Род мурз Еникеевых

На 15–20 лет позже родоначальника князей Еникеевых в конце XVI
столетия жил родоначальник мурз Еникеевых, выходец из Ногайской Орды
Еникей мурза Кульдяшев сын, о котором в родословной мурз Еникеевых сказано
следующее: "Откуда и в котором году он вышел в Россию и в какую службу
вступил и сколько состояло за ним недвижимого имения, неизвестно, но известно,
служил он по городу Темникову" [1. Оп. 21. Д. 87].
Это был безвестный татарский мурза, поместьями он не владел, а служа по
городу, получал денежное вознаграждение. У Еникея мурзы Кульдяшева было
пять сыновей, которые и принесли роду известность, славу и богатство: Терегул,
Алкай, Идей, Ербулат и Иртуган. За ревностную и мужественную воинскую
службу московские государи награждали их вотчинами, поместьями и русскими
крепостными крестьянами.
В 1594 г. по представлению темниковского воеводы князя Андрея Хилкова
посадским служилым татарам мурзам Терегулу, Идею и Алкаю детям Еникеевым
дарованы были в поместье земли – 16 четвертей. После этого первого земельного
пожалования последовали многие другие. Мурзе Идею Еникееву сыну в 1597 г. от
имени царя Федора Иоанновича пожаловано было в д. Акселе поместье, ранее
принадлежавшее Енибяку мурзе Булашеву, земли 15 четвертей, двор крепостных
крестьян да сенные покосы. Еще в "смутное время", в 1612 г. по так называемой
"тушинской даче" (по грамоте Лжедмитрия II) мурзе Идею Еникееву были
пожалованы земли в д. Акселе в размере 36 четвертей. В 1615 г. по
представлению темниковского воеводы Семена Колтовского грамотой царя
Михаила Федоровича за особые заслуги пожалованы были пашни на Большом
Акселе, ранее принадлежавшие служилому татарину Мамодолею Байбулатову, 15
четей. В смуту один из сыновей Еникея мурзы Кульдяшева Иртуган, находясь в
1611 г. на стороне Лжедмитрия II, получил от него поместье в Темниковском
уезде со всеми угодьями – 150 четвертей в счет его оклада. Велено было в том
указе, чтобы живущие на той земле крестьяне, его, помещика Иртугана мурзу,
слушались и доход ему платили. Видимо, в армии Лжедмитрия II Иртуган мурза
Еникеев сумел как-то отличиться, коль пожаловали его таким довольно большим
поместьем. Однако после воцарения Романовых это пожалование от "тушинского
вора" не было подтверждено. Как мы уже упоминали, в 1614 г. была проведена опись поместий темниковских мурз и
князей; документ этот называется "Книга дозору и письма Ивана Усова" [3. Ф.
1209. Д. 471]. Приведем из нее сведения о владениях сыновей Еникея
Кульдяшева:
"За Терегулом мурзой Еникеевым пашни паханые на Диком поле на Атаней
стану, добрые земли, десять чети в поле, а в дву потому, сена на дубраве. По
выписи воеводы да дьяка Степана Умова 1595 г. пашни паханые на Диком поле
вопче с братом ево с Идеей мурзой на Малом Акселе добрые земли десять чети в
поле, а в дву потому ж.
За Ербулатом мурзой Еникеевым пашни паханые на Диком поле на Кувар
поляне добрые земли 10 чети, за ним же пашни в овраге три чети в поле, а в дву
потому же меж пашен сена 100 копен.
За Алакаем мурзой Еникеевым 1597 г. деревня Велязем, а в ней двор ево
помещиков, да крестьянских дворов 8. Пашни паханые помещиковы добрые
земли тридцать чети. Крестьянские пашни двадцать две чети в поле, а дву потому
ж сенных покосов на триста двадцать копен, да на той же пустоши на Куваке
Подре пашни паханые добрые земли восемь чети в поле, а в дву потому ж, сена
меж пашнями по врагу сто копен. Да на Веляземе поле Кучакаевские пашни по
Государева Царя и Великого Князя Михаила Федоровича грамоте и по выписи
воеводы Ивана Бутурлина пашни паханые добрые земли, да восемь чети в поле, а
в дву потому ж, сена сто копен. Да за ним же по Государева Царева и Великого
Князя Михаила Федоровича Всеа Руссии грамоте и по выписи воеводы Михаила
Дмитриева на реке на Суре на Гилеме Урман меж дву Кадор Доргу Земля
Девлекаевский выморок Безоленева вотчина бортной ухожией, а та ему вотчина
дана в оклад вопче Цнаем мурзой Малаховым, на ево половину двадцать чети, а
подлинно писано да по Тушинской даче в деревне в клетках вопче с братом ево
Иртуганом пашни на его жеребей двадцать чети, а подлинно писано в Тушинских
дачах. Да братом ево за Иртуганом за одним пашни паханые на речке на Урее за
Сухим врагом да Поленские пашни Атсера добрые земли двадцать чети а поле, а в
дву потому ж. Сенных покосов меж пашен на 500 копен. И всего за Алакаем
мурзой Еникеевым деревня да жеребей пустоши на Суре, да бортнии ухожей, а в
ней двор помещиков, да пять дворов крепостных крестьян, да два двора
бобыльских.
На то ж пашни паханые помещиковы добрые земли 48 чети, да
крестьянские пашни 22 чети, да за ним же Бортнии ухожей на Суре, а в ней пашни
вопче с Цнаем мурзой Малаховым на его половину двадцать чети, да по Тушинской даче в деревне клетках вопче с братом ево
Иртуганом на ево жеребей двадцать четей, а за братом ево за Иртуганом и с
Тушинской дачей сорок четей. За Идеем мурзой Еникеевым, в деревне Акселе, по
грамоте келаря Протасьева 1597 г. и по выписи воеводы Михаила Дмитриева
излишку Тенибякова поместья Булашова отдана мурзе Идею Еникееву на ево
жеребей один двор крестианский Федьки Федотова, да три двора крестианские
пустые, пашни паханые добрые земли 15 чети в поле, а два потому ж. Сенные
покосы за рекой Акселем 72 копны. Да на Поляне пашни перелогу добрые земли
12 чети, да сенные покосы на круг болото сто копен. Да за ним же по тушинской
даче в деревне Акселе пашни 36 чети, подлинно писано в тушинских дачах" [3. Ф.
1209. Д. 471].
В 1614 г. братья мурзы Еникеевы были еще достаточно молоды и больших
владений не имели. Как видим, за Идеем мурзой состоял всего один двор
крепостных. Алакай мурза был относительно богаче – у него было семь дворов
крепостных. Оба они, таким образом, принадлежали к числу мелкопоместного
дворянства.
