(Полумесяц и крест)
Татарские князья и мурзы, поступив на службу к московским великим
князьям и царям, долгое время сохраняли собственную феодальную иерархию
(особенно заметно это в вассальном Касимовском царстве) и, признавая власть
Москвы, воспринимали ее государя как своего верховного хана, которому они
верно служили, в том числе во время войн со своими соплеменниками (прежде
всего крымскими татарами, совершавшими набеги на земли Русского государства,
в том числе и на поселения служилых татар, расположенные вблизи границ).
Свою верность многие служилые татары доказали и во время «смутного
времени», поддержав новую династию Романовых. В 1613 г. представители
знатных татарских родов участвовали в избрании Романовых на царство. На
документах, закрепляющих их избрание, стоят подписи семи татарских князей.
Несмотря на это, в 1628 году, новый царь Михаил Федорович Романов
нанес служилым татарам-помещикам сокрушительный удар. Своим указом царь
запретил мусульманам владеть крепостными-христианами. Указ этот был принят
под давлением православной церкви (возмущавшейся тем, что «язычники»
владеют «крещеными душами»), нанес сильнейший удар татарской аристократии.
С этого времени начинается массовая конфискация поместий и крепостных у
князей и мурз, не принявших крещение.
Сохраняя мусульманскую веру, служилые мурзы теряют основную рабочую
силу – русских крепостных крестьян. Для сохранения своих владений и богатств
мурзам оставался только один выход – креститься. А русскому правительству это
давало возможность, оторвав от татарского народа его высшее сословие,
ассимилировать его в русской среде, лишить татарский народ его ядра,
авторитетного дворянского сословия, естественного руководителя народа,
основной интеллектуальной и моральной силы, способной вести за собой нацию.
При этом, очевидно, русский царь и его бояре руководствовались не только
религиозными соображениями (хотя крещения в пра-
57
вославие они требовали и от выходцев из Западной Европы, желавших остаться в
России и получить поместья). Православие, традиционная для России религия,
являлось идеологической опорой царской власти, и правительство явно
преувеличивало его роль в укреплении единства державы (в сущности все
восстания XVII–XVIII вв. поднимало против православного царя и православных
помещиков преимущественно православное же крестьянство, тогда как служилые
люди-мусульмане, да и другие «иноверцы», верно служили русским государям).
Возможно, впрочем, правительство опасалось, как бы татарские мурзы не
подняли татар против Русского государства. Для устранения этой опасности и
нужно было крестить татарскую аристократию. Часть татарских князей, мурз,
приняв крещение, растворилась бы в среде российского дворянства.
С давних времен среди дворянства России существует много семей,
ведущих свою родословную от татар, выехавших на русскую службу. Татарские
корни имеют русские цари, великие князья, к выходцам из Золотой Орды
возводили свой род многие боярские и дворянские роды, деятели литературы,
искусства, воеводы, прославленные полководцы. Можно назвать хотя бы такие
древние, знатные и богатые аристократические роды татарского происхождения,
как князья Юсуповы, Урусовы, Мещерские, Ширинские-Шихматовы. Татарские
роды дали России трех царей – Симеона Бекбулатовича, Бориса и Федора
Годуновых, Великих княгинь и цариц: Соломониду Сабурову – первую жену
Василия III; княжну Елену Глинскую – его вторую жену, Ирину Годунову – жену
царя Федора Иоанновича; к знатному татарину, выехавшему в Россию из Крыма,
возводила свой род жена царя Алексея Михайловича Наталья Нарышкина – мать
Петра I. Некоторые генеалоги, изучающие родословные российского дворянства,
утверждают, что около одной трети его имеет татарское происхождение.
Характерно, что эти аристократы своим татарским происхождением гордились и
ни в коем случае его не скрывали. И хотя они уже давно исповедовали
православие, в их родовых гербах можно встретить традиционный
мусульманский символ – полумесяц, а также татарское оружие, предметы
кочевого быта – стрелы, лук, восточную саблю, чалму, шатер, степных скакунов,
татарских всадников (юрту) [13; 20; 24; 26; 42; 43; 44; 47]. А сколько известных
людей, происходя из татарских родов по женской линии, с гордостью вспоминали
татарских своих ордынских предков! Примером
58
может служить выдающийся русский писатель А.И. Куприн (его мать Любовь
Аркадьевна, урожденная княжна Кулунчакова, происходила из старинного
татарского рода, составлявшего одну из ветвей князей Еникеевых, с XVII в. уже
православную). Из православной ветви рода князей Кудашевых происходила и
мать известнейшего русского философа Н.А. Бердяева – княжна Александра
Сергеевна Кудашева. И вероятно, отчасти прав был французский император
Наполеон Бонапарт, заявивший однажды: «Любого русского дворянина если
поскрести, обнаружишь татарина», а поэт Н.А. Некрасов, помня о происхождении
многих русских дворянских родов (в том числе, очевидно, и собственной семьи),
в одном из своих антикрепостнических произведений даже писал: «Потомок
татар, как коня, продает // На рынке раба-славянина».
Но правительство выступало не против татарского дворянства как такового.
Причины, вызвавшие к жизни указ 1629 г. и другие подобные указы, изданные
позже, были не национальными, а религиозными. Крещеные татарские феодалы
занимали место на вершине тогдашней феодальной иерархии, роднились с
высшей боярской аристократией. О крещеных татарских царевичах при русском
дворе подьячий г. Котошихин писал: «Честью они бояр выше». Великий Князь
Василий Иванович выдал свою сестру за крещеного татарского царевича Петра.
По его примеру Царь Алексей Михайлович после крещения касимовского
царевича Сеид-Бурхана (в православии Василия) Араслановича собирался выдать
за него свою сестру царевну Ирину Алексеевну [51. С. 103]. И правительство
надеялось угрозой конфискации поместий подтолкнуть служилых татар к
крещению, добиться их ассимиляции в русском дворянстве.
Однако в ту эпоху указ, запрещающий татарским мурзам владеть русскими
крепостными, не везде можно было применить. В пределах русских земель были
места компактного расселения татарских мурз. Из них самые большие –
Темников, Кадом, которые татары начали заселять еще в XIV в. Постоянно
пытались вторгаться в эти края ногайские кочевники, однако татарские мурзы
успешно оберегали край. Умели они защитить и свою честь. После издания указа
1628 г. темниковские мурзы категорически отказались креститься. Правительство
не могло оставить край без защиты, тем более, что через Темников шли дороги в
Сибирь, на восток, в Астрахань, поэтому закон о конфискации поместий у
некрещеных мурз по отношению к темниковским мурзам вынуждено было не
применять.
59
Темников того времени являлся одним из социально-экономических
центров России, Тамбов и Пенза только строились. Как уже говорилось, для связи
с востоком и с другими городами в Темникове с 1591 г. действовал ям, т.е.
почтовая станция для доставки государственной почты и подводы для
государственных чинов в Москву и другие города России и востока. Однако за
годы смутного времени ям запустел, ямщики разбежались. Для устройства нового
яма 26 октября 1629 г. был издан новый указ царя Михаила Федоровича. В этом
документе отмечено, что и прежде там была ямская слобода, ямские дворы и
земля, отведенная для нужд ямщиков, но «ныне все пусто, где с этих дворов
ямщики раздевались, сколь давно с яму бежали и где ныне живут – того
неведомо». «И ныне, – сказано дальше, – указали есмя в Темникове устроити ям
против прежнего, как тот ям был строен при дяде де нашем блаженные памяти
при Государе Царе и Великом Князе Федоре Иоанновиче всеа Руси в 1591 г. В
ямские охотники указали взять с темниковских князей и мурз и с татар десять
человек крестьян, лучших и прожиточных людей» [27]. В указе поименно сказано,
какие князья и мурзы должны отдать в ямщики своих крестьян.
В 1629 г. по царскому указу служилым татарам было приказано собираться
для действий против крымской Орды, в этом войске было 389 темниковских
князей и мурз. С началом войны с Польшей осенью 1632 г. снаряжается войско
для осады Смоленска. Войском командуют боярин Шеин и окольничий Измайлов.
В состав этого войска были включены и служилые татары. Вот как это
описывается в разрядной книге: «Понизовых городов князей и мурз и татар
Казанских 884, Свияжских 55 человек, Курмыжских 7, Алаторских 159,
Касимовских 268, Темниковских 222 человека, Арзамасских 147, Кадомских 174
человека, Шацких 88, Юртовских 20 человек. Всего князей, мурз и татар 1228
человек». Но осада Смоленска затянулась, польский гарнизон оказывал
мужественное сопротивление, на помощь к городу подошло войско польского
короля Владислава IV. Многие служилые люди из войска Шеина бежали, потому
возникла необходимость прислать ему подкрепление. Под началом князей
Дмитрия Пожарского и Черкасского снаряжается новое войско, в состав которого
были включены следующие группы татар: татар и тарханов – 155, казаков конных
– 50, касимовских татар – 580, темниковских – 550, кадомских – 347, алаторских –
359, арзамасских – 220. Всего понизовых городов дворян, детей боярских, мурз и
татар в
60
нем насчитывалось 3405 человек [13]. Однако это подкрепление под началом
князя Пожарского не сумело своевременно подойти к Смоленску, и осада города
поляками была прорвана. Армия боярина Шеина была окружена поляками и
капитулировала; после сдачи королю знамен и пушек русские войска были
отпущены в Москву (где командующий был казнен на плахе), но и польское
войско не имело сил продолжать войну, и в 1634 г. между Польшей и Россией был
подписан мир.
В 30-х годах XVII в. вновь встал вопрос о выдвижении постоянной
усиленной оборонительной засечной черты дальше на юг, так как населенные
пункты, которые к этому времени появились на южной стороне от Темниковско-
Алаторской засечной черты, опустошались набегами кочевников. Началось
строительство новых засечных черт. На работы по строительству укреплений
выводилось местное население, русские и мордва, копали рвы и устраивали
лесные завалы для преграждения пути степных конников, рубили из бревен
крепости и временные остроги. Все эти укрепления было необходимо заселить
татарами. Таким образом, на эти новые места начали переселять мещеряков, т.е.
татар Темниковского, Кадомского, Шацкого уездов. Заселение началось в 1636 г.
и продолжалось до окончания постройки черт, т.е. до 1648 г. В 1634 г., после
«смутного времени», особенно после разорительных набегов казацкого атамана
Сагайдачного, вся темниковская укрепленная черта лежала в руинах. Деревянные
крепости были сожжены и разгромлены. В это время объединенные силы
Крымского ханства и Ногайской орды начали массированные нападения на
южные границы России. В 1637 г. в Инсар на посад было переселено из
Темникова 300 человек служилых татар, мурз и князей, в 1636 г. был заселен
город Керенск (впоследствии уездный центр Пензенской губернии, в советское
время переименованный в Вадинск). Такие же переселения шли из Кадома и
Шацка. Внимательный читатель помнит, как Брюшей Кобяк-мурзин сын князь
Еникеев, собрав войско, выступил на стороне Лжедмитрия II, но потерпел
поражение. За свои действия он никакому наказанию подвергнут не был, так и
оставшись крупным землевладельцем. Впоследствии он разделил свои поместья
между сыновьями, о чем рассказывает полученная последними (около 1635 г.)
грамота:
«Грамота на поместье Брюшея мурзы князь Еникеева его двум сыновьям
Темирказыю да Казыбеку мурзам.
61
От Царя и Великого Князя Михаила Федоровича всеа Руси в Темников
воеводе нашему Ивану Семеновичу Ладыгину да подьячему Темиру Локушкову.
Бил челом темниковский князь Брюшей мурза Еникеев. А в приказе Казанского
дворца боярину нашему [князю] Дмитрию Мастрюковичу [Черкасскому], дьякам
нашим Федору Переносову в его князь Брюшеево, место подал племянник его
князь Брюшеев Досай мурза Муратов. А в челобитной его, князь Брюшеева
писано: поместье де за ним, князь Брюшеем, было в Темникове, да в Кадоме в
разных урочищах пашни четыреста пятьдесят восемь чети и в прошлом в 1625 г.
бил он нам челом о сыне своем Темреказые мурзе, что б нам пожаловать его,
князь Брюшея, в его место велети нашу службу служить сыну его, Темреказыю
мурзе и поместным окладом и денежным жалованием велети сына его поверстать
и поместья его справить за сыном его Темреказыем мурзою и после де того его,
князь Брюшеева челобитья родился у него князь Брюшея, сын Казыбек мурза.
