунской велено поступать. Ежели же они преслушают, то я вас обнадеживаю, что я их смирю, токмо б мое мнение в нужднейшем от его превосх[одительства] опробовано было, ибо их голод на всю покорность принудит. И хотя вор Юсуп не хотел покориться, токмо Кутукай и другие, а наипаче Уразай, на котораго землях Чебаркуль построен меня обнадежили, что он в Чебаркуль к присяге будет, и здесь бы был, если бы на тот час им не помешали 2 ведомости: 1) что воры - Строгоновых прикасчихи верх- мулинских верных татар для завладения земель порубили и деревни пожгли, о чем к генералу-порутчику7 писано, и сие весьма жаль, ибо ген[ерал] пор[утчик] и вы, також Тевкелев и я, накрепко подтверждали, чтоб оных, а наипаче Тайсима, беречь, поставлены были салдаты, токмо все побиты; и воры показали, что прикасчики их выслали по указу господскому я сами при том были; 2) ваш указ их воров обнадежил, и сказали, якобы вы все по их воле исполнить обесчаете, однакож я им сказал, ежели они моих указов не послушают, то велю всех вырубить. И ныне многие с Ая, являяся, подписываются. Я не чаял, чтоб в сотниках и старшинах послушали, но как объявил их пользу, и что некоторых знатных воров в старшины, Кутукая и других, напишу, то с радостью приняли. И я Кутукаю подарил сукно с такою примолвкою: «Зделай кавтан и помни милость е.в., а берегись, чтоб во оном повешен не был», которое чаю скоро исполнится. Затем впредь обстоятельнее вам донесу, и ибо сей день хотел возвратиться, но для торжества победы удержался до завтрея.
Полковника Мартакова нельзя ставить за несчастие, но за глупую его неосторожность и ежели его судить велят, то оправдаться не может, а полк его я людьми и лошадьми комплектовал. Сибирская губерния весьма плохо поступает, токмо я обстоятельно к генералу- порутчику писал.
Мнение вашего благородия, хотя пространно изъяснить за краткостию не могу, одна- кож, по состоянию здешнему учредя ордеры, к полковникам пошлю и вас о всем уведомлю.
Мы о Перекопском взятье сей день с пушечное стрельбою торжествовали8.
О крепостях не токмо татара не спорят, но сами просят, чтоб в Чебаркуле, на Миасе и Красном Яру им присягать допустить, которое я и зделал.
Мнение мое9, каким порятком башкирцев содержать, 31 числа иулия послано к генералу-порутчику, а вашему благородию цыфро списать не успел, которое для переписки и отсылки отдано полковнику господину Тевкелеву.
Августа в 6 день 1736 г.
Послано сего ж числа Упейской волости с башкирцем Кедралей Аккишеевым.
На л. 136 отметка: Статскому сов[етнику] Кирилову.
Дела Сената по Заводской комиссии. Кн. 11/1533. Лл. 136-138. Отпуск.
1 Взгляды главных командиров карательных отрядов, действовавших в Башкирии, на методы борьбы с восстанием значительно расходились. А. И. Румянцев, а отчасти и И. К. Кирилов считали возможным идти на уступки в раде требований башкирских старшин. При этом они вошли в конфликт с В. Н. Татищевым, обвинявшим их в «попустительстве».
Противоречия и взаимное недовольство главных командиров заставило правительство изменить их состав. Указом от 13 июля Румянцеву было предписано отправиться к войскам, стоящим на Украине (куда он смог выехать только 14 сентября). Взамен его начальником Башкирской комиссии был назначен М. С. Хрущев.
2Послано было вместе с мнением Н. К. Кирилова. Не публикуется (Дела Сената по Заводской комиссии. Кн. 10/1532. Лл. 415-415 об.).
3Подчеркнутое зашифровано. Расшифровка на полях.
4Расшифровка не точная, в документе: «то надобно крепости построенные сломать».
5 См. док. № 118.
6 См. док. № 10З.
7 Имеется в виду А. И. Румянцеву. г Си. док. № 132.
8 Речь идет об одном из решающих эпизодов русско-турецкой войны 1735-1739 гг. 20 мая 1736 г. русские войска под руководством генерал-фельдмаршала Миниха штурмом взяли Перекопскую укрепленную линию, что открыло им возможность дальнейшего наступления на Крым.
9 См. док. № 132
Материалы по истории БАССР том IV стр. 242-243
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы оставлять комментарии