Впоследствии за свою ревностную службу и умение в воинском деле эти
мурзы получали новые земельные пожалования и приобрели по одному-два
крепостных двора. Потомки Еникея мурзы Кульдяшева, приняв фамилию
Еникеевых, продолжали службу. До 1627 г. она заключалась в защите города
Темникова и прикрытии в этом направлении от прорыва степняков в глубь края.
Их сотни выезжали в сторону "Дикого поля", постоянно были в разъездах, дабы
предотвратить неожиданное нападение со стороны степи. Так как в XVII в.
появились русские поселения от Темникова на юг, в "Дикое поле", то с 1627 г.
они вместе с другими служилыми татарами стали выезжать со своими сотнями на
Дон. С мая до глубокой осени они находились там, чтобы отразить возможные
набеги ногайских и крымских татар.
В выписях из Темниковских и Кадомских писцовых книг 1629 г. указано,
что Алакай, Идей, Терегул, Иртуган мурзы дети Еникеевы записаны служилыми
мурзами и за ними по грамотам Великих Государей состояли во владении в
Темниковском, Кадомском уездах поместья, вотчины и крепостные крестьяне. Из
разборных книг, выписки из которых были представлены потомками мурзы
Еникея Кульдяшева при ходатайстве о возведении их в дворянское достоинство,
видно, что у Идея мурзы Еникеева четыре сына: Утямыш, Мамодолей, Усакслей,
Усеин. А его внуки несли службу в армии, были верстаны поместьями, имели по два-три двора русских крепостных крестьян.
В дальнейшем мурзы Еникеевы в разное время и разными способами
удерживали свое привилегированное положение в обществе вплоть до революции
1917 г.
В царствование Петра I, после выхода указа о крещении татар-помещиков,
подавляющее большинство потомков Идея мурзы Еникеева креститься
категорически отказалось. Потомство Алакая мурзы Еникеева постигла трагедия.
Среди братьев, как мы видели, Алакай по службе достиг высоких степеней и, как
результат этого, был состоятельным человеком, имел земельные владения и много
крепостных душ. Внук Алакая от его сына Сюнака Путкай – человек бесчестный,
без совести и стыда, выступил против своего рода. Мы упоминали о нем выше, в
третьей главе, и уже вкратце рассказывали, как в 1675 г. он бежал с поля
сражения на Дону, за что разыскивался темниковским воеводой, но, не имея ни
чинов, ни поместья, избежал серьезного наказания.
В дальнейшем Путкай, чувствуя, какие преимущества и привилегии
предоставляются крещеным мурзам, находясь на службе в армии, принял
крещение, а уже крещеным стал бороться за то, чтобы отнять у своих
родственников все огромное наследство Алакая мурзы Еникеева, которого давно
уже не было в живых, а отец Путкая Сюнак мурза Еникеев был глубоким
стариком. Он лишил сына Путкая за крещение наследства, передав его трем
другим своим сыновьям – Кодряку, Бегишу, Исенкадыру мурзам Еникеевым.
Путкай мурза Еникеев при крещении принял имя Семена Ларионова сына
Еникеева и написал на имя Государя челобитную, в которой пишет, что "он
служит и был под Вильнею и под Ригой три года, живот свой мучил и под
Чигирином и под Киевом, в Польской и Немецкой земле, и в Черкасских городах
на всех боях бился, не щадя своей головы. От тех многих служб он, Семен,
оскудел и одолжал и в нынешнем де во 1680 г. возлюбил он вечный свет, оставил
свою басурманскую веру и крещен на Москве в христианскую православную
веру. А нашего великих государей жалованья, поместий и вотчин, пашни и
сенных покосов, крестьян и бобылей за ним, Семеном, особых дач нигде ни
единой чети нет. В прошлых годах дед его, Семенов, темниковский Алакай мурза
Еникеев умер. А после деда его остались дети Ураз да Ораслан, да отец его
Сюнакай мурзы. Дядья его Ураз да Ораслан померли ж. А великих государей
жалованья за дедом ево, за Алакаем мурзою Еникеевым, было поместья в Темниковском уезде в деревне Велязем, да в Саранском уезде в
деревне Мезиндрех на Большом Ирепте пашня, сенные покосы и крестьяне и
бобыли. Да в Кадомском уезде в деревне Вересях; да в Темникове на посаде в
слободе дворовая усадьба. И тою поместною землею и крестьяны и бобыли отец
ево Сюнак мурза Алакаев сын Еникеев с братьею своею с Орасланом да Уразом,
не бив челом Великим государям, владели, не справя за собою, три жеребья и
отец ево, Сюнак мурза, стар и увечен. Теми двумя жеребьями не бив челом
Великим государям владеют дети их Исей да Деникай Ораслановы дети. А отец
его, Сюнак, ему, Семену, по делу из третьего своего жеребья ничего не дает, и ко
крещению ево Семена, не отпускал, едва от него ушел, проча то поместье
меньшим своим детям, которых он прижил с разными женами с шестой и седьмой
Исенкадейку, да Бегейку. А Великих государей службы те ево дети нигде не
служили. А он Семен первой ево жены сын. А отец его веры татарской и многим
мурзам и татаровьям раскол чинит, чтобы они в православную христианскую веру
не крестились, а веровали в свою бусурманскую веру. Великим Государем
пожаловати бы ево, велеть за крещение в православную христианскую веру и за
прежние его службы тот третий жеребей и два жеребья дядей ево Ураза да
Ораслана, чем владеют дети их Осман мурза с братьею, не бив челом Великим
Государям многие годы, отдать ему, Семену, беспоместному, потому что они
Осман и Деникай мурзы служат из жалования, а тем прадедовским поместьем
владеют не справя за собой". В ответ на эту челобитную (фактически донос) из
Москвы, из Казанского приказа поступил указ, в котором написано: "Велели
отказать внуку ево, Алакаеву, новокрещену Семену Еникееву одному, который
служил нашу, Великих Государей службу и за отца своего. А братьям того
новокрещена родным, которые отец его прижил от разных последних жен, ис того
жеребья ничего давать не велено. А два жеребья Алакаевского поместья велели
оставить за ево Алакаевскими внучатами, умерших ево Алакаевских детей, за
Уразовыми, да за Ораслановыми детьми, которые от двух его сынов остались. А
что некрещеным братьям, из того поместья отказать не велено иным впредь в
образец и пример что он, Семен, поискал праведные христианские веры, а братья
его не крещеные" [27. Д. 20].