Ныне он шести лет и нам б его князь Брюшея, пожаловати ис того его князь
Брюшеева поместья, что справлено по его, князь Брюшеева, челобитья большого
его сына за Темриказыя мурзу в Темниковском уезде в сельце Токмово, да на
старом городище пашни двести восемь чети велети дати меньшому его сыну
Казыбеку мурзе. А за большим его сыном, за Темреказыем мурзою, того его
поместья велети оставить в Темникове же в сельце Огасове, да деревню Крушки,
да деревню Кошелечную, да деревню Третьяковку, да в Кадомском уезде в сельце
Турмодееве пашни двести пятьдесят одну четь. А как меньшой его сын Казыбек
мурза в нашу службу поспеет и будет пятнадцати лет, и он с того его поместья с
большим его, князь Брюшеевым, сыном, а с своим братом, с Темреказыем
мурзою, учнет нашу службу служить, и его отца своего, до его живота кормить. А
большой, князь Брюшеев сын Темреказый мурза, бил нам челом. А его
челобитную Темреказыеву, в его Темреказыево место в приказе Казанского
дворца подал брат его Темреказыев Досай же мурза Муратов. А в челобитной его
написано: «Что бы нам то отца его поместье, что справлено за ним по челобитью
его отца, князь Брюшееву в Темниковском уезде в сельце Токмово, да на старом
городище пашни двести восемь чети велети дати меньшому его, Темреказыеву,
брату Казыбеку мурзе. А по даче прошлого 1628 года, в том князь Брюшееве
поместье, что справлено за большим его, князь Брюшеевым, сыном Темреказыем
мурзою в сельце Токмокове написано пашни пахание и перелогу и облогу двести
чети» (в подлиннике написано на 3-х листах, начала и конца нет [27].
62
Сыновья Брюшей мурзы князь Еникеева впоследствии крестились, стали
крупными военачальниками и землевладельцами. Об одном из них в документе
1652 г. сказано, что Григорий князь Брюшеев сын Еникеев дома скончался, а в его
окладе было 500 четей земли и 30 рублей денег. По тогдашним временам это был
человек очень состоятельный. Крещеные татарские князья Кугушевы, Тенишевы,
Еникеевы получили за Керенским валом на «Диком поле» огромные участки
пустующих земель, что выдвинуло их в ряды богатейших российских дворянских
родов. Колонизация Тамбовского и Пензенского краев русскими началась со
второй половины XVI в. после покорения Казанского ханства. Даже после этого
безопасность юго-восточных границ России не была гарантирована. В защиту от
постоянных набегов с востока и юга начали создавать военные поселения
служилых татар, оборонительные линии, крепости или остроги, которые и
положили начало большей части городов современных Тамбовской и Пензенской
областей. Общая продуманная система обороны установлена была еще при царе
Борисе Годунове, и ей следовали до Петра I. В царствование Михаила
Федоровича (первая половина XVII в.) край оградил себя от набегов уже довольно
крепкой оборонительной линией, на которой стояли постоянные городки и
временные остроги. Эта линия, проходя через всю Пензенскую и Симбирскую
губернии (нынешняя Ульяновская область), должна была оградить от набегов
кочевников население северной части Симбирской, северной окраины Пензенской
и южной части Нижегородской губернии. Первая часть этой линии называлась
Керенской чертой. Она подходила к Керенску, а от Керенска к Верхнему Ломову,
далее к Нижнему Ломову (по реке Ломов) по реке Мокше к реке Инсарке до
впадения последней в реку Иссу и называлась Инсарской чертой. Далее линия
шла на Потижеский острог и на Шешкеев и называлась Потижеской чертой. От
Шешкеева линия шла на Саранск – Саранская черта. От Саранска, вернее от
Инзерского острога, линия шла к Атемару. Атемарская черта уходила в
Симбирскую губернию, где смыкалась с линией укреплений Симбирской
губернии. Переселение из богатого природой лесного Темниковского уезда в
оголенную степную местность, в непривычные условия жизни, конечно, было для
служилых татар значительным испытанием. Однако ж, будучи на государевой
службе, мурзы не могли прекословить, к тому же возникала материальная
заинтересованность, ведь здесь отводились огромные массивы плодородных
земель. Если рань-
63
ше мещеряки (или мишари) жили большой массой, компактно, в регионе трех
небольших рядом стоящих городов Темникова, Кадома и Шацка и в этом
небольшом регионе составляли большинство, могли сохранить свою культуру,
язык, традиции, обычаи и религию, то позже, разбросанные небольшими
группами по колоссальному пространству (их поселения доходили до Царицына,
ныне Волгограда, до Саратова), они растворялись в массе русского населения.
Посмотрим, как это описывается в источниках: «Атемарская и Саранская
черта были отчасти заселены выходцами из Нижегородской губернии. Кроме
того, среди переселенцев на Атемарскую черту были также темниковцы. Так, в
1640 г. темниковский воевода Сергей Левашов дает отдельную выпись, согласно
которой из Темниковского уезда отделяются и переходят в ведение Атемару
земли и луговые угодья, что в 20–25 км северо-западнее Атемары, т.е. в
современном Лямбирском районе. На этих землях поселилось 40 человек
служилых татар, зачисленных в казачью службу на Атемарскую сторожевую
черту». В 1642 г. в связи со строительством города Саранска сюда для несения
сторожевой службы были переведены из «Темниковского города мурзы и
татаровья». Тогда им были отведены поместья вблизи города Саранска (позже –
Чембарский уезд). Появление ряда сел в современном Ромадановском районе,
например, Черемишево, Пензятка, Тороспала, Лямбирь, Щербаков, надо отнести к
сороковым годам XVII в. Для строительства города Инсара в 1646 г. и для
заселения Инсарской засеки из Темниковского уезда были направлены для
несения сторожевой службы тамошние татары. Как и в других местах,
переселенцам были розданы поместья. Из поместья князя Кугушева в Инсарском
уезде впоследствии возникла деревня Сидоровка. Во второй половине XVII в.
служилые татары, участвуя в колонизации земель, расположенных на юге, юго-
востоке современной Мордовии, выходят далеко за ее пределы. С основанием
города Керенска (1636 год) на «Диком поле» за Керенским и Шацким валами
получили поместья многие татарские князья. Татарским служилым людям в этот
период в их старых поместьях часто приходилось сталкиваться с русскими
помещиками и монастырями, нередки были земельные споры. Поэтому служилые
люди охотно шли на восток, где им представлялось больше льгот и земель. В
результате этого значительная часть татарского населения, прежде проживавшего
на территории современной Мордовии, оказалась вне ее пределов. Но и по
переписи 1926 г. из 242 640 татар на терри-
64
тории Мордовии насчитывалось 135 900 человек темниковских татар и
мещеряков.
Шла постоянная миграция на новые укрепленные линии, на юг в сторону
Саратова и Царицына. Так Россия с помощью татар («своих татар», как их тогда
называли) наступала на степь и шаг за шагом отвоевывала пространства Дешт-и-
Кипчака от реки Мокши до Черного и Каспийского морей. Будучи в постоянной
готовности отразить неожиданное степное нашествие, темниковские татары
должны были быть профессиональными воинами, рыцарями своего времени. Без
их участия оборонять южные границы России, а также держать связь с Сибирью,
Астраханью и Востоком было невозможно. Да и противостоять неожиданным
нападениям степняков, как мы уже говорили, могли только татары, знакомые с
тактикой их боя. Переселенцы на новые земли крепко держались национальных
традиций и веры предков, завещая их потомкам. До настоящего времени в
Волгоградской и Саратовской областях есть татарские аулы со своими
мусульманскими приходами, сохранившие татарский язык, фольклор.
Проживая и неся службу совместно с русскими, татарские князья и мурзы
входили в близкие деловые контакты с русскими приказными. Вот целое судебное
дело – некий площадный подьячий Семен Иванов сын Пономарев, отделяя земли
мордвы, обманув их, выкроил излишки земли и одну и ту же землю продал двум
братьям Бегишу да Сафару Енмаметовым детям князь Еникеевым. Когда это дело
вскрылось, ему угрожали расправой в «съезжей избе». Чтобы избежать наказания,
он представил Бегиш мурзе князь Еникееву «поручную запись», где многие
темниковские жители поручились, что площадный подьячий Семен Иванов сын
Пономарев встанет перед воеводой и вернет взятые обманом 25 рублей Бегиш
мурзе князь Еникееву. Однако Пономарев деньги не вернул, скрылся, Бегиш
мурза через воеводскую расправу с поручившихся лиц взыскал свои 25 рублей
сполна и без потерь. Свои интересы мурзы могли и, как видно, умели защитить.
Но существование поместных войск, в которых служили темниковские
татары, в XVII в. по большому счету уже не оправдывало себя. Это были не
регулярные войска, привязанные к определенной местности, а отряды, что не
давало возможности держать их в постоянной готовности. За свою службу они
получали поместья, за счет чего и жили. В Европе к тому времени были созданы
регулярные
3 – 1231 65
войска, обученные новой тактике, имеющие форму и приученные действовать
строем. В 1640 г. и в России начинают создавать так называемые войска «нового
строя», организованные на европейский манер, в том числе рейтарские полки.
При создании так называемого «Темниковского рейтарского полка», учитывая
славу темниковских татар как хороших воинов, решено было этот полк
сформировать из татарских князей и мурз. За рейтарскую службу они получали
вознаграждение землями и деньгами, за ними сохранились также поместные и
денежные оклады, которые они получали при верстании как дворяне. За это
рейтары обязывались выполнять полковую, походную и пограничную службу на
своих конях, со своим оружием. Поскольку в основу войск нового строя была
положена военная организация европейского образца, то и командные посты в
рейтарских полках сначала занимали иноземные офицеры (начальником
Темниковского рейтарского полка был Данило Пульст), но постепенно их
сменяли местные уроженцы. Рейтарская служба была постоянной и пожизненной.
Вооружение состояло из карабина, пары пистолетов, из холодного оружия
рейтары имели шпаги, чаще сабли, были облачены в латы, на голове носили
металлические шишаки. В общем, по строю и вооружению стали вполне подобны
европейским рейтарским войскам.
В течение весны и лета 1643 г. на эти земли беспрерывно нападали войска
крымских татар под началом 30 мурз во главе с мурзой Мустафой. Пленных они
уводили для продажи на восток. В конце лета 1644 г. по распоряжению
крымского хана Ислам-Гирея на темниковские места двинулись многочисленные
конные отряды, началось страшное избиение населения края. В сентябре 1644 г.
вся степная часть Темниковского уезда представляла мертвое пепелище. В 1645 г.
уже ногайские татары в количестве двух тысяч человек обрушились на южные
части Темникова. Вновь горели селения, было убито много людей, молодых и
красивых людей гнали в Крым. В последующие годы нападения повторялись. Для
умиротворения Крымской орды снаряжались большие посольства с большими
«поминками» (подарками), но и они не спасли мещерские места от разорения.
Русский посол в Крымской Орде Приклонский говорил: «Такого разорения,
потравы и полону нашим украинам николо не бывало». Темниковский воевода
Водорацкий писал государю: «Хотят татаровья приходить к городам и сторожкам,
которые по засекам, и прочие засеки, воевать Темниковский и Кадомский уезды.
По тем вестям госу-
66
дарь указал «В Кадомских и Темниковских местах быть воеводою Рыльскому, а с
ним быть для оберегания от приходу воинских людей Темниковским мурзам и
татарам всех обоих половин, а стоять ему Рыльскому с государственными
ратными людьми в Керенском остроге и оберегать Темниковские и Кадомские
места, а на береговой службе в Переславск-Рязанском Темниковским мурзам и
татарам не быть» [29. Вып. 2].
Окружная царская грамота от февраля 1637 г. так описывает положение: «В
прошлых годах, в Ряские, Рязанские и в Шацкие, Темниковские и другие
Мещерские места Крымские, Ногайские, Азовские люди прихаживали изгоном и
те места воевали. Людей побивали и в полон служивых и уездных всяких людей,
мужского и женского полу и младенцев имали, села и деревни многие пожгли и
до конца разорили и от тое великое войны в тех во всех местах многие села и
деревни и подгородные слободы запустели, а служивые люди, от такея великия
войны, оскудели и учинилися безлюдны и беслошадны и безоружны. А крестьяне,
которые в тех местах в полон пойманы и ныне в полону и в расхищении и во
всяком полонском мучении» [121].
Еще в 1636 г., как уже упоминалось, поставлены города (т.е. крепости)
Тамбов, Козлов, Добрый. В то же время между этими городами и от Тамбова к
Воронежу, а оттуда к Валуйке и далее на юг начали устраивать черту, причем на
более опасных татарских перелазах поставлены «сторожи», новые города,
называвшиеся «польскими», от слова – поле, потому что стояли в «Диком поле» в
степи, этим обезопасили здешние места. Однако эту защиту нельзя было считать
совершенной, поэтому правительство продолжало сооружение укрепленной
линии. В 1645–1650 гг. образовалась непрерывная связь на северо-востоке с
Симбирскою землею, на юго-западе – с Белгородом и Курском. Были основаны
города Усман и Борисоглебск. Из многих дошедших до нас актов видно, что
переезд из Астрахани и Царицына сопровождался чрезвычайными
предосторожностями. Менялось направление пути, «во всем [бережение] держали
великое, дабы казыевские или крымские и едисанские, енбулацкие, калмыцкие
воры-казаки не пришли и дурно не учинили» [114].
В писцовых книгах Темниковского уезда есть записи, показывающие
экономическую сторону жизни татарских мурз, например: «У мурзы в деревне
двор помещиков с пристройками, да у него же дворовые избы, а живут в них
русские дворовые люди. А пашни у мурзы
3* 67
худые и малые, сенные покосы по Сокольской дороге к Ногайским воротам. Да у
него же бортние ухожьи со пчелами и без пчел. Рыбные ловли, омута и всякие
угодья и звериные ловли с лосем, медведем, волком и мишенью, куницею и
зайцем, белкою, орлиным и ястребиным гнездом, бобровыми гонами, ременьями
и перевесями» [29. Вып. 1].