Однако братья Семена (Путкая), видя, что их полностью обобрали, в свою
очередь написали челобитную, в которой прежде всего заявили, что Семен их
оболгал, ибо они не от седьмой и не от шестой жены Сюнака мурзы, а от третьей,
т.е. от законной по исламскому шариату жены Аксолтаны Дербышевской – дочери князя Дивеева. По этому
поводу в Темников из Москвы из Приказа Казанского дворца пришло
распоряжение – прислать в Москву документ с подписями свидетелей, от какой
жены Сюнака мурзы Еникеева рождены сыновья его Кодряк и Бегиш. Потому что
законность рождения этих двух сыновей стала главным аргументом в вопросе о
разделе наследства, ибо Кодряк уже вступил в возраст, пригодный к службе, и
также принял крещение с именем Мирон, а восприемником при крещении был
влиятельный думный дьяк Афанасий Зыков, т.е. очень высокое должностное лицо
в Москве. В Темникове подготовили документ, что Кодряк и Бегиш мурзы
происходят от третьей жены Сюнака мурзы Еникеева.
В этом документе написано: "А в сыску мурзы 61 человек, посадской – один
человек, староста – один человек, крестьян тридцать человек, десятников
мордовских одиннадцать человек, татар – двенадцать человек, мордвы – 13
человек, всего сто двадцать девять человек", – "сказали русские и новокрещеные
по святой непорочной Евангельской заповеди Господни, а мурзы и татары и
мордва по своей вере по шерти [присяге]: темниковские Кодряк мурза Сюнаков
сын Еникеев с братом своим родным с Бегишем от третьей жены Аксалтаны от
Дербишевской дочери Сюнакаевской жены мурзы Еникеева сына Алакаева" [27.
Д. 20].
После получения этого документа из Казанского приказа поступает грамота
разделить жеребей мурзы Сюнака на трех его сыновей, поскольку третий брат
Бегиш при вступлении на службу также собирается креститься [65. Вып. 23].
Поскольку завладеть всем наследством Сюнака мурзы новокрещену Семену
не удалось, он вознамерился овладеть остальными поместьями деда Алакая
мурзы. Семен крестил всю свою семью и от имени крещеного сына Федора пишет
челобитную в Москву с просьбой отдать ему, Федору, все наследство двух других
сыновей Алакая Ораслана и Ураза мурз Еникеевых. Из приказа Казанского
Дворца поступает указ – переписать всю собственность двух сыновей Алакая и
отдать их внучатому племяннику новокрещену Федору Еникееву. Вот таким
образом новокрещен Семен Еникеев завладел всем богатством Алакая мурзы, а
внуки от двух сыновей Ораслана и Ураза остались без всякой собственности.
Однако эти богатства новокрещену Мирону в пользу не пошли. По документам
1697 г. видно, что этот Мирон Еникеев задолжал (из документов не видно, каким
способом: может, пропил, прогулял, может, в карты проиграл), и согласно отказным и оценочным
книгам предписано было о взыскании стольником Катаевым с новокрещена
Мирона Еникеева, по поручной записи (записка, вексель), 450 рублей и об отдаче
Катаеву за долг в деревне Алакаеве Темниковского поместья Мирона Еникееева,
состоящего из 298 четвертей земли со всеми угодьями, оцененных в 218 рублей
33 алтын и с недостачи в платеже иска Катаева 236 рублей [65. Вып. 23].
Однако и в эти годы некоторые мурзы Еникеевы-мусульмане еще получали
пожалования. Прилагаю документ, повествующий об одном таком случае:
челобитную Иванашки мурзы Мамодолеева сына Еникеева, поданную около 1683
г.
"Государям Царям и Великим князьям Иоанну Алексеевичу, Петру
Алексеевичу ... [полный титул] бьет челом холоп ваш темниковец Иванашка
мурза Мамодолеев сын Еникеев По грамоте брата вашего Великого Государя,
Царя и Великого Князя Федора Алексеевича дано мне и отказано в Темниковском
уезде темниковского татарина Битанинское оброчное поместье Арзина сына
Бажинина жеребей его в деревне Верхних Пишлях на речке на Ерлошне. А
отказные книги воеводы Николая Спафарина под отпискою своею послал к
Москве в Казанский приказ. А с тех книг за вашими, Великих государей,
службами, холоп ваш, выписи взять не успел. Милостивые государи Цари и
Великие Князья, Иоан Алексеевич, Петр Алексеевич, пожалуйте меня, холопа
своего, велите, Государи, с тех отказных книг дать мне выпись, по чему мне
впредь тем поместьем владеть. Цари государи, смилуйтесь" [27].
Конфискация земель после отказа креститься, большая рождаемость,
всякого рода притеснения – все это подталкивало к поискам свободных земель.
Первая волна миграции заносит переселенцев недалеко, в Пензенскую губернию,
в д. Бегеево Узинского стана. Население этой деревни по состоянию на 1763 год
составляло 414 душ, в том числе князей – 10 семей, 147 человек, других
служилых татар – 24 семьи, 96 человек. За 16 лет, со 2-й ревизии, т.е. с 1747 по
1763 год, из этой деревни сдано в рекруты 8 человек, из них 1 крещен, безвестно
пропало 4 человека, убит разбойниками 1. В деревне проживало князей
Акчуриных – 4 семьи, мурз Еникеевых – 2 семьи, мурз Бигловых и Терегуловых –
по одной семье. Семьи были большие – по 15–20 человек. Население д. Бегеево
занималось торговлей, в особенности торговлей лошадьми. Из восточных
регионов Российской империи пригоняли в д. Бегеево лошадей, а из этой деревни
распродавали их русским крестьянам всей центральной России. Это была торговая
деревня, чем и объясняется, что между второй и третьей ревизиями, т.е. за 16 лет,
пропало без вести 4 человека, из них двое торговых людей, один пропал по дороге
из Казани, другой – в меновом дворе в Оренбурге. Двое, получив паспорта,
уехали на работу на Волгу и не вернулись. Значит, и бедные люди в деревне были.
В то время торговля по степени опасности приравнивалась к военному делу,
потому что дороги были полны разбойников. Занимались разбоем и крестьяне, и
помещики, и даже порой духовные лица. Разбойники грабили и убивали на
дорогах торговых людей.
В то время правительство продолжало проводить, причем очень активно,
политику христианизации, однако веру отцов в Бегеево держали крепко. Если в
других деревнях в то время 10–15 % населения принимало крещение, в Бегеево
между тремя ревизиями, т.е. за 41 год, крестился всего один человек, князь Ясей
мурза Кутлумаметов сын Акчурин. Будучи молодым и неженатым, он уехал жить
в русское селение.