Владения некоторых мурз были обширны. «Да в Темниковских переписных
книгах г. Огарева да подьячего С. Богданова 1646 года написано: «В селе старое
городище за Мустаем мурзою за Кудашевым сыном князь Еникеевым
крестьянских дворов (поименный перечень) 2 с 9 подушными, да бобыльских 3
двора с 9 бобылями. В селе Старой княжной 2 крестьянских двора с 7
подушными, да 4 двора бобыльских с 7 бобылями. В деревне Дехтереве дворов
крестьянских 4, а в них 16 душ. Бобыльских дворов 3, в них 7 бобылей. В деревне
Мекурове один двор с 4 подушными крестьянами. В селе Сносове 2 крестьянских
двора, в них 4 души, 4 бобыльских двора, в них 10 бобылей, в деревне Савины – 2
крестьянских двора с 3 подушными крестьянами, 4 бобыльских двора с 11
бобылями, 2 бобыльских двора пустые. В деревне Гольцы 6 крестьянских дворов
с 14 подушными, да бобыльских дворов 2 с 8 бобылями, 2 бобыльских двора
пустые. Их хозяева бежали в 1646 году неизвестно куда. На подлинной выписи на
обороте по склейкам подписано: тако диак Петр Самойлов справил Дениско
Харламов» [65. Вып. 23].
Православное духовенство постоянно, настойчиво, беспрерывно вело
антитатарскую агитацию. Нахождение православного русского крестьянина в
крепостной зависимости от татарина-мусульманина они находили
противоестественным и недопустимым, руководствуясь при этом отнюдь не
национальными, а религиозными причинами. Против самого факта нахождения
русских крестьян в крепости у феодалов татарского происхождения они
возражений не имели, потому что осознавали, без их участия южные границы
России, широко растянутые с запада на восток, были беззащитны. Но они
считали, что татарских мурз необходимо крестить, оторвать от их
«бусурманской» веры, и тогда они вправе будут владеть крепостными душами. С
вступлением на престол царя Алексея Михайловича этот вопрос еще более
обостряется. Продолжает нарастать шовинизм и религиозный фанатизм. Царь
Алексей Михайлович, внук патриарха Всея Руси Филарета, ввел в
государственное управление дух религиозной нетерпимости. В 1649 г. создается
новое «Соборное уло-
68
жение» (кодекс законов), запрещавший некрещеным татарским мурзам иметь
христиан крепостных. Снова перед татарскими мурзами встал вопрос выбора –
или потеря всей собственности, или отказ от веками исповедуемой веры. Этим
уложением предусматривается отписка (конфискация) у татарских мурз
православных холопов вместе с населенными ими землями, поместьями на
государя. И то, и другое решение для татарских мурз было трагично и вело к
большим бедствиям. Многие мурзы приняли крещение и слились с русским
дворянством. Однако компактно проживающие мещерские мурзы (это татарское
население городов Шацк, Темников, Кадом и прилегающих районов) после
продолжительных бурных собраний решили: что бы правительство не
предпринимало, они не крестятся. Да и у властей выбора тоже не было, отказаться
от службы татарских мурз, значит, открыть южные границы для расхищения,
разграбления и разорения края кочевниками. Правительство пойти на это не
могло, и жизнь вновь потекла по-старому. Вот интересный факт того времени.
Князь Арслан Еникеев выдает свою дочь Юверь-Султану замуж за мурзу Умряса
Богданова сына князя Бибарсова. На основании указа царя Алексея Михайловича
о передаче приданого мурзинской дочери Юверь-Султаны Еникеевой ее жениху
князю Бибарсову перечисляются земельные владения в урочищах Шацкого,
Кадомского, Темниковского уездов, а также крепостные холопы в деревне
Азаропине. 4 крестьянские семьи, ранее принадлежавшие князю Арслану
Еникееву, передаются во владение в качестве приданого Юверь-Султаны
Еникеевой. У брата Юверь-Султаны – Искандера Арсланова сына тоже имеются
крепостные холопы в деревне Азаропине. Из этого документа видим, что
несмотря на «Соборное уложение» 1648 г. в жизни татарских мурз этого района
ничего не изменилось. Они по-прежнему продолжали владеть своими
крепостными крестьянами, только с одним условием – защищать край от
нападений степняков с юга, что они с рвением и усердием делали, потому что
фактически при этом защищали свои поместья и вотчины, населенные их
крепостными крестьянами. Служба их состояла в том, что они в зависимости от
состояния и богатства имели, как тогда называли, на кошту, т.е. на содержании,
так называемых «кормовых татар», которые со своим князем или мурзой
выступали в походах как его отряд и в сражении участвовали в его ряду. В то
время военные подразделения, отряды были малочисленны, многие более бедные
мурзы, имеющие поместья в один-два крепостных двора,
69
выступали в поход одни, а более состоятельные имели на кошту пять-шесть,
десять «кормовых татар». В 1653 г. издается царский указ, по которому татарским
некрещеным мурзам запрещается продавать принадлежащие им поместья. Не
забывайте, что эти поместья, если бы применялись нормы «Уложения», могли в
любое время быть отписаны (конфискованы). Продолжалось давление на мурз для
их понуждения к крещению. В 1652 г. крымские татары совершили новое
жестокое нашествие на Темниковский край, деревни были сожжены, угнан
большой полон. Мурзы оказывали не менее жестокое сопротивление, сражались,
гибли в сражениях, терпели большую потраву, но подрубить корни благополучия
жизни края они возможности не давали, нашествия делались все реже.
Тактическим преимуществом степняков было то, что их нападения, несмотря на
все принятые меры дозора и сторожей, были молниеносны и неожиданны, хотя в
открытом бою местные мурзы их превосходили. В 1655 г. Темниковский край
терпел много бед от татарских набегов с юга. Горели села, по степным и лесным
тропам тянулись обозы, груженные добром, и с толпами связанных пленников.
«1652 год, – писало духовное лицо, - Великим постом приходили к нам татаровья
и на полях поймали у стрельцов и казаков жен с детьми и племянниками, а также
у жен мужей полонили» [29. Вып. 4]. 26 августа 1658 г. кочевники совершили
набег на Темниковский край, в результате которого было убито сто человек и
угнано в плен двести человек. Таков был беспокойный быт края в те времена.
Во второй половине XVII в., неся службу в Темниковском рейтарском
полку, мурзы активно участвуют в разных военных походах русского
правительства, например, в 1656 г. в Литовском походе. В награду за такую
службу правительство сохраняет за ними поместья.
Разумеется, внутри сословия мурз земельные владения порой
перераспределялись в результате родственных разделов и соглашений, браков,
как правило, заключаемых внутри того же сословия. Для иллюстрации приведем
несколько примеров.
В 1657 г. не стало Будалей мурзы князь Еникеева. По царскому указу был
произведен раздел его владений, в том числе и крепостных крестьян, с его второй
бездетной женой, которой была выделена вдовья доля из поместья мужа. С таким
приданым она вышла замуж за безпоместного, но несшего службу Кодряк мурзу
князь Кудашева, который, в свою очередь, обязывался с этого поместья нести
служ-
70
бу. Остальная часть поместья мурзы Будалея была разделена между его детьми от
первого брака. А вот другой пример, когда князю Еникееву, несшему службу, но
не имеющему поместного оклада, разрешено было жениться на девице, за которой
в приданом состояли поместья. Мурза-Бек, внук князя Елмамета Еникеева, был
шестым сыном князя Сафара Еникеева, и отцовского наследства ему не досталось.
Но в 1662 г. он женился на вдове Мамлеева и получил царскую грамоту на
владение ее поместьями. Таких документов о переходе поместий, земельных
владений, крестьян от одних мурз к другим в XVII в. известно очень много.
В 1658 г. после образования оборонительных засечных линий
правительство решило провести черту от Пензы до Мокшан к старой Инсарской
черте. Населенные пункты, образовавшиеся южнее, за пределами Пензенского
края, еще не были защищены. Эта линия велась от Сызрани на запад, сначала по
Симбирской, а потом по Саратовской губернии к Пензе. Как всегда, для
постройки новой черты переселялись служилые татары из предыдущих линий.
Например, ту часть черты, которая пролегала в пределах Пензенского уезда,
строили инсарцы, куда ранее переселялись татары из Темникова. Эта черта,
охранявшая Пензенский край, строилась с 1688 по 1694 год. После взятия Азова
она потеряла значение, и правительство начало выселять оттуда служилых татар
на новые места, в Азов и на Царицынскую линию. Компактно проживавший в
Мещере татарский народ оказался разбросан по всей огромной территории
России. Материалы по четвертному землевладению показывают, что одними из
поселенцев в северной части Саратовской губернии были служилые люди,
большей частью татары, которые за свою сторожевую службу на линии
верстались четвертями (наследственное землевладение). Дальновидная политика
русских царей от Ивана Грозного до Петра I способствовала тому, что на
пограничную службу привлекали самые беспокойные элементы Касимовского
царства из мещерских (темниковских, кадомских, шацких) татар. Сажая их на
«Диком поле», в лесах, на окраинах, жалуя их землей, крестьянами, скотом и
деньгами, Москва создавала таким путем из служилых татар надежный кордон
против соплеменных диких орд, грабивших и разорявших юго-восточные
окраины Московского государства. Татары получали землю то в виде прибавки к
старым поместьям в Темниковском уезде, то в виде новых земельных владений.
Во второй половине XVII в. правительство все еще продолжало жаловать мурз
землями. В 1636 г. Сафар, Бегиш да Мус-
71
тафа – дети Елмамета князь Еникеева совместно с Тенишевыми получают сенные
покосы на 500 копен, ранее принадлежащие крестьянам села Восчасова, в оброк
по рублю и десять алтын и с наддачей 10 алтын в год. Однако покосы эти
оказались засеянными крестьянами села Восчасово, принадлежащего Кильмамаю
князь Кулунчакову сыну Еникееву. Власти предписывают этих крестьян
доставить в Темников в съезжую избу, где будет определяться судьба урожая с
этих незаконно засеянных земель. Значит, невзирая на религиозные расхождения,
они продолжали нуждаться в военной службе татарских мурз. Но господство,
вернее экономическое преобладание, татарских феодалов в районе поселения
мордовского населения во второй половине XVII в. сменилось преобладанием
русских феодалов. В Темниковском уезде ясак, как некогда взимавшаяся пошлина
в пользу татарских князей, выплачивался до конца века. Но так как основным
источником существования и несения службы, содержания на кошту кормовых
татар для этих феодалов были уже поместья, а не пошлины разного рода и
мордовский ясак, деньги под названием ясачных шли уже в казну государства.
Темников остался глубоко в тылу, далеко в степи были построены новые
укрепленные города Керенск, Ломово, Саранск, Симбирск и другие, куда часть
мурз и татар была переселена, а оставшиеся в Темникове татары по наряду
выезжали для несения сторожевой службы, но в то же время темниковская старая
засека еще не была «отставлена». Мурзы Темниковского края обращались к царю
Алексею Михайловичу с челобитной, в которой писали, что им весьма
разорительно нести службу и во вновь построенных городах, и на старой
темниковской засеке. В своей челобитной мурзы просили «отставить» старую
засеку. Вот текст этой челобитной:
«Царю, Государю и Великому Князю Алексею Михайловичу всеа Великия и
Малыя и Белыя России самодержцу, бьют челом холопы твои и сироты
Темниковского города мурзы и татаровья, до Казанского взятия поставлен город
Темников и по сю сторону уезду в лесу, за рекою за Мокшею за болота и за озеро
для приходу казанских воинских людей, а уездные села и деревни на испольной
стороне (т.е. за Мокшею в степи. – С.Е.), прошлых годах боярин Хитрово
построил новые твои города за Темниковым в 1636–1648 гг.: Керенский, Ломово,
Инсар, Саранской и Симбирской, в тех городах по черте вал и всякие засечные
крепости построил и укрепил, а засечные сторожа сведены на вечное житие в
новые города, а Темниковская старая засека еще не оставлена ими, холопы твои и
си-
72
роты стали от той старой засеки разорены и проданы без остатку и за старые
засечные крепости для дровяного и всякого лесу крестьянишкам и людишкам
нашим от продажи ездить стало не мочно» [121].
В то же время татарские князья и мурзы продолжают нести службу и
свободно распоряжаются своими крепостными крестьянами. Приведем один
документ, подтверждающий это положение: «В отказных книгах отметы
Темниковского площадного подьячего Сеньки Смирнова прошлого 1665 года
написано: отказано на прожиток вдове Алтыне Темниковского мурзы Касимова
жене князь Еникеева прожиточное ее поместье, что она поступилась была в
прошлом 1660 году зятю своему Темниковскому Каргалею Аюкоеву сыну
Мамлееву в Темниковском уезде в деревне Азарапине двор крестьянский людей в
нем пять человек» [27].