Из этой деревни от татарских мурз Пензенской провинции был выбран
депутатом в Екатерининскую комиссию по составлению проекта нового
уложения уже неоднократно упоминавшийся Аюб мурза Семенеев сын Еникеев,
один из наиболее видных татарских общественных деятелей этого периода.
Родители Аюб мурзы в д. Бегеево переселились в 1730 г. из д. Идеево
Темниковского уезда, из которой после них через сорок лет переселились в
Уфимскую губернию будущие каргалинские мурзы Еникеевы. Переселение семьи
произошло по указу Казанской адмиралтейской конторы, в ведомстве которой
находились служилые татары и мурзы, приписанные к рубке корабельных лесов.
Аюб мурза Еникеев родился в 1731 г. Отец его Семеней мурза Адельшин
сын Еникеев (рождения 1680 г.) в 1758 г. скончался. Мать Хадича Умрамея дочь
была взята из д. Веряки Кадомского уезда. Аюб мурза был в семье старшим
сыном. Семья была большая, кроме него были братья Давид 1737 г. рождения,
Бадамша 1739 г., Нуряй 1741 г., Абдулкарим 1744 г. рождения. Жена Аюб мурзой
была взята из той же д. Бегеево.
Все эти сведения содержатся в ревизской сказке (переписи населения) за
1783 год. Интересно, что хотя, как уже говорилось, в это время все титулы татар
были официально государством отменены и они были приписаны к сословию
казенных крестьян, однако в документе переписи их фамилии сопровождаются титулами "князь" или "мурза" (были
просто татары, к фамилиям которых никаких титулов не прибавлялось).
Аюб мурза Еникеев был грамотным и красноречивым защитником
татарского дворянства. Своими действиями и речами он содействовал будущему
восстановлению в дворянстве татарских мурз.
Участвуя в работе Екатерининской комиссии, он высоко поднял авторитет
татарских мурз, в своих речах показав их образованными, талантливыми людьми,
вполне достойными звания дворянина и по своему образу жизни
соответствующими этому уровню. К сожалению, у меня нет сведений о его
деятельности после закрытия Екатерининской комиссии, но я не думаю, чтобы
такой человек не занимался общественной деятельностью.
Второе большое переселение было в д. Елан Кадады Вольской округи
Саратовской губернии. Там мурзы Еникеевы образовали деревню, сплошь
заселенную Еникеевыми. Самая большая миграция пошла в Уфимскую губернию.
Переселение в 1773 г. возглавил Бадамша мурза Аделыпин сын Еникеев. В
Оренбургской губернии еще полыхал пугачевский бунт, когда он поехал в
Башкирию в поисках новых земель. Это был 1773 год. Конечно, он здесь был уже
не первым темниковцем, князья Чанышевы еще в 1759 г. приобрели там земли и
пустили глубокие корни. С их помощью Бадамша мурза нашел связи с
башкирами, готовыми продать свои земли, с их помощью нашел людей, готовых
оформить приобретение законным путем. Оформление продажи башкирских
земель тогда было весьма сложно, поэтому и стоимость покупки в документе
была занижена и срок покупки был указан на 50 лет.
Количество приобретенной земли было велико и могло обеспечить многие
семьи, поэтому началось массовое переселение Еникеевых и Терегуловых с
исторической родины. Если в покупке земли со стороны Еникеевых участвовала
всего одна семья (дети Адельши мурзы с малыми детьми), то в ревизии 1782 г.,
т.е. через пять лет, в д. Каргалы проживало 24 семьи Еникеевых. В 1773 г. между
Еникеевыми и вотчинниками башкирами был заключен неофициальный договор
на татарском языке. Для подготовки и оформления официальной записи
потребовалось четыре года и он был подписан в 1777 г. В акте купли земли
поименованы мурзы Еникеевы и Терегуловы, потомки Идея и Терегула мурз,
сыновей Еникея Кульдяшева. Вот так были прочны тогда родственные связи,
прошло уже два века, а потомки двух братьев все еще держались вместе. Покупателями выступали со
стороны Еникеевых три брата – Бадамша, Мансур и Рахманкул – сыновья
Адельши мурзы Еникеева и в акт купли включены их малолетние дети. Включили
сотника Амирхана Халилова, который как служилый человек имел перед
властями преимущество на покупку, подключили мещеряка, содержателя
мельницы Абдул-Саляма Киекбаева. Эти люди фактически являлись фиктивными
покупателями для облегчения оформления сделки. Все это сложное оформление
было проведено Бадамшой мурзой Адельшиным сыном Еникеевым, и, вероятно,
ему пришлось дать не одну взятку чиновникам Уфимской конторы крепостных
дел, пока был наконец оформлен акт купли. Последовавшее затем переселение из
Темниковского уезда было организовано Бадамшой Еникеевым, который и
является основателем д. Каргалы Благоварского района Башкортостана. Акт
купли очень интересен, поэтому приводим его полностью.
"Запись башкир Казанской и Ногайской дорог Кара-Табынской и
Кайлинской (Каннинской) волости Карьяу Ишимбетова с товарищами татарам и
мещерякам разных уездов сотнику Амирхану Халилову с товарищами о пропуске
их для поселения на земли по речке Каргалке.
Лета 1777 г. октября в 26 день. По учиненной в Уфимской провинциальной
канцелярии резолюции, вследствии имянного блаженныя и вечнодостойныя
памяти Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Анны
Иоанновны указа, состоявшегося за подписанием собственный Ея
Императорского Величества руки в прошедшем в 1736 г. февраля первого на
десять и учиненного в 1742 г. июля 10-го господином действительным тайным
советником, кавалером и бывшим Оренбургской губернии губернатором
Неплюевым с бывшем же здесь в Уфе бригадиром Аксаковым общего
определения, да указа же из Оренбургской губернской в Уфимскую
провинциальную канцелярию в 1759 г. декабря 6-го числа, присланного с
назначением в нем определения Правительствующего Сената, Уфимского уезда,
Казанской и Ногайской дорог, Кара-Табынской и Калнинской волостей команд
старшин Кадряся Муллакаева, Минея Султукова поверенныя от мирских людей
башкирцы деревень Буздяковой Карьяу Ишембетов, Мрадым Алдаров, Саип
Кандамин, Гумер Асанов. Шланлы-Кулевой Сырталанлы-кулевой Сыртлан
Аиткулов. Устюби-Мурзакай Сеитов Уразайбатевой Енбек Зеникеев, Амирхан
Таиров, Юлбарис Асанов Кедрясовой Тайгун Ильясов будучи в Уфе при Уфимских крепостных делах, дали сию запись нижеследующих уездов
иноверцам: Уфимского сотнику Амирхану Халилову, Алатырского мещеряку
Абдулсаляму Киекбаеву. Темниковского мурзам деревень Курмаевой Бадамше,
Мансуру, Рахманкулу Адельшиным, Максюту Мансурову, Муртазе
Рахманкулову, Алимбеку Бадамшину, Ханбеку Хансуярову детям Еникеевым.