А вот аналогичный документ – описание села Глинкова: «В Кадомских
писцовых книгах Михаила Еропкина да дьяка Григория Лаврова 1651 года, а
справки его же Михаила 1667 года написано: «За Темниковским за Бегишем да за
Давлекаем, да за Сафаром мурзами князь Енмамлетовыми князь Еникеевыми, да
за племянником их за Мустаем мурзою Кудашевым сыном князь Еникеевым
поместья треть села Глинкова на речке Еремше, и на их треть место дворовое
помещика, да крестьянских 9 дворов, да пустых дворов Ильина с детьми сбежали
вдове Варлемеевой с детьми, Савельева с детьми, Васька Умитьев переведен в
Темников. Пашни паханые крестьянские средние земли 87 чети, лесу пашенного
дведесять жеребей сельца Турмодеева на речке Еремше и на их жеребий 3 двора,
двор пуст Федьки кузнеца, две усадьбы пустые, старые пашни паханые добрые
земли 58 чети и всего за Бегишем с братьею и с племянником поместья в
Замокшанском стану треть сельца живущих, а в них место дворовое помещиков, 6
дворов крестьянских, 3 двора бобыльских, 4 двора пустых, 2 места дворовых
крестьянских. Пашни паханые добрые земли 58 чети, да средние земли 87 чети. А
писано за ними то поместье по отдельной выписи в 1626 г. воеводы
Лодыжинского. Межа по полюбовному их договору Темниковских Бегиша мурзы
с братьею села Глинково с вотчиною боярина князь Бориса Александровича
Репнина с селом Аносовка от речки Еремши речка Шаулы с дороги на право
земля села Глинково Бегиша да Сафара мурз князь Еникеевых, а лево земля села
Токмакова Ивана да Михаила детей Волынских» [65. Вып. 23].
73
Можно было бы привести много документов, показывающих, что службу
эти мурзы несли наравне с русским дворянством. Например, в источниках
упоминается, как Мустай мурза Кудашев сын князь Еникеев едет на службу
Великого Государя на Дон. Его родич Неман мурза Уразов сын Еникеев едет
провожатым с дьяком Сидором Поплавским.
В 1629 г., как мы говорили выше, был восстановлен Темниковский ям. К
1660 г. объем перевозок настолько возрос, что в дополнение к тем 10 ямщикам
начали у мурз требовать до 300 подвод, хотя для них это было весьма
разорительно. Они написали челобитную царю Алексею Михайловичу: «И те
ямщики всякую гоньбу гоняют до Касимова и до Владимира и до Саратова. А их
де крестьяне тем ямщикам помогают, дают подмогу по все годы. По указу велено
иметь подводы под посла, и под посланники, и под купчины, и под бояр царских и
воеводы ездят из Астрахани, и с Терека, и с Саратова и на них да мурзах и на
татарах и на их крестьянах правят по двести и по триста подвод вдруг сверх тех
ямских тридцать подвод, большим жестоким правежом».
Надо сказать, что к ямской гоньбе правительство стремилось привлекать не
только мурзинских крестьян, но и жителей города Темникова и всего уезда.
С каждым годом религиозная нетерпимость по отношению к татарским
мурзам со стороны правительства обостряется. С ослаблением степных улусов и
Крымского ханства меньше становится и потребность в их службе, а с 1670 г.
ограничивается и прием на службу, в связи с чем у непринятых происходит
отписка (конфискация) поместий. Конечно, это происходило не поголовно, а с
учетом многих факторов, в том числе знатности рода, воинских достоинств. В
1671 г. в России разразилась крестьянская война под руководством Степана
Разина. Когда разинские отряды приблизились к Темникову, темниковский люд
сразу встал на сторону восставших. Восставшими темниковцами руководили
духовные лица – поп Савва и монахиня старица Алена, отчего в этом регионе
движение приняло и религиозный характер. Поместья и дома татарских мурз
грабили и сжигали в первую очередь, началось их массовое избиение. Их ловили
в домах, на дорогах, приводили в Темников к разинским атаманам и здесь
подвергали казни. Восставшие требовали немедленного освобождения крестьян,
находившихся у мурз в холопстве. Мурзы бежали к Москве «под крыло» царя
Алексея Михайловича. А служи-
74
лые мурзы и татары еще до прихода разинцев в Темников находились вместе с
семьями в действующей правительственной армии. Приведем несколько
документов того времени.
«1671 г. июля явочная челобитная Темниковских мурз Т. и Б. Кутыевых о
разорении восставшими.
Царю, Государю и Великому князю Алексею Михайловичу [полный титул]
бьют челом и являют холопы твои Темникова города Темка и Бигейка мурзы
Мамаевы дети Кутыевы. В нынешнем, государь, во 1671 г. как пришли в
Темниковский уезд воровские казаки к тем воровским казакам пристали к
воровству Темниковского уезду всяких чинов люди, и отца нашего Мамая мурзу
Козекаева, да двух братьев наших Сафара да Ераская казнили смертью. И двор
отца нашего разорили, и животы наши, деньги и платья, и серебряную и медную
железную посуду, и коней и коров и всякую мелкую животину, и всякие крепости
[документы на крепостных крестьян – С.Е.], поместные и вотчинные выписи, и
купчие и здешние записи во крестьянах и отписи, да заемную кабалу на
Темниковского на Умряка мурзу Тимаева в заемных деньгах в 10-ти рублях, и
иные многие кабалы поймали все без остатку. И всего живота нашего взяли те
воровские казаки Темниковского уезду бунтовщики на 800 на 15 рублей с
полтиною. Милосердный царь государь и Великий князь Алексей Михайлович,
пожалуй нас, холопей своих, вели, государь, челобитье наше и явку записать.
Царь, государь, смилуйся, пожалуй. На обороте грамоты: 1671 год июля в 13
день» [72. Т. 4].
Из многих подобных документов приведем еще один:
«1671 г. марта 24 дня - явочная челобитная темниковских служилых мурз А.
и Б. Шихмаметовых об их разорении восставшими и об уничтожении ими
крепостных документов».
«Царю, Государю и Великому Князю Алексей Михайловичу [титул] бьют
челом и являют холопы твои, Темникова города Айдарка мурза да Бегайка мурза
Тохтаровы дети князь Шехмаметовы. В нынешнем, Государь, в 1671 г., как были
в Темникове и в уезде воровские казаки, и в то число те воровские казаки
дворишка наш разорили и животы поймали, и всякие крепости изодрали, и отца
нашего Тохтара мурзу казнили. А были государь, холопей твоих, в заемных
деньгах в кабальном долгу платежные отписи Саранского города посадских
людей Власа Иевлева в полуторе рублей, Ефима, отцу его имя пропамятовали, в
двух рублях с полтиною, приказного человека Еремея Степанова сына Шарапова
в 10-ти рублях, Темни-
75
ковского уезда села Девичье Рукава Филипея Дорофеева в полтора рублях, села
Каменного Брода крестьянина Михаила Родмонова без четверти в двух рублях. И
те, государь, воровские казаки платежные отписи в тех в плаченных деньгах у нас
холопей твоих, изодрали ж. А мы, холопы твои, в то число были на твоей
Великого государя службе, а те заемные кабалы у тех людей остались в недоплате
в небольших деньгах. Милосердный Государь, Царь и Великий Князь Алексей
Михайлович, пожалуй нас, холопей твоих, вели, Государь, челобитье наше и явку
записать, чтоб нам, холопам твоим, от тех людей по заемным кабалам в тех
плаченых деньгах продажи не было. Царь, Государь, смилуйся, пожалуй» [72. Т.
4].
4 декабря 1671 г. князь Юрий Долгорукий подошел к Темникову, и
темниковцы сдались и повинились. Темниковский уезд был опустошен
«разницами» с особенною жестокостью, при истреблении помещиков-татар и
вотчинников «отличились» уже упоминавшиеся поп Савва и старица Алена. Попа
Савву с его товарищами повесили, а старицу Алену, как ведьму, сожгли в
специально для этого срубленной избе. После подавления восстания началось
следствие о преступлениях, совершенных восставшими крестьянами по
отношению к татарским мурзам. В качестве иллюстрации приводим отписку
темниковского воеводы М. Кабанова в Приказ Казанского дворца с просьбой
ускорить судебное разбирательство о крестьянах Темниковского уезда,
участвовавших в восстании:
«Государю, Царю и Великому князю Алексею Михайловичу холопы твои
Мишка Кабанов, Петрушка Матвеев челом бьют. В прошлом, Государь, во 1671 и
в нынешнем 1672 годах в разных месяцах и числах по челобитью темниковских
мурз и татар приведены в Темников, темниковского уезду разных помещиков
крестьяне в убийстве их мурзинских и татарских отцов и детей их и братьев и
племянников и внучат, что де те их крестьяне и разных помещиков крестьяне же в
прошлом 1671 году при воровских казаках тех их отцов и братью, и племянников,
и внучат порубили, и были в атаманах и в есаулах. В иных где они приводили в
Темников к ворам и те де воровские казаки и атаманы отцов их и детей, и братью,
и племянников, и внучат порубили ж по их крестьянскому приводу. И те,
государь, приводные люди, крестьяне их и разных помещиков крестьяне ж против
их мурзинского и татарского челобитея в распросах, тех их отцов и братьи и
племянников и внучат в убийстве, многие не запирались, а сказали, что они
темниковских мурз и татар порубили
76
и к ворам в Темников приводили по неволе воровских атаманов и есаулов и
воровских людей. А иные, Государь, приводные разных помещиков крестьяне в
убийстве и атаманстве запирались. А темниковские, Государь, мурзы и татары
ныне бьют челом тебе, Великому Государю, по распросных их крестьянским
речам в убийствах об вершенье, а иных приводных людей в убийствах жив
атаманстве чтоб нам холопам твоим, велеть их пытать и твой, великого государя,
указ им чинить по твоему Великого Государя указу и по Соборному уложенью. И
о том мы, холопы твои, писали к тебе, Великому Государю к Москве наперед
сего. А те, Государь, приводные люди их мурзинские и татарские и разных
помещиков крестьяне, бьют челом тебе, Великому Государю, а нам холопам
твоим подают в Темников в приказной избе челобитие, что де они, приводные
люди, потому их мурзинскому челобитью сидя в тюрьме, помирают голодной
смертью. И чтоб ты, Государь, пожаловал, велел нам, холопам твоим, им кои
сидят по тому мурзинскому челобитью и по приводам, твой Великого Государя
указ учинить. И которые, Государь, приводные воры в убийствах и в приводе
темниковских мурз винились и об розыску и убийствах ж и атаманах и есаулах
которые запирались, что, Великий Государь, Царь и Великий Князь, Алексей
Михайлович, нам холопам своим укажешь» [72. Т. 3].
После всех этих дознаний, судов одних казнили, других, заковав в кандалы,
отправили на каторжные работы. В 1675 г. издается новый указ, ущемляющий
права татарских мурз. До этого существовала практика, когда у татарского мурзы
за некрещение конфисковали поместья и вотчины и передавали новокрещеным,
но при крещении тут же их возвращали законному владельцу. Этот же указ
устанавливал, что поместья и вотчины, изъятые у некрестившихся татарских мурз
и розданные новокрещеным за крещение в православную веру, должны
оставаться за ними. Если татарский мурза крестился после того, как у него
отобраны поместья и вотчины, то прежние его же владения ему не возвращаются,
а даются выморочные поместья (т.е. земли служилых людей, умерших без
наследников). Так как таких поместий было мало, это затрудняло возвращение
таким «слишком поздно» крестившимся татарам их прежнего служилого статуса.
Конечно, некоторые крестились и потому еще, что, находясь в русской среде,
привыкали к образу жизни русского дворянства, к тому же лишение всех богатств
и привилегий для людей, привыкших к этому, в течение многих поколений
относящихся
77
к верхушке общества, было страшным потрясением. Но все же большинство
татарских мурз шло на потерю поместий, земель и всех привилегий, но крещение
не принимало, упорно держалось ислама. А правительство тем временем
продолжало свое давление на татарских князей и мурз для понуждения к
принятию православной веры. В 1676 г. было постановлено: «Если по смерти
новокрещеного иноземца, некрещеная его мать при жизни своей не распорядится
тем поместьем, которым владел ее муж и которое дано ей на прожиток и то
поместье при ней при живой по ее поступке ни за кем не справлено, а последнее
то сдано будет по ее поступке иноземцу некрещеному, то такое поместье
поворачивать и отдавать детям ее крещеным или внучатам крещеным сына
детям». Затем вообще был издан закон после крещеных иноземцев давать
вотчины родственникам только крещеным, а некрещеным родственникам и
ближним не давать [28]. Конечно, те из мурз, которые принимали крещение, по
служебной лестнице и соответственно по богатству, по поместным владениям
превосходили некрещеных сородичей. Например, в 1677 г. Казбулат мурза
Сафаров сын князь Еникеев, правнук князя Еникея, принимает крещение под
именем Лаврентий Сафар Мурзич. Князь Еникеев становится крупным
военачальником, за свою службу в Пензе он был жалован большими поместьями -
окладом в 500 четей земли и денег 30 рублей.
В Пензенских и Саранских десятнях того периода среди несших службу
упоминаются следующие лица (в подавляющем большинстве – мусульмане):
князь Кудашев Андрей Саитов сын, нес службу в Керенске, за свою службу
пожалован землей 250 чети и деньгами 7 рублей; князь Кудашев Бибай, в 1679 г.
нес в Саранске рейтарскую службу; князь Кудашев Бикбулат, служил рейтаром в
1681 г., проживая в деревне Новоселки Ломовского уезда; князь Кудашев Тузай, в
1669 г. нес службу в Саранске; князь Тенишев Тляшко, нес службу в Саранске;
князь Тенишев Ишмамет, нес полковую службу в Керенске; князь Тенишев
Толубай Федоров сын, нес службу в Керенске, и др.
При этом московское правительство продолжало подталкивать татарских
мурз к крещению и порой добивалось успеха. О таком переходе татар в
православие также упоминают переписные книги, десятки. Например,
владельцами села Восгосово в период 1639–1681 гг. были Мустай мурза Кудашев
сын князь Еникеев, по крещениию князь Иван, и Резеп мурза князь Еникеев, по
крещению князь
78
Андрей. Приведем еще один яркий пример. Деревня Ишейки Темниковского
уезда в 1678 г. находилась во владении помещиков Мустая мурзы Кудашева сына
князь Еникеева, Резепа мурзы Бегишева сына князь Еникеева, Сафара мурзы
Маматова сына князь Тенишева, Илюкая мурзы Тимраметова сына князь
Тенишева и Арслана мурзы Мордашева сына князь Тенишева; в деревне
числилось крестьянских и бобыльских 14 дворов, людей в них – 74 человека.
Через 17 лет, в 1695 г., деревня Ишейки принадлежала думному дьяку Емельяну
Украинцеву и новокрещенам, уже православным, князю Ивану Еникееву, князю
Василию Тенишеву, князю Василию Колунчакову.
В 1673 г. начинается война России с Турцией, вассалом которой было
Крымское ханство. Война эта происходила с переменным успехом и закончилась
в 1681 г. заключением мирного договора на 20 лет. В этой войне участвовали и
темниковские татары Командовал ими уже упоминавшийся князь Лаврентий (до
крещения бек, мурза). Сафар Мурзич князь Еникеев по окончании военных
действий за усердие и боевые отличия пожалован большими земельными
угодьями (эта грамота приведена ниже, в главе, посвященной роду князей
Еникеевых).
Быт татарских князей и мурз был довольно богат, а сами они носили
роскошную одежду и дорогие ювелирные украшения. Состоятельные мурзы
имели по нескольку верховых коней ценных пород. Из различных документов мы
смогли почерпнуть данные об имуществе, бытовой обстановке и одежде
татарских мурз в XVII в. Хотелось бы просто перечислить некоторые из этих
предметов, что даст читателю наглядное представление об уровне жизни
тогдашней татарской знати.
«Шуба женская атласная с золотом на черевьем беличьем меху с
горностаевым ожерельем, кругом опушена горностаем. Женская шуба
дорогильная красная на беличьем меху, опушена бобровым мехом, пуговицы
серебряные, золоченые. Кюртя дорогильная двояличная, рудожелтый шелк с
красным, стегана на бумаге, подкладка лазоревая крашенинная, подпушка
зеленого киндяка, пуговицы сердоликовые на серебряных спнях. Кюртя зеленый
киндяк стегана, подкладка зеленая, подпушка красного киндяка, пуговицы
серебряные. Шапка женская соболья. Женские ферези дорогильные зеленые
стеганые, подкладка лазорева крашенина подпушка красный киндяк, около ворота
плетень золотой, нашиты у пуговиц петли зо-
79
лотые, пуговицы серебряные, позолоченные. Ферези женские, красного кумача,
стеганая подкладка бело-зеленая, подпушка лазоревая».
К этой пышной одежде добавляются дорогие ювелирные украшения,
женский бетлек серебряный, золоченый, с каменьями жемчуга. Браслеты на руках
(по-татарски белязек) серебряные, некоторые золоченые с каменьями. Монисты
серебряные позолоченные с каменьями. Перстни серебряные золоченые с
каменьями и жемчугами.
Мужская одежда по своей декоративности не уступала женской. «Охабень
светломалинового цвета изуфр, анбурка, подлажены зеленою тафтою, нашивка
казыбальская волоченого золота, кругом плетень золотой серебром, ферезя
зеленый изуфр, анбурка, подпушка рудожелтая тафта, нашивка серебряная по
лазоревому шелку с кистями, кругом галун, шелк лазорев с кистями. Кумачевый
кушак (опояска) с ножом, оправленным серебром, шапка лисья черной лисицы,
зеленого сукна, испод горностайный, нашивка тафтяная. Шапка соболья, вершок
бархатный рудожелтый, с жемчугами. Кафтан камчатный, лазоревый, подпушка
алых дорогое, пуговицы капитальные, золотые. Шапка соболья, красный вершок,
опояска кумачевая с мусатом. Нож оправлен серебром, садок [саадак?] с тахтуем.
Нагрудник зеленой тафты, подкладка крашенина лазоревая, пуговки серебряные,
позолоченные. Ферези полосатых дорогое на беличьем черевьем меху с пухом,
около ожерелья золотой плетень. Нашивка золотая на зеленом шелке. Кафтан
дорогильный, зеленый, стеганый на бумаге, подкладка лазоревой крашенины,
подпушка рудожелтых дорогов, пуговицы – зеленый шелк на золотом шнурке.
Рубахи добрые с золотом, и белые мужские и женские».
Упоминается в документах и фабричная дорогая оловянная посуда: кружки,
стопы, воронки, четвертины большие и малые, стаканы, блюда белые большие,
блюда белые средней руки, тарелки белые (фарфоровые), шандалы зеленой меди,
кумганы медные луженые, братины медные луженые, сковородки медные
луженые, противни черные медные, сковородки черные медные, котлы медные
большие и малые, перепусной винный котел медный с горшочком и с трубой,
кубы медные с трубами весу 4 пуда. Оконные заготовки слюдяные и стеклянные,
фонари слюдяные, железом окованные. Скляницы в шкатулках, деревянные
братины, десятки ложек, топоры, косы, серпы, сошники с полицей железные,
седла с войлоками, замки разные, дорогие персидские ковры.
80
Мужчины носили не только традиционные сабли, но и дорогое заморское, в
том числе огнестрельное, оружие. В документах упоминаются, например, карабин
«немецкой работы, стволина тонкая, замок русский», карабины русской работы с
замками, пистоли с замками, бердыши, луки турецкой работы с золотом, луки
русской работы, ружья с чинаревым длинным пистолем и ложей. «Пологи
плотяные черным шелком, кисти белые поверху напереди трех комок звенушки,
промеж несторядо, напередь у полога с обоих сторон, что два окна, шиты черным
шелком и лапосцы пришиты разного цвета...».
Дети татарских мурз обучались в специальных мусульманских медресе,
владели арабской грамотой, изучали шариат, основы мусульманской религии,
литературу и поэзию Востока. Вот в этом и заключался секрет того, что татарские
мурзы не принимали православную веру. Получая в юности мусульманское
образование, они уже не могли отказаться от полученных знаний, от убеждений,
привитых в отроческие годы (в XX столетии большевистская власть в своей
русификаторской политике достигла успеха именно тем, что закрыла татарские
мусульманские медресе и всех детей заставила учиться в русской школе). Основу
общественных отношений составляла патриархальная семья, сохранявшая
традиции, заложенные еще во времена степной жизни. Семьи были
многочисленные, средними считались семьи в 18–20 человек. Семьи сыновей
отделялись только когда умирал глава большой семьи – отец. Традиция раздела
была освящена веками. Во-первых, сообща всем братьям строили собственные
дома, и только после этого можно было приступать к разделу. Между братьями
делили все имущество основной семьи, для этого приглашали 2–3 самых
уважаемых стариков. Раздел происходил при их свидетельстве. Конечно, при этом
происходили и споры, но старики-свидетели мирили родичей и выступали в
качестве судей, определяли, что кому должно принадлежать. Такие разделы
происходили мирно и с общего согласия. Кульминацией раздела был момент,
когда уже все было поделено, мать старой семьи, а если ее нет, то старшая сноха,
выносила и ставила на стол специально для этого обряда свежеиспеченный хлеб.
Один из стариков-свидетелей, прочитав соответствующую молитву, разрезал
каравай на доли по количеству братьев, и каждый, признав раздел справедливым,
брал свою долю каравая, заворачивал в полотенце, уходил со своей семьей в свой
новый дом. Разрезание хлеба было символом мирного и
81
справедливого раздела, и уже после этого никто к другим братьям не имел
претензий. Чтобы нормально могла жить такая семья, конечно, должна была
сохраняться жесткая дисциплина. Например, в мурзинских семьях снохе строго
настрого запрещалось разговаривать со свекром, она не имела права в его
присутствии произнести ни звука, так и проживали совместно по тридцать лет, не
обмениваясь ни одним словом, хотя свекор мог давать снохе распоряжения,
которые она обязана была немедленно выполнять. Ясно, что это неукоснительное
правило было введено, чтобы сноха не пререкалась, не вступала в споры со
свекром. Многоженство в семьях не было повсеместным явлением, но богатые
мурзы могли иметь по 2–3 жены. Владения мурз, их крепостные крестьяне
переходили по наследству всем детям. Если у русских наследниками и
носителями фамилии считались только дети одной законной жены, то у татарских
мурз московские приказные признавали наследниками и носителями фамилии
детей трех жен, брак с которыми освящен шариатом. В семьях мурз в особом
положении находились девочки. До 12-летнего возраста они ходили к жене
муллы, учились читать Коран, молитвы, обучались грамоте, нормам поведения на
улице и в людных местах. После того, как им исполнялось 12 лет, татарские
девочки вели затворнический образ жизни, не посещали вечеринки, не выходили
за пределы своего двора, занимаясь домашней работой, подготовкой своего
приданого. Так и видишь, как они сидят в светлой горнице и ткут полотенца,
вышивают скатерти, вяжут украшения, готовят подушки, перины и прочие вещи.
Отец и мать покупают им дорогие носильные вещи, приобретают предметы
украшения, кольца, браслеты, жемчуга и прочее. Но затворничество длится
недолго. В 16–17 лет отец и мать, совершенно не считаясь с желанием дочери, по
своему выбору выдают ее замуж, порой за совершенно незнакомого ей человека.
Одним из самых красочных бытовых обрядов у мурз был именно свадебный
«чин». К нему привлекались все родственники жениха и невесты. По дошедшим
до нас отголоскам попытаемся восстановить колоритный обряд мурзинской
свадьбы.
Когда возникал вопрос о женитьбе сына, в выборе невесты принимали
участие все родственники, кроме самого жениха. Все решали родители и
ближайшая родня. Они собирались и обсуждали каждую возможную
кандидатуру. Иногда невест брали из далеких мест, известны документы, когда,
уже проживая в Уфимской губернии,
82
невест привозили из Тамбовской губернии. При обсуждении кандидатур
выяснялось прежде всего богатство родителей каждой невесты, их общественный
статус, авторитет, характеры. Ибо самих невест никто не знал, как мы уже
говорили, мурзинские дочери с 12-летнего возраста за пределы своего двора не
выходили. Надо сказать, что вообще женщины в мурзинских домах жили в
строгости, даже взрослые замужние женщины при встрече с мужчиной концом
платка прикрывали лицо. Когда после долгих обсуждений и советов избиралась
невеста, начинался поиск опытных и дипломатичных свах. Наконец, определены
и свахи. Они выясняют состояние семьи, ее земельные владения, положение по
службе. Выяснив все возможные подробности, они отправляются к семье
невесты, которая в большинстве случаев проживает в дальнем ауле. Свахи, встав
утром до рассвета, сотворив намаз, пешком отправляются в путь. Пешком, потому
что сватовство происходит в строжайшей тайне, ибо, узнав об этом, могут
вмешаться конкуренты, а во-вторых, в случае вполне возможного отказа, попытка
должна остаться в тайне. А если поехать на лошадях, то немедленно об этом
узнает вся округа. Войдя в дом невесты, свахи после обычных приветственных
слов произносят обычную в этих случаях фразу: «Пришли надолго, сели, без дела
не сидеть». Услышав эту фразу, семья невесты уже знает, кто и зачем пришел.