Деревни Идеевой Тимербулату Слакаеву, Мурсалиму Юзееву, деревни
Терегуловой Кансуяру Муртазину, Смаиловой-Смаилу Сулейманову дер.
Пишляевой Мусалу Сулейманову, Пензенского уезду дер. Байгильдиной Ильбеку,
Усенину Батыршиным детям Терегуловым. Кадомского уезда сельца Бутакова
Мурсалиму Мусалову и з достальными их товарищи, кого они по своему
избранию в число 22-у дворов с ведома и позволения Уфимской провинциальной
канцелярии допустить, женам, детям, братьям и потомкам их в том, что
припустили они, поверенные и все их мирские люди в 21 дворе, состоящие, со
общего добровольного согласия же написанным от их мирские людей и тех
поверенных, договоренному и верющему за волостною печатью татарским
письмом, сочиненном прошлого 1773-го августа первого на десять и сего 1777
годов сентября два десятого числа, которые при заключении сей записи
крепостным делам с переводом на русский диалект при доношении объявлены,
означенных сотника Амирхана Халилова и мещеряка Абдусаляма Киекбаева,
мурзу Бадамшу Адельшина с товарищи, состоящих в числе 22 дворов на
принадлежащей одной нашей тюбе землю в деревню Каргалу для жительства и
изобилования пашеною землею, сенными покосами и прочими угодьями, с тем
что бы им сверх тех дворов никого не принимать и не допускать кроме своих
вотчинников, а владеть им, братьям и наследникам их тою землею отныне вперед
50 лет, а и по прошествии срока оного и впредь по тому же их нижеописанным
межам и урочищам, а именно:
Первая межа с Черемшанской горы по столбовой Уфимской дороге
захватывая впадающихся в Каргалку вершин, дол, кои состоят на запад от
Каршинской межи, а оттуда возле Аркминской горы по вершинам таковым же
впадающим в оную Каргалку долом до вершины Кураевой, от межи
Крыкивменской и от вершины Каргалинской Саркасминскими колками и по
восточной стороне той Каргалке посреди впадающейся ко оной предлиннейших
долов, а кратких с вершины и тако придет межа до дороги Ташлы в урочище
Ногайских кладбищ, а оттудова с устья оного дола пойдет не захватывая лугов по
Бутяки – улона верхней стороне Абсалямовой новой мельницы по разливе той мельницы и с мельничным тем местом и по обе стороны
пойдет до старой реченного Абсаляма мельницы, а от оной, следуя по той же
речке Чермасану, до Маленкого озерка, а от оного вылет Кабаки
[возвышенность], а оттудова пойдеть с устья речки Каргалки с мысу Карат
Жирика прямо по сырту между двумя дорогами, где они сливаются вместе с
столбовой.
Еще же позволяют им пользоваться всякими надобностями, а именно лесом,
лубьями в лесу, именуемом Тимбуруне, и когда найдут пчел только оных иметь
пополам, имеющихся мостов в вышеописанной меже им мостить, ибо они будут
паки пользоваться рыбными ловлями и хмельным щипанием.
И как переселятся вновь, то подводную гоньбу им исправлять. А что
касается сей договор впредь они опровергать не будут. И в тех урочищах и межах
их вотчинников скот, а именно лошади будут ходить в зимнее время по
означенной речке Каргалке.
Что же касасется до звероловья, то они припущенники их, как им
вотчинникам так и им между собой препятствия не чинить и посторонним людям
не продавать и не закладывать. И за оный пропуск на тое землю вотчинники
башкирцы взяли от них, Амирхана с товарищи, денег 20 рублей.
И естли кто в тое отданную от них, вотчинников, землю будет вступатся, то
им их, сотник Амирхан с товарищи очищать и ни до какого убытка не довести. А
буде от неочищения их им сотнику Амирхану с товарищи, потомкам их
причинятся от кого какие-либо убытки или та земля от владения их отойдет то все
причинившиеся убытки сколько от них сотник Амирхан с товарищи, и
наследников их объявлено будет по их скаске заплатить им, вотчинникам
башкирцам, и наследникам их без всякие отговорки.
По прошествии ж вышеописанных срочных лет, объявить им сотнику
Амирхану с товарищи сию запись для нового взыскания с нее положенных по
законам пошлин и за гербовую бумаги папки к Уфимским или другого судебного
места, однако же одной здешней губернии крепостным делам. А потому и должна
быть сия запись в той же самой ее силе и впредь в запись..." [в оригинале
окончания документа нет] [5. Уфимская провинциальная канцелярия. Д. 669
(записные книги г. Уфы 1777 года). Л. 10 об-11 об.; 76. С. 60].
В 1784 г. на основании указа Екатерины II мурзы Еникеевы начали
хлопотать о восстановлении во дворянстве и в 1796 г. получили указ о признании
за ними дворянского достоинства. Восстановлены они в дворянстве были в полном соответствии с указом Екатерины II 22 февраля 1784 г.,
как потомки людей, начальствовавших в своих родах с древних времен и поэтому
владевших населенными поместьями, пожалованными за службу русским
Государям. Дворянство давало большие преимущества. Прежде всего, это
освобождало от уплаты подушной подати, которая была весьма обременительной.
Это освобождало от всяких повинностей, особенно такой тяжкой, как рекрутчина.
В 1798 г. в деревне построили мечеть, куда в качестве имама пригласили из
д. Енгуразово Темниковского уезда муллу Салиха Енгуразова. В том же году
построили медресе, стали обучать детей. Поскольку куплен был большой массив
земли – 14 000 десятин, началось массовое переселение Еникеевых из
Темниковского уезда. Каргалы превратилась в большую богатую деревню. Там
открыли русско-татарскую школу, которая позволила многим каргалинским
мурзам получить образование, в результате чего немало татарских дворян заняли
достойное место среди уфимского чиновничества, особенно в области народного
просвещения.