Ставится самовар, собирают на стол. В этом деле все освящено традицией. За
столом говорят о погоде, о скоте. Потом одна из свах произносит традиционную
фразу: «У вас есть золото, у нас – серебро, давайте, их соединив, создадим
сокровище». Свахи всеми самыми привлекательными словами расхваливают
жениха, отца и мать жениха, его семью, их богатство. После продолжительного
разговора, обеда родители невесты говорят, что их дочь еще молода, надо
подождать. Но в конце концов договариваются второй раз встретиться через
месяц. Это нужно, чтобы дать возможность родителям невесты навести справки о
семье жениха. Через месяц свахи снова отправляются в путь. Но на этот раз уже
не пешком тайными тропами, а едут в повозке с кучером на козлах, торжественно
и решительно. На этот раз переговоры тоже не завершаются согласием родителей
невесты. «Мы мало знаем о женихе», – говорят они. Договариваются встретиться
через две недели. После трехмесячных хождений и встреч, наконец, согласие
найдено, определяется сумма калыма. Назначали день для скрепления слова
согласия. Теперь начинается торговля о калыме. Родители невесты запрашивают
большой калым,
83
невесту одевают с ног до головы в дорогие одежды. После продолжительной,
утомительной торговли о калыме, подарках, подношениях, наконец, приходят к
согласию. Мать невесты выносит и кладет на стол два вышитых носовых платка и
на них золотое кольцо для жениха. Это называется «знак» (билге). Свахи берут
золотое кольцо и носовые платки и на стол кладут задаток калыма. Когда свахи
возвращаются в дом жениха, там их ждет вся родня. Дом полон народа, увидев
выложенное свахами золотое кольцо, все радуются. Приглашают жениха, ему
объявляют, кого ему в невесты сосватали, из какой семьи и как ее зовут, и
вручают золотое кольцо – знак согласия невесты. Никто у него не спрашивает,
нравится ему невеста или нет. Таков закон предков, никто его преступить не
может. Свадебное золотое кольцо дарит только невеста жениху, а жених невесте
не дарит. Это тоже древняя традиция, а почему так – неведомо. После этих
событий проходит несколько месяцев, и снова свахи, взяв часть калыма, в повозке
с кучером на козлах отправляются в дом невесты, где после продолжительных
переговоров назначается «Яраш туй». В переводе на русский это значит «свадьба
согласия». Договариваются, что когда во время никаха (венчания) мулла спросит
о калыме, подтвердить, что калым выплачен полностью. «Яраш туй» заключается
в том, что родители жениха и невесты обмениваются подарками, в дом жениха
привозят приданое. Невеста особенно к этому готовится: шьет, вышивает
наволочки, скатерти, салфетки, занавески, фартуки, разные покрывала. В это
время около невесты собираются подруги, родственницы, все помогают ей
окончательно подготовить приданое.
А в обществе распространяются о женихе и его родителях всяческие слухи:
якобы отец жениха отставлен от службы, а жениха на службу не приняли,
поместьям их угрожает отписка. Отец невесты, мурза, настораживается: как
отдать дочь в неслужилую семью? Возникают колнфликты, свахи бегают и все
эти вопросы улаживают. Наконец, согласован день «Яраш туя». Это закон, теперь
уже никто не может ни расстроить свадьбу, ни отменить. Таков один из древних
обычаев. В этот день с раннего утра на двух подводах выезжают в дом невесты.
На подводы грузятся подарки для невесты, в том числе сладости для ее подруг,
подарки для отца, матери, родственников, каждому по признаку родства, кому
камзол, кому атлас на платье, кому галоши, шляпа. Итак, ни один родственник
при этом не забывается, ведется строжайший учет. При этом договариваются о
дне
84
никаха. После угощения подводы отправляются в обратный путь, теперь уже
груженные подарками для родни жениха. В доме жениха собирается вся родня,
ждут приезда подвод с подарками. Это называется «буляк багыу» (смотрины
подарков). Все подарки рассматриваются, оцениваются и раздаются по
принадлежности. Через неделю снова в дом невесты отправляются подводы.
Теперь уже едут только мужчины, отец жениха со старшими родственниками. Их
задача – назначить день свадьбы и совершить обряд никаха. Согласно обычаю их
встречает родня невесты. Входят домой, совершают благодарственную молитву, и
появляется мулла в зеленом чапане, на голове белая чалма. Все присутствующие
муллу встречают стоя. «Эсселяму галейкум», – произносит мулла. «Вагалейкум
ассалам, хазрат», – отвечают все присутствующие. Отец невесты просит
совершить обряд никаха, Мулла садится за стол, спрашивает, кто будет
свидетелем со стороны жениха. Отец жениха называет свидетеля жениха. Отец
невесты называет своего свидетеля. Дальше мулла спрашивает, кто берет на себя
ответственность за жениха и кто за невесту. Этот вопрос возникает, потому что ни
жених, ни невеста в этом обряде не участвуют. Поэтому кто-то за них должен
быть ответственным. Оба отца отвечают: «Мы сами за них ответственны, хазрат».
Помещение, где совершается обряд никаха, разделено занавесью, ибо в
присутствии муллы женщины находиться здесь не могут. Невеста, мать невесты и
все родственницы стоят за занавесью и оттуда слушают совершение обряда.
Мулла начинает с расспросов как звать жениха, чей сын, как звать невесту, чья
она дочь, какая сумма калыма. Отец жениха говорит: «Договорились о такой-то
сумме, в основном калым уплачен, сейчас выплачиваю остальную сумму». С
этими словами выкладывает на стол деньги. Отец невесты подтверждает: «Да, все
это действительно так, хазрат». За занавесью – свои обряды. Там стоит невеста со
своими подругами, в руках у подруг две свечи, во время обряда свечи зажигают.
Есть примета: если свечи погаснут во время обряда, то быть беде. Наступает
самая торжественная минута. Отец невесты заходит за занавесь и распоряжается
зажечь свечи, затем выходит из-за занавеси и говорит: «На Аллаха единого
возложим, хазрат, начнем». Мулла не спеша читает Коран, незнакомые слова
Корана звучат особенно торжественно. После чтения Корана мулла обращается к
отцу жениха: «Дочь такого-то мурзы согласился взять в жены своему сыну?».
Отец жениха, отвечая за сына, говорит: «Взял». Дальше мулла обращает-
85
ся к отцу невесты: «Такая-то, дочь мурзы такого-то, согласна ли быть женой
такого-то мурзы?». Отец невесты идет к занавеси и говорит: «Дочь, - называя по
имени, – согласна ли быть женой такого-то мурзы?». Из-за занавеси невеста
отвечает идущей из древности традиционной фразой: «Я против воли отца и
матери идти не могу». Отец невесты возвращается к мулле и говорит: «Она
сказала – против воли отца – матери идти не могу». Мулла читает молитву – и
никак завершен. Начинается застолье, на стол приносят угощения. Прежде всего
мясо, потом салма (лапша), а потом чай с халвой и другими сладостями.
Алкогольных напитков на никахе ни в коем случае не подают. На другой день вся
женская родня собирается в дом невесты на пробу вчера привезенного отцом
жениха меда, снова застолье, чаепитие. Начинается подготовка к свадьбе. Невесте
обеспечивают особый режим, ее отдельно кормят, холят. Она должна на свадьбе
предстать перед женихом холеной и свежей. В назначенный день свадьбы в дом
жениха со всей округи съезжается родня. Большинство в каретах, запряженных
парой рысаков, на дуге колокольцы, сбруя вся блестит, в медных украшениях.
Каждый приезжий гость привозит два белиша (пирог), фаршированных кур,
сладости. Однако никаких подарков нет, таков был обычай. Во дворе, в доме –
веселье, смех, шутки, все радостно возбуждены. Утром жених запрягает тарантас,
посадив на козлы скрипача, отправляется за своими замужними старшими
сестрами и их мужьями и везет их под звуки скрипки. Начинается свадьба. Когда
собрались все гости, садятся за сдвинутые столы и начинается застолье. Подается
буза, начинается веселье. Буза – это алкогольный напиток, что-то вроде пива,
однако с большим содержанием алкоголя. В этом застолье принимает участие
только более или менее молодая часть родни. Пожилые женщины, старушки
только со стороны наблюдают. Буза свое дело делает. Молодые родственники
жениха затевают песню, к ним все присоединяются. Песню сменяют пляска, игры.
Наконец, гости расходятся, остаются только самые близкие родственники, чтобы
готовить следующее застолье.
На следующий день утром жених отправляется приглашать на свадьбу тех
гостей, кто с ним поедет на свадьбу в дом невесты, это в основном молодые пары.
К вечеру нарядные, разодетые гости собираются. На стол ставится буза и
угощенье. Жених, подпоясав вышитый фартук, подаренный невестой, угощает
гостей бузой. В соседнем доме отец жениха, собрав старшее поколение
родственников,
86
проводит застолье, также угощая бузой. Молодежь веселится, песни, пляски,
музыкальные инструменты, скрипки гремят. Начинает собираться народ со всего
аула, едут даже из соседних аулов. Мурзинская свадьба – это большое зрелище,
жених щедр, всех приглашает в дом, а тем, кто не помещается в доме, ведрами
бузу выносят во двор, на улицу. Так наступает полночь, и гости расходятся.
Приезжих издалека уводят ночевать родственники и знакомые.
Назавтра – основное действие свадьбы в доме невесты. Утром свахи в
повозке с запряженными рысаками торжественно отправляются в дом невесты.
Их задача – рассказать, как прошла свадьба в доме жениха и сколько человек
приедут на свадьбу в дом невесты. А жених с тростью в руках обходит дома, где
его родственники остановились, стучит в окно и кричит: «Собирайтесь на
свадьбу». Ближе к обеду собирается свадебный поезд. Во всех повозках
запряжены по паре и тройке коней. Всего собирается 30–40 повозок. Когда все
выстроились, раздается команда: «Трогаемся». Все вспрыгивают в повозки,
кареты. В головных каретах звенят колокольцы, к ним присоединяется звон всех
колокольцев, свист, звук скрипок, гремят песни, частушки, громкие радостные
возгласы. Весь аул высыпает провожать свадебный поезд. В таком виде
свадебный поезд объезжает свой аул, после двух кругов снова останавливается у
ворот жениха. Все, по одному и группами, заходят в дом, выпивают по несколько
стаканов бузы, кушают мясо, и снова поезд выстраивается в том же порядке. Отец
жениха в убранной карете, запряженной тройкой во главе поезда, дает команду:
«Единому Аллаху поручили, поехали!». Жених с дружками замыкают поезд.
После выезда из деревни порядок нарушается. У кого хорошие кони, а сердца
горячие, в своих повозках встают и мчатся галопом, переходят на бешеный
аллюр. Крики, шум, песни, всякого рода выкрики под свист. Кареты выходят из
ряда и мчатся уже наперегонки. Каждый хочет показать быстроту своих коней.
Вот и первый соседний аул. Коней придерживают, поезд останавливается в
середине аула, все сходят со своих повозок. Скрипачи выходят вперед, образуется
круг, начинаются песни и пляски. Скоро снова в путь, в пути крик, шум, песни,
скачки. Не доезжая до аула невесты полверсты, снова поезд приходит в порядок,
кареты занимают свои места. Здесь их встречают родственники невесты и
присоединяются к ним. В ауле начинается стрельба из ружей, крики, шум, лают
собаки, пахнет порохом. Так кортеж въезжает в аул. Дом невесты полон гостей со
всего края. Красивые по-
87
возки, кареты, изукрашенные кони, на дугах разноцветные полотенца. Вот
слышны громкие возгласы, свист, ружейные выстрелы, раздается крик: «Свадьба
едет». Весь аул высыпает на улицу, заводятся песни, слышны шутки, смех. На
первой подводе подъезжает близкий родственник отца невесты со скрипачом,
ворота настежь, за ним вторая подвода заезжает. По обычаю остальные
останавливаются на улице. Все гости спрыгнули со своих подвод, жители аула
уводят их лошадей к себе домой. Последним подъезжает жених с дружками и
заезжает во двор. Их встречают молодые люди и под руки ведут в дом. На
крыльце их ожидали снохи: в руках у них тарелки с маслом и медом и особым
хлебным блюдом (катлама). Каждый из них берет кусок катламы, откусывает,
остальное бросает за плечо. Эти куски ловят молодые люди: кто первый поймает,
первый и женится. Жених и его дружки в тарелки кладут деньги, и после этого
открываются двери в дом. Кроме них никто в дом не заходит. А за занавесью
стоит невеста, окруженная подругами, золовками. Обряд венчания, никах,
совершен, они уже законные муж и жена, им предстоит прожить жизнь, родить 7–
8 детей, воспитать их, продолжить жизнь, но друг друга они еще не видели. Кто
она, какая из себя? Жених вынимает из кармана подарки для невесты – духи,
сандал, хну и др. А невеста по рукам передает подарок жениху – вышитую
серебром тюбетейку (каляпуш). Жениха сажают на диван, на голове каляпуш, на
пальце золотое кольцо – подарки невесты. Но невесту он еще не видел. В комнату
входят ближайшие родственники, человек двадцать пять. Рассаживаются по
признаку родственной близости, подают чай. После чая все выходят из комнаты.
Вновь накрывают на стол, подают бузу и всех приглашают в комнату. Начинается
свадьба, угощения, песни, все, кроме жениха, пьют бузу. В это время входят и
проходят за занавесь девушки с покрытыми головами. Начинается обмен
частушками, в которых девушки стараются осрамить жениха и его дружков, а те в
свою очередь отвечают им тем же. В соседнем доме пожилые люди тоже сидят за
столом. Ночью гости начинают постепенно расходиться. Со столов убирают
остатки и начинают вновь накрывать столы уже самыми изысканными блюдами.
Гостей вновь приглашают за стол. После этого пиршество в доме невесты
заканчивается. После проводов всех жених с дружками входит в дом и садится
против занавеси. Занавесь открывается, и золовка берет невесту за руку и ставит
перед женихом. Вот только когда жених и невеста видят друг друга, однако лицо
невесты закрыто вуалью.
88
Невеста целует руку жениха – и снова ее уводят за занавесь. Жених
провожает дружков и входит в дом. Стол снова накрыт, однако только на две
персоны. Кроме них никого в доме нет. Садятся друг против друга, вуали уже нет.
Невеста угощает жениха. На другой день на двух подводах в дом жениха везут
приданое невесты. А свадьба продолжается. Жених собирает дружков и снова
приглашает пировать в дом невесты. Теперь уже сам жених угощает дружков. Он
наливает в стаканы дружков бузу, но они не пьют, заявляют: «Зачем мы пришли
сюда?». Жених идет за занавесь и выводит к гостям невесту. Гости пригубляют
стаканы, но не пьют. Понимая это затруднение, жених и невеста принимают
особую позу, называемую йогуне, т.е. согнув колени и наклонив голову, они
замирают на месте, пока гости не выпьют стаканы. Начинается пиршество. К
вечеру все гости на лошадях собираются к воротам невесты. Все подводы
выстраиваются в таком порядке, как приехали. Отец жениха командует:
«Единому Аллаху поручаемся, трогаемся». После этой команды жених с
дружками идет в комнату за невестой. Но девушки невесту не отдают. Они
закрыли лицо платками и обняли подушки, а без подушек жених невесту увезти
не может, таков обычай. – «Если не дадите денег, подушки не вернем». Дружки
дают девушкам деньги, но девушки качают головой, надо добавить. Жених берет
под руку невесту и начинает выходить, но на диване сидят отец и мать невесты.
Дружки подходят к ним и спрашивают: «В приданое дочери что даете?». Отец и
мать называют приданое. Дают в основном скот – кобылиц, коров, овец. Дружки
говорят спасибо. Жених целует руки отца и матери и с невестой выходит из
комнаты. Свадебный поезд трогается в обратный путь. Тем временем в дом
жениха привезли приданое невесты на двух подводах. Окованные сундуки полны
вышитых скатертей, полотенец, рушников, салфеток, разных покрывал, занавесей,
десятков рубах, платьев, шалей, платков, фартуков, посуды, в том числе
самоваров, тазов, кумганов и многих других вещей. Все это разложено в комнате,
двери открыты, все идут смотреть приданое мурзинской дочери. Во время этой
суматохи на улице раздается крик: «Свадьба едет (называя по имени), мурза
такой-то невесту везет». Снохи выходят встречать с фонарями, ружейная
стрельба, крики радости. Аул наполнился песнями, звоном колокольцев, звуками
скрипок, конское ржанье, цоканье конских копыт. К крыльцу подъезжает карета
жениха и невесты. Под ноги невесты кладут подушку, и она с кареты встает на
подушку. Мать жениха в
89
пиале подает шербет (разведенный мед ) сыну, он, отхлебнув, возвращает матери,
она пиалу подает снохе (невеста уже стала снохой). Мать подает катламу, ее с
маслом откусывают жених и невеста. Свекровь вводит молодую сноху в дом,
показывает ей печь. Она целует печь, после этого старшие снохи уводят ее за
занавесь. Столы накрыты, приезжает много родственников невесты, столы полны
кушаний, буза льется рекой, бурное веселье, песни, пляски. Здесь, как и в доме
невесты, молодежь в одном доме, а старшие в другом доме пируют. Родственники
заходят по одному за занавесь, прощаются с невестой, желают ей благополучия и
счастья и уезжают. Старшие снохи приносят невестке в медном кумгане теплой
воды и медный таз. Это все для умывания. Свекровь дарит невестке предметы
туалета. На второй день от родни невесты приезжают четыре очень суровые
женщины. Их сажают за стол, угощают. Но они не едят, не пьют. Их задача узнать
жизнь семьи жениха. Они осматривают дом, двор, скотину, комнаты, чтобы дома
сделать доклад, в какую семью попала невеста. Свадьба на этом не заканчивается.
Наоборот, только разворачивается. Начинаются взаимные приглашения всей
родни. Каждый брат, дядя, тетя – все по очереди приглашают родню невесты и
жениха. Свадьба продолжается, и описывать ее можно до бесконечности.
***
До 1680 г., несмотря на некоторые направленные против служилых
мусульман правительственные акты, татарские князья и мурзы продолжают нести
службу и соответственно владеют своими поместьями и вотчинами. Сыновья
приходят на смену отцам, наследуя родовые имения и продолжая службу. Их, как
и прежде, верстают поместьями в Приказе Казанского дворца.
Но в этом году происходит резкий перелом в жизни татарского общества,
который грозит принести большие беды и разорения. Внутри самой православной
церкви в России обостряется идеологическая борьба между сторонниками
официального вероучения – последователями патриарха Никона (который провел
реформу православного богослужения) и сторонниками «старой веры» –
раскольниками. Высшее духовенство решительно и жестоко карает раскольников,
дабы не допустить даже малейшего противления «святой церкви». В то же время
православная церковь, демонстрируя свое «бла-
90
гочестие» и непримиримость к «бусурманской религии», начинает вновь активно
выступать против мурз. По утверждению церковников, служилые татары, имея
поместья и вотчины, населенные христианами, якобы принуждают их к
магометанству, причиняют им многие обиды, налагают всякие чрезмерные
поборы и повинности. В 1676 г. после смерти царя Алексея Михайловича на
российский престол взошел его старший сын Федор Алексеевич, фанатично
религиозный молодой человек. Духовенство и Боярская Дума требовали
немедленного крещения мурз или отписки у них крепостных крестьян. В
результате всей этой пропагандистской кампании правительство приступило к
решительным мерам. 16 мая 1681 г. издается царский указ следующего
содержания:
«Именным указом Царя Федора Алексеевича с боярским приговором
повелено низовых городов у некрещеных мурз поместья их и вотчины с
крестьянами отписать на себя, Великого Государя, для того: ведому ему,
Великому Государю, учинилось мурзы в поместьях своих крестьянам чинят
многие налоги и обиды и принуждают их к своей бусурманской вере. А мурзам
сказать, что испомещени они будут, вместо тех взятых поместий по
рассмотрению иноверцами же Темниковскою и Кадомскою мордвою и о том его,
Великого Государя, указ будет впредь. А будет, которые мурзы и татары похотять
в православную христианскую веру креститься, и тех крестить, и отписанным
крестьянам за ними быть по-прежнему, да им же давать жалованье да и мордве
сказать, чтобы они крестились все, а как они крестятся и им во всяких податях
дано будет льготы на шесть лет» [104. Т. 2, № 867].
Правительство наущало крестьян, «чтобы они мурз и татар ни в чем не
слушали и податей не платили. А буде на мурзинских помещиков и вотчинников
всякие угодья делать и подати платить те подати платить на Великого Государя».
В то время, как мурзы ждали обещанного царского указа о испомещении
(передаче) им вместо отнятых русских крепостных деревень мордвы, началось
всестороннее давление на мурз. Не только изъятие поместий и вотчин, но
начинаются ссылки мурз и другие виды давления для понуждения их к крещению.
В феврале 1682 г. подьячие и приставы стали разъезжать по татарским аулам и
объявлять указ: «Мурзам и татарам, их женам, вдовам, недорослям, девкам указ
Государя, чтобы они упорство свое отложили, во святую веру греческого закона
крестились и били челом Государю о поместиях своих и вотчинах до 25 февраля,
а ко-
91
торые до этого срока не крестятся и челобитен о поместиях и вотчинах не
подадут, у них поместья и вотчины, и всякие угодья будут отняты и розданы тем
мурзам и татарам, которые крестились уже или крестятся до 25 февраля» [104. Т.
2, № 867]. В этом же указе значилось такое предложение: «Будет, которые мурзы
и татары похотят в православную христианскую веру креститься, и отписным
крестьянам за ними быть по-прежнему, да им же давать жалованье, поместным и
беспоместным мурзам по 10 рублей, женам их по 5, детям против матерей в полы
(половина), татарам по 5 рублей, женам их по 2 с полтиной, детям против матерей
в полы» [104. Т. 2, № 867]. Кроме того, новокрещеные за крещение получали
поместья и вотчины своих родственников, оставшихся в своей прежней вере и
«упрямством своим в святую православную веру греческого закона не
крестившихся» [104. Т. 2, № 867], с обязанностью, впрочем, кормить этих
последних и возвратить им взятые от них поместья и вотчины, если они
крестятся. Некоторые «за упрямство, что они в православную веру не крестились,
сосланы были в ссылку» [104. Т. 2, № 867]. Для сословия, которое в течение
многих веков являлось «белой костью» нации, привилегированным сословием
Российского государства, владевшим поместьями и вотчинами, насильственное
понуждение к крещению, которое в силу своего воспитания они, конечно,
принять не могли, в результате чего лишались всего своего сословного
преимущества и превращались в обычных землепашцев, было настоящей
трагедией. Среди татарских князей и мурз шли волнения. Старейшие
авторитетные мурзы резко выступали против крещения. Крещеный мурза Семен
Еникеев на своего отца Сюняк мурзу Еникеева написал донос, в котором
жаловался: «Отец его Сюняк мурза, ему Семену ничего не дает и ко крещению
его, Семена, не отпускал, едва от него ушел, а отец веры татарской, сейчас очами
ослеп и многим мурзам и татарам раскол чинит, чтоб они в православную
христианскую веру не крестились, а веровали в свою бусурманскую веру» [27. Д.
20]. Большинство мурз говорило: чем бы правительство не грозило, крещения они
не примут, а сохранят веру своих отцов, даже ценою потери своего
привилегированного положения и своих поместий и вотчин. Они предпочитали
превратиться в крестьян, чем изменить вере предков. Со стороны идеологов
татарского общества – мулл это было представлено как гонение на весь татарский
народ, что в целом соответствовало действительности. Трагедия была не только в
потере материального богатства, а в тя-
92
желом моральном уроне. Пронесенная через многие века самое святое –
исламская религия воспринималась как божий дар, а отказ от нее – как погибель
души. Разумеется, такую погибель совестливый, высоко ставящий свою честь
мурза принять не мог. Конечно, переход некоторых мурз в христианскую веру
объяснялся прежде всего материальными причинами, желанием сохранить свои
поместья и вотчины. Мурзы и мусульманское духовенство вели активную борьбу
против крещения. Каким-то чудесным образом сохранился обрывок одной
летописи, отражающий эти события: «На небе появилась светлая звезда (в 1681 г.
к нашей планете приближалась комета Галлея. – С.Е.), с каждым днем
прибавлялся ее свет. Сорок дней стояла она. Она уходила на запад. Люди,
видевшие ее, удивлялись и плакали, говоря, что это знамение Аллаха. После этого
на русской земле начали появляться разные смуты и свары. То есть русские
князья, объединившись, поставив подписи, оторвали подвластных мусульман от
своей веры и сделали их отступниками. Начали совершать великую смуту,
случались драки и убийства. Но Аллах сам пришел на помощь истинным
мусульманам. Истинный Бог своею волей истребил тех, которые давали лихой
совет, рассеял между ними смуту, и неверные русские губили друг друга,
разнились они...». В 1682 г. внезапно и таинственно скончался молодой царь
Федор Алексеевич, принявший жестокие законы против татарских мурз и
мусульманского народа. Как подтверждение слов татарской летописи, как
знамение Аллаха, карающее жестокость и несправедливость, кончилось
спокойствие в государстве Российском. Трон шатается, происходят волнения.
Правительницей и регентшей при малолетних братьях Иване и Петре стала
царевна Софья Алексеевна. Начался стрелецкий бунт, влиятельные бояре
составляли заговор для свержения Романовых. Стрельцы, вышедшие из
повиновения, ежедневно приходили в Кремль, предъявляя правительнице
различные требования и претензии. Царевна Софья выставляла им угощения,
стрельцы ели, пили и продолжали бузить. Сторонники царевны Софьи во главе с
боярином князем Василием Голицыным были нерешительны и бездействовали.
Обстановка с каждым днем ухудшалась. Дальнейшее пребывание в Москве стало
невозможно и опасно для жизни, поэтому, не видя другого выхода, царевна Софья
с малолетними братьями Иваном и Петром переселилась в Ново-
Александровскую слободу. Царевна, находясь в слободе, приняла меры, чтобы
привлечь на свою сторону служилых дворян. Надежды ее оправдались. Нашлась
сила,
93
которая поддержала Романовых. Это было, прежде всего, мелкопоместное
служилое дворянство. Хорошо вооруженные, привыкшие к дисциплине
профессиональные воины стали съезжаться к правительнице. Среди них были и
татарские князья, мурзы со своими конными отрядами. С помощью этого
боеспособного профессионального войска Софья подавила стрелецкий бунт,
казнила его зачинщиков, справилась с боярской крамолой. Таким образом царевна
Софья сохранила престол за своей семьей.