Если в Уфимской губернии восстановление в дворянском достоинстве по
уже изложенным причинам проходило более или менее легко, то на исторической
родине это давалось с трудом. Вот перед нами дело Невметуллы Алимбекова
сына мурзы Еникеева, внука Бадамши мурзы. В 1832 г. наследники мурзы
Бадамши Еникеева разделили земли, находившиеся в их владении в
Темниковском уезде Тамбовской губернии, в Тарханском поле, в Енаковском
поле, у д. Сюндюковы поместные земли по выписи 1685 г., подле д. Ишеевы,
подле д. Козину к селу Бахметьеву, лес, орешник и березняк, да на Диком поле на
Адяме в д. Куникеевой, да в Подгородном стане в урочище Неймасовом.
Как мы видим из этой раздельной выписи, мурзы Еникеевы и на своей
исторической родине, несмотря на общее малоземелье, сохраняли значительную
земельную собственность. Необходимо заметить, что в 1777 г., приобретя
большой массив башкирской земли, свои владения в Темниковском уезде мурзы
Еникеевы не продали, а продолжали ими владеть как родовым достоянием. Внук
же мурзы Бадамши – Невметулла Алимбеков сын Еникеев вернулся из Уфимской
губернии, чтобы владеть своими землями. Имеется аттестат на Невметуллу
Алимбекова сына мурзу Еникеева, в котором написано:
"По указу Его Императорского Величества дан сей Тамбовской губернии
Темниковского земского суда из мурз Невметулле Алимбекову сыну Еникееву в том, что он в службу Его Императорского Величества
вступил из дворян в число канцелярских служителей сего суда, канцеляристом 31
декабря 1826 г. с старшинством, а по указу Тамбовского губернского правления
от 31 декабря 1828 г. за № 4927 вследствии его, Еникеева, просьбы для
приискания другой должности уволен в отставку. Будучи на службе, должность
исправлял с усердием и деятельностью, аттестовался всегда способным и
достойным. Населенного имения за ним не имеется окроме жалованной предкам
земли, состоящей Темниковского уезда в разных местах. Женат был на трех
женах: первая Ханифя Ахметова, от нея дети сын Абдул-Хаким 11 лет, обучается
грамоте, дочери Айша 19 лет, Антем-хаят 15 лет и Фатима 13 лет. Вторая жена
Зильхарда Махмушева от нея сыновья Абубякр 11 лет, Усман 5 лет и Сеитбаттал
7 лет; Третья жена Инжикяй Башарова, от нея сыновья Абдул-Азись, Абдул-Хаир
4 лет от рождения. Веры все они как и он сам магометанской. Окромя службы по
земскому суду был определен во время холеры попечителем 3-го квартала. Что и
удостоверяется подписью и печатью апреля 12 дня 1840 года. Подлинный
аттестат подписали тако: Исправник и кавалер князь Кугушев. Непременный
заседатель князь Мансырев. Скрепил секретарь Сыробоярский. Справил
канцелярист князь Кугушев" [1. Оп. 21. Д.87].
Для возведения в дворянское достоинство, согласно закону необходимо
было еще представить свидетельство 12 благородных дворян о том, что лицо
добивающееся дворянского достоинства, ведет образ жизни, достойный
дворянина. Такое свидетельство было предоставлено.
"Свидетельство
1845 г. Тамбовской губернии Темниковского уезда, мы,
нижеподписавшиеся благородные дворяне сим удостоверяем в том, что из дворян
коллежский регистратор мурза Невметулла Алембеков сын Еникеев
действительно есть родной сын неслужащего дворянина из мурз Алембека
Бадамшина Еникеева. В чем свидетельствуем и подписуемся. Отставной поручик
Боголеп Федоров сын Юков свидетельствую. В том же свидетельствую и
подписуюсь штабс-капитан князь Владимир Кулунчаков. В том же
свидетельствую и подписуюсь коллежский асессор Алексей Иноземцев. В том же
свидетельствую и подписуюсь поручик Василий Ефимов сын Слюнородский. В
том же свидетельствую и подписуюсь губернский секретарь Дмитрий Ефимов
сын Нерлин. В том же свидетельствую и подписуюсь коллежский асессор Иван
Яковлев сын Быстров. Губернский секретарь Семен Иванов сын Федоров. Коллежский асессор Аргалион Алексеев сын
Вонлерский. Из дворян губернский секретарь Андрей Егоров Жданов. Дворянин
губернский секретарь Андрей Егоров Жданов. Дворянин губернский секретарь
Яков Никофоров Благовещенский. Дворянин титулярный советник Алексей
Иванов сын Чарыков. Из дворян губернский секретарь Дормедонт Иванов сын
Жуков. Свидетельствую и подписуюсь из дворян титулярный советник Федоров
сын Сыробоярский. 1845 г. мая 5 дня Тамбовской губернии Темниковский
уездный предводитель дворянства князь Кулунчаков. Сим свидетельствую, что из
дворян коллежский регистратор мурза Невметулла Алембеков сын Еникеев
действительно состоит родной сын неслужащего из мурз дворянина Алембека
Бадамшина сына Еникеева, которыя по алфавитному списку значатся во числе
потомственных дворян предводимого мною уезда, что самое удостоверяю
подписом моим и приложением герба моего печати. Подписал: предводитель
дворянства князь Кулунчаков. Приложена черная печать".
Несмотря на то, что дед мурзы Невметуллы Бадамша и отец Алимбек еще в
1796 г. утверждены в дворянстве, Невметулле пришлось десяток лет хлопотать,
при том, что он был богат и вращался в кругу губернского чиновничества.
Остается гадать, какие трудности приходилось преодолевать неслужащим мурзам
без знакомств с чиновничеством. Предводителем дворянства в Тамбовской
губернии был богатейший вельможа тогдашней России князь К. Гагарин.
Конечно, он был не заинтересован утверждать в дворянстве разоренных
оскудевших татарских мурз и князей. После долгих хлопот, наконец, за подписью
князя Гагарина поступил следующий документ:
"Рапорт о сделанном по указу распоряжении Его Императорского
Величества указом Правительствующего Сената Департамента Герольдии 26
октября 1849 г. за № 7395, сему собранию дано знать, что определение,
состоявшееся 3-го марта 1849 года, о внесении коллежского регистратора
Невметуллы Еникеева с детьми в 6-ю часть родословной книги утверждено.
Тамбовский губернский предводитель дворянства
князь К. Гагарин" [1. Оп. 21. Д. 87].
Из-за этих бюрократических преград такого массового, всем родом, как в
Уфимской губернии, восстановления мурз в дворянстве в Тамбовской губернии
не происходило.
Как уже было сказано, 14 000 десятин каргалинской земли согласно записи
в делах Конторы крепостных дел формально были арендованы на 50 лет. Так это было записано потому, что в то время продавать
башкирские земли было строжайше запрещено, поэтому оформили как аренду, а в
действительности эти земли башкир были проданы навечно. Но в 1832 г. был
издан указ о реквизиции башкирских земель для раздачи их прибывающим в
Уфимскую губернию русским переселенцам. Каждой башкирской душе оставили
по 40 гектаров земли, остальные как излишки отошли государству. Государство
эти реквизированные земли продавало поселенцам. Таким образом, каргалинские
мурзы всю эту землю приобрели навечно и внесли в казну 425 рублей денег.
Каргалинские старики рассказывали такую легенду. Когда приехал землемер
отводить земли, согласно решению конторы крепостных дел, то, оказалось, за
пределами этих 14 000 десятин земли имеется лес. Землемер заявил старшине, что
если ему будет уплачено 100 рублей денег, то он этот лес внесет в экспликации об
отводе земли как угодья д. Каргалы. Деньги в сумме 100 рублей для землемера
были подворно собраны, лес был отведен д. Каргалы, и сельчане этому лесу дали
название "сторублевый лес", а в экспликации владений каргалинских мурз было
указано уже не 14 000, а 14 532 десятины.
В 1774 г. д. Каргалы основали три брата, сыновья Адельши мурзы Еникеева,
старшим из которых был Бадамша. Источники позволяют проследить динамику
роста этой деревни:
* Имеется училище, 3 мечети и ветряная мельница. С 1773 г. деревня сильно выросла, количество дворов составило более 500.
За 15 лет (с 1925 по 1940 г.) потеряла половину населения. Здесь и массовые
репрессии, и коллективизация, и бегство людей от страха репрессий, и массовое
раскулачивание. Вот такой удар нанесли большевики нашему народу.
Мурзы Еникеевы до революции проживали в следующих местностях: в д.
Идеево Темниковского уезда Тамбовской губернии (это основной населенный
пункт, откуда они мигрировали), в д. Акашево Темниковского уезда Тамбовской
губернии, в д. Елан Кадады Вольского округа Саратовской губернии, в д. Каргалы
Белебеевского округа Уфимской губернии, в д. Абу-Шахмен Бирского уезда
Московской волости Уфимской губернии, в д. Старокалмашево Чекмагушевского
района, в. д. Бегеево Пензенской губернии.
До революции много представителей рода мурз Еникеевых было среди
уфимского чиновничества. В качестве примера назовем только некоторых из них:
Еникеев Мухаммед Мустафович – штабс-капитан, Еникеев Мухаммед
Мухаметович – регистратор уездного управления, Еникеев Мухарям
Нурмухаметович – инспектор Государственного банка, Еникеев Рахмат
Хисамутдинович – архивариус губернского правления, Еникеев Рустем
Баширович – член окружного суда, Еникеев Халиулла Ибатуллович – чин
контрольной палаты.
Во всех татарских деревнях были медресе при мечети, где преподавал мулла
и в лучшем случае приглашали "хальфа" (учителя). В них в основном
преподавали чтение Корана, учили молитвам и другим, главным образом,
религиозным наукам, лишь частично включая светские предметы на татарском
языке. В Каргалах была открыта русско-татарская школа, где наряду с татарским
языком преподавали русский язык, поэтому школа выпускала юношей,
владеющих литературным русским языком, и с ее свидетельством можно было
поступить в любое русское учебное заведение, тем более дворянским детям.
Поэтому большинство Еникеевых и Терегуловых к 1917 г. имели образование. Да
и при большевистской власти, когда открывались новые школы, а
преподавательских кадров не было, они стали учителями во вновь открываемых
школах и внесли вклад в просвещение татаро-башкирского населения.
Открывались первые рабфаки, и там основные преподавательские кадры
составляли мурзы Еникеевы и Терегуловы. Особую известность на ниве
просвещения получила деятельность Гайсы мурзы Хамидулловича Еникеева,
поэтому о нем необходимо рассказать более подробно.
Старшие поколения жителей Башкирии хорошо помнят, как в 1920–30 годах
в татарских и башкирских школах учительствовали потомки татарских
дворянских родов. В школах больших деревень всегда можно было встретить
учителей с фамилией Акчурин, Биглов, Еникеев, Мамлеев, Терегулов, Сакаев,
Кудашев, Чанышев. В руководстве народным просвещением они также
принимали активное участие. В начале 30-х годов начали открывать башкирские
школы; первый учебник башкирского языка, а также учебник для татарских школ
составил Гильми мурза Еникеев. Потянулись к высшему образованию и дети этих
мурз-просветителей. Притом, будучи людьми талантливыми, они поступали в
высшие учебные заведения многих культурно-промышленных центров
Советского Союза. К сожалению, имена большинства мурз-просветителей
оказались незаслуженно забыты (репрессивная большевистская диктатура
намеревалась превратить школу в орудие русификации нерусских народов и не
нуждалась в честных, талантливых, преданных своему народу педагогах).
Но есть деятели, чьи имена до сих пор сохранились в благодарной народной
памяти, записаны в истории татарского народа золотыми буквами. Один из таких
людей – Гайса мурза Хамидуллович Еникеев – человек великого духа,
происходивший из старинного благородного мурзинского рода.
Родился он в деревне Каргалы Белебеевского уезда Уфимской губернии. В
его время у мурзинских родов, не принявших православное крещение, поместья и
вотчины были уже конфискованы, слава померкла, права были ограничены. По
этой причине представителям этих родов был присвоен насмешливый ярлык
"лапотные дворяне". После окончания русско-татарской школы в Каргалах Гайсу
посылают в Оренбургскую учительскую школу, которую он окончил с отличием,
и оставляют там учителем. В совершенстве владея русским языком, он активно
участвует в общественной жизни города. Его принимают в члены Императорского
Географического общества, он становится членом ученой архивной комиссии. В
1895 г. Гайсу мурзу приглашают преподавателем в прославленное в России
медресе "Хусаиния".
Как талантливого, авторитетного, деятельного человека, назначают
директором медресе. В годы руководства Гайсы мурзы в этом медресе готовится
целое поколение просвещенных татарских интеллигентов. По просьбе
миллионеров Хусаиновых, основавших и материально обеспечивших медресе, Гайса мурза в начале XX в. переезжает в
Казань в качестве их доверенного. В эту эпоху царское правительство проводит
политику притеснения, ограничения образования и языка татарского народа и
других мусульманских народов, их русификации. Опасность угрожает языку,
вере, нации, всему татарскому народу. Гайса мурза разоблачает и критикует
политику правительства. Он указывает на тяжелое положение национального
образования и на то, что правительство на эти цели деньги не выделяет. Будучи
талантливым человеком, способным защищать интересы народа, в 1907 г.
участвуя в выборах в III Государственную Думу, Еникеев избирается депутатом
от Казанской губернии. У Гайсы мурзы начинается напряженное время, т.к. он
становится членом комиссии Думы по народному просвещению, все свои труды и
дела посвящает работе комиссии. Его выступления на заседаниях Думы и
собраниях мусульманской фракции широко освещаются на страницах татарской
периодической печати. Татарский дворянин Гайса мурза Еникеев с трибуны Думы
выступает в защиту интересов не только татарского народа, но и всех тюркских,
мусульманских народов, против их русификации, христианизации, расхищения их
земель. Его речи освещают не только татарские газеты, но и вся левая русская
печать. Он избирается и в IV Государственную Думу, на этот раз от Оренбургской
губернии. В выступлениях Гайсы мурзы Еникеева обличается преступная
политика правительства в отношении образования инородческих народов. Он
доказывал, что деньги на просвещение расходуются из налоговых поступлений,
татары также платят налоги, однако их школам и медресе правительство средств
не выделяет. Своими резкими, решительными выступлениями он потрясает
депутатов Думы, привлекает внимание тогдашней российской общественности к
проблемам татарской культуры и образования [54].
Приведем сокращенное выступление Г.Х. Еникеева на первой сессии IV
Государственной Думы:
"Даже в некоторые мрачные времена прошлого не было того, что есть
теперь. Притеснения, запреты, произвол в отношении инородцев достигли
крайней своей точки. Давление стало более грубым, образуя стройную систему
черносотенно-полицейско-миссионерской опеки, охватившей жизнь инородцев со
всех сторон (рукоплескания слева, голоса "правильно"). Целью этой опеки, этой
политики (...) является проведение черносотенно-ассимиляторско-миссионерско-
248
обрусительной тенденции: ограничения инородцев в правах, держание их в
невежестве, в черном теле, материальное и духовное их ослабление,
обезземелевание, искоренение религиозных, племенных, бытовых особенностей,
всего того, что составляет святая святых каждого народа, залог и условие его
национального существования и материального благополучия (рукоплескания
слева, голоса "правильно"). В конечном результате эта политика имеет целью
растворить всех инородцев в одном общем русифицированном болоте. Ведь
посмотрите, господа, вокруг этого мифического инородческого сепаратизма
сколько народу кормится и как ловко многие выслуживаются (рукоплескания
слева)... ведь это для них очень интересная и очень выгодная статья. Борьба
против национальной самобытности, против национального самосознания, против
самоопределения и против всякой национальной культуры у инородцев. Даже в
мрачные времена Дмитрия Толстого и Победоносцева не было того, что есть
теперь – усиленное право надзора, право контроля над школами превращено в
орудие постоянной тяжелой по существу и форме репрессии. Школы
закрываются, учителя увольняются без всякого повода, а если и какой повод, то
по самому ничтожному, а иногда даже просто в интересах русификации (...)
сколько учителей наших школ, сколько представителей нашего духовенства
совершенно безвинно отстраняют от преподавания родной грамоты и предметов
на родном языке" [54. С. 2139–2141, 1650].
После Октябрьской революции большевики этого смелого человека
(учитывая его дворянское происхождение) лишают возможности участвовать в
общественной жизни. Самоотверженный борец за интересы своего народа, за
просвещение тюркских народов, после революции вынужден выполнять
техническую работу в банковской системе, затем работает в сельском хозяйстве и
на других хозяйственных работах в Уфе. В свободное время занимался
собиранием фольклора, песен татарского и башкирского народов, но книгу ему
издать не удалось. Советская власть борцам за просвещение, за право наций все
пути закрывала. В эпоху сталинской диктатуры людей, имеющих свое мнение и
являющихся личностью, ни к какой деятельности не допускали. На руководящие
должности ставят, как тогда называли, "выдвиженцев", т.е. людей, не имеюших
ни образования, ни владеющих грамотой, заранее во всем согласных с властью.
Гайса Еникеев в 1931 г. в возрасте 67 лет скончался в городе Уфе и похоронен на
старом Татарском кладбище. Начинались трагические 30-е
249
годы, многих людей, почти всю тогдашнюю татарскую интеллигенцию ждали
страшные ГУЛАГовские лагеря и мученическая смерть. Как особая милость
Аллаха, Гайсе мурзе Еникееву дано было своевременно умереть в своем доме, в
своей постели [54].
В деревне Каргалы 5 октября 1913 года родился Еникеев Искандар
Фазлетдинович – участник Великой Отечественной войны, персональный
пенсионер РСФСР. Во время войны он был командиром диверсионной группы в
партизанской бригаде имени Клемента Готвальда. О партизанском движении в
Чехословакии он написал книгу "Фронт за фронтом". Все его архивные
материалы хранятся в краеведческом музее г. Уфы. Один из витражей в
Историческом музее посвящен ему и его боевому другу – Даяну Баяновичу
Мурзину.
После войны Искандар Еникеев окончил педагогический институт, там же
преподавал историю. Умер 26 апреля 1975 г. после тяжелой болезни. Похоронен
на мусульманском кладбище г. Уфы.
Из рода мурз Еникеевых происходит классик современной татарской
литературы Амирхан мурза Еникеев (родился в 1909 г. в семье торговца).
Родители его – жители деревни Каргалы, но он вырос в поселке Давлеканово
Уфимской губернии. В 1925 г. переехал в город Казань, где окончил институт
научной организации труда. После окончания института некоторое время работал
в Казани, но дальнейшее пребывание в столице Татарии было опасно для жизни,
шли массовые репрессии против татарской интеллигенции. Для человека
дворянского происхождения это было вдвойне опасно. Спасаясь, он переехал в г.
Баку, откуда в 1939 г. перебрался в Узбекистан. В годы войны был на фронте.
После демобилизации возвращается в Казань. В партию он не вступал.
В литературу Амирхан мурза Еникеев пришел в 1926 г. В начале
хрущевской оттепели напечатал повесть "Болотный цветок", где художественно и
ярко показал отвратительное, двуличное ханжество секретаря райкома КПСС, за
что впоследствии подвергся резкой критике. В своем литературном творчестве
стремится к правде, несмотря на то, что жил в эпоху, когда вся жизнь была
покрыта паутиной лжи. Сейчас он признанный, самый уважаемый и авторитетный
писатель, татарская интеллигенция почитает его как совесть нации.