Нуждаясь в поддержке служилого сословия, новое правительство отступает
от репрессивных мер и постановлений, принятых царем Федором Алексеевичем
по отношению к татарскому феодальному классу. Сразу же после официального
вступления на пост правительницы (29 мая 1682 г.) царевна Софья Алексеевна
подписала следующий указ: «По челобитью мурз и татар поместьям их, вотчинам
быть за ними по половине, а другой половине быть в отписанных на Великих
Государей» [104. Т. 2, № 923].
Во время подавления правительством восстаний и бунтов темниковские
мурзы, как всегда, проявили стойкость и самоотверженность. Все их боевые
действия были умелыми и успешными. Видя это, 13 июля того же года, т.е. через
43 дня после первого указа, по которому была возвращена половина поместий и
вотчин, регентша царевна Софья подписывает новый указ от имени Великих
Государей, т.е. Иоанна и Петра, по которому татарским мурзам возвращаются все
их поместья – «пожаловала мурз и татар поместьями и вотчинами и другою
половиной по-прежнему», обязав их при этом только одним условием, именно
«чтобы они, мурзы и татары, видя их, Великих Государей, к себе милость, им,
Великим Государям, служили, а к крестьянам никаких лишних налогов, а
православной вере никакой тесноты не чинили» [104. Т. 2. С. 403, 456, 467, 471,
521]. Нужно отметить, что в России в то время существовали и другие
компактные группы татарских мурз и служилых татар, в Ярославле и в Романове.
Однако в 1682 г. они подобно темниковским мурзам милости не получили.
Поместья им не возвратили, а только решено было выдавать им «кормовые»
деньги. Таким образом, в эти годы только в Мещере, т.е. в Темникове, да
частично в Касимове, сохранилась компактная группа татарских дворян,
владевших населенными поместьями и вотчинами.
Чтобы убедиться, как упорно и целеустремленно власти стремились
крестить наиболее авторитетную часть татарских князей и мурз, приведем
несколько документов того времени:
94
Грамота в Темников: «Как к тебе ся наша, Великого Государя, грамота
придет и ты темниковского новокрещена стольника нашего князя Андрея
Бегишева сына князя Еникеева, жену его и детей, и людей велел сыскать и,
Великих Государей, указ им сказал, чтоб они крестились в православную веру
христианского греческого закона. А буде они не крестятся и им сказал, что они
сосланы будут в Богородской на пашню. Да что они скажут о том нам, Великим
Государям, писал тот час с нарочным гонцом. А отписку велел послать в Приказе
Казанского дворца боярину нашему князю Якову Никитичу Одоевскому с
товарищи писан на Москве 1681 года» [27].
Отписка темниковского воеводы Николая Гавриловича Спафария:
«Государю Царю и Великому князю Федору Алексеевичу (полный титул)
холоп твой Николайка Спафарий челом бьет. В нынешнем, Государь, в 1682 г.
декабря в 14 день прислана твоя, Великого Государя, грамота из приказа
Казанского дворца за прописью диака Бориса Михайлова ко мне, холопу твоему,
в Темников. А в той твоей, Великого Государя, грамоте написано велено
темниковского новокрещена стольника князь Андрея Бегишева сына князь
Еникеева, жену его и детей сыскать и твой, Великого Государя, указ им сказать,
чтобы они крестились в православную христианскую веру греческого закона. Да
буде они не крестятся, им сказать, что они будут сосланы в Богородской на
пашню. Да что они скажут, и о том тебе, Великому Государю, писать и по твоему,
Великого Государя, указу и по грамоте посылал я, холоп твой, к стольнику князь
Андрею Бегишеву сыну князь Еникееву темниковские приказные избы подьячева
Бориса для допроса того князь Андрея князь Еникеева жены его и детей, и людей.
И тот подьячий, приехав в Темников, подал мне, холопу твоему, в приказной избе
жены его князь Андреева, Шарсолтаны Ибраимовой дочери Мустафина и людей
его сказку за руками. И я, холоп твой, ту их сказку за руками под отпискою
послал тебе, Великому Государю, к Москве февраля в 14 день. А отписку,
Государь, и сказку велел подать в приказе Казанского дворца боярину князю
Якову Никитичу Одоевскому с товарищи» («Сказка об отказе жены князь Андрея
Еникеева Шарсолтаны Ибраимовой, дочери его и людей креститься в
православную веру») [27. № 49].
«1682 г. в [...] день по Государеву Цареву и Великого князя Федора
Алексеевича грамоте Приказу Казанского дворца за прописью дьяка Бориса
Михайлова, стольника князь Андрея Бегишева сына
95
князь Еникеева, жена его Шарсолтана Ибраимова дочь Мустафина, выслушав
Великого Государя грамоту, сказала, что креститься в православную
христианскую веру греческого закона она, Шарсолтана, не хочет, а похотела с
дочерьми жить в татарской вере. А дети его, князь Андреевы, в несовершенных
летах. Дочь Солтанбек шести лет, да Алтынбика четырех лет, Муслима году. И
того же числа стольника же князь Андрея князь Еникеева человек его Кулацка
Богданов в православную веру креститься желает. Да его же князь Андрея люди
Ильин с товарищи креститься не желают» [27. № 50]. Вся эта переписка и
старания крестить семью Резепа мурзы князь Еникеева была вызвана тем, что
князь Резеп мурза князь Еникеев, находясь на службе Великого Государя,
крестился, приняв имя Андрей, но вскоре погиб в сражении, и вопрос встал о том,
как поступить с его наследством, составлявшим «432 чети со крестьянами».
Поскольку княгиня Шарсолтана Еникеева креститься гордо и решительно
отказалась, то имение Андрея князь Еникеева отдали («310 чети со крестьянами»)
думному дьяку Емельяну Украинцеву, а остальные «122 чети со крестьянами» –
двоюродному брату князя Резепа (Андрея) крещеному Ивану (Мустаю) Кудашеву
сыну князь Еникееву. И было ему приказано владеть этим поместьем Резепа
(Андрея), пока княгиня Шарсолтана Еникеева с тремя дочерьми не крестится, а
ей, т.е. некрещеной семье князя Андрея, сохранявшей верность исламу, ничего не
оставили.
Когда был издан указ о возвращении помещикам, татарским мурзам прежде
отобранных у них поместий и вотчин, оказалось, что этими поместьями уже
владеют или русские люди, или, в большинстве случаев, крещеные мурзы и
татары, часто – их родственники. Они не хотели возвращать эти поместья и
вотчины прежним владельцам, основываясь на указе царя Федора, который
гласил, что возвращаются поместья и вотчины только тем мурзам и татарам,
которые крестятся. Началось сильнейшее противостояние. Одни, основываясь на
постановлениях царя Федора Алексеевича, не хотели отдавать неправедно
приобретенные, за вероотступничество пожалованные поместья, другие же,
некрещеные мурзы, стали говорить, что они, новокрещены, «только за тем
крестились, чтобы заполучить себе их поместья и вотчины, добившись их, кресты
сняли, и что поэтому эти новокрещены не имеют никакого преимущества перед
ними, некрещеными». Этот конфликт с каждым днем разрастался. Правительство
оказалось между двух огней, в весьма затруд-
96
нительном положении, и должно было что-то предпринять. Указ царя Федора от
1681 г. отменить или пренебречь им было невозможно, поскольку он уже
наполовину был исполнен. Отнимать у крещеных мурз и у русских дворян
отданные поместья по тогдашним законам было нельзя. В том же указе было
установлено, что в возмещение отнятых за некрещение у татарских мурз поместья
они будут испомещены темниковскою и кадомскою мордвою. В том же году
мордва извещается, что за крещение они на 6 лет освобождаются от уплаты
податей и всех государственных повинностей. Эти подати и повинности для
мордвы были весьма обременительны. Поэтому, услышав это, мордовский народ
начинает креститься целыми деревнями, и в течение 1681–1683 гг. вся
темниковская и кадомская мордва оказалась крещеной. А уже принявшую
христианскую веру мордву отдавать в крепостную зависимость татарским
мурзам-мусульманам было невозможно. Таким образом, мордовский народ спасся
от превращения в крепостных у татарских мурз. В устранение этих споров и
затруднений, для успокоения некрещеных мурз правительство приняло
следующее постановление: «Те поместья и вотчины, которые по силе указа царя
Федора отняты были у некрещеных мурз и татар и отданы были русским и
новокрещенам, поворачивать нельзя прежним их владельцам, хотя бы они и
крестились, а велеть приискивать из новокрещенских выморочных (т.е. умерших
крещеных мурз)» [104. Т. 2, № 1069].
Мы уже говорили, что после смерти некрещеных мурз, в соответствии с
действующим тогда законом, их поместья передавались только его крещеным
родственникам. Но в 1688 г. мурзы вернули себе еще одну свою привилегию.
Было постановлено, что поместья и вотчины некрещеных мурз после их смерти
переходят к их некрещеным детям, внукам и родственникам, а если после их
смерти не остается некрещеных наследников, справлять поместья за крещеными
их родственниками. Таким образом, татарским дворянам в конце XVII в. стало
дышать свободнее. И несмотря на потерю многих поместий и вотчин, в основных
гнездах татарского дворянства – в Темникове, Кадоме, Касимове – осталось много
татарских князей и мурз, владеющих поместьями, населенными крепостными
крестьянами. В «Казанском царстве», как правительство продолжало называть
бывшую территорию Казанского ханства до образования в 1708 г. Казанской
губернии, остались и татарские мурзы, помещики, владевшие крепостными
крестьянами-татарами.
4 – 1231 97
Приведем два документа того времени, которые показывают, как свободно
татарские мурзы и князья распоряжались своими крепостными крестьянами:
«Се аз темниковец Янбай мурза Мустаев сын князь Еникеев, в нынешнем во
199 (1691) году августа в 4-ый день дал на себя сию запись в Темникове
стольнику князь Семену Уразову сыну князь Кудашеву, в том: в прошлых годах
бежал из-за него, князь Семена, крепостной его крестьянский сын Сенька Яковлев
и бегая жил за мною, Янбай мурзою, в поместье моем во крестьянстве и из-за
меня, Янбай мурзы, бежал неведомо куда, о том беглом крестьянском сыне, князь
Семен, хотел на меня бити челом и ныне я, Янбай мурза, не дожидаясь, князь
Семена челобитья учинил в том с ним сделку: вместо того князь Семенова
беглого крестьянского сына поступился ему вечно крепостного своего
крестьянского сына в бегах же Сидорку Игнатьева сына, прозвище Медветкова
холостого, того моего поступного крестьянского сына Сидорку в бегах сыскивать
самому и сыскав взять себе по моим крепостям. А буде князь Семен Сидорку
Игнатьева в бегах не сыщет ему на мне по сей записи сына крестьянского не
спрашивать. А как будут впредь в Темникове писцы и мерщики того моего
поступного крестьянского сына в писцовые книги и во всякие крепости князь
Семену, за собою написать. В буде впред в того Сидорку Игнатьева, я Янбай
мурза, или жена моя и дети учнем вступаться по каким-нибудь крепостям и о
повороте учнем Великим Государям бити челом, князь Семену, на мне взять за
крестьянскую голову против указу Великих Государей и соборного уложения и
харчи и убытки сполна. А запись писал Темниковские площади подьячий Кирила
Павлов. Лета 7199 (1691) август 4 день. 200 (1692 году ноября в 14 день в
Темникове в приказной избе перед стольником и воеводою Д.Ф. Загоскиным
крепость читана и в книгу записал Д. Загоскин « [65. Вып. 29].
«1692 г. мая 14 день допросная сказка Ханея мурзы Сеитова сына князь
Еникеева о дележе крестьян с сестрами своими и с Хантемиром мурзою Хановым
князь Еникеевым. 200 (1692) году мая в 14 день по указу Великих Государей
Царей и Великих Князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича и по грамоте и
с приказу Казанского дворца за приписью дьяка Артемия Волкова в Темникове в
приказной перед стольником и воеводою перед Дмитрием Федоровичем
Загоскиным темниковец Ханей мурза Сеитов сын князь Еникеев выслушав
Великих Государей грамоту в допросе сказал против полюбовного своего
заручного челобитья, что он, Ханей мурза с сест-
98
рами своими з девками Мялихом, да з Зелихом, да з Мержаном, да с темниковцем
Хантемиром мурзою Хановым сыном князь Еникеевым крестьян своих поделили
и о переделе и об указе на него Хантемира мурзу князь Еникеева, он Ханей мурза
не челобитчик» [27. Дело 10].
Правительство придавало большое значение крещению татарских князей и
мурз в тех случаях, когда кто-либо из них изъявлял желание креститься, это
торжественно обставлялось. В ритуале крещения принимали участие самые
высокие сановники государства. Имеется документ о крещении князя Маматова,
из которого видно, что в ритуале крещения принимал участие князь В.В.
Голицын, самый высокопоставленный боярин, приближенный царевны Софьи:
«Выезд 1689 года августа 21 в Россию кадомского Ельмурзы Бехтимирова
сына Маматова. 197 (1689) года августа 21 день по имянному Великих Государей
Царей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича и Великой Государыни
благоверные Царевны и Великой Княжны Софии Алексеевны всеа Великой и
Малой и Белой России Самодержцев указу крещен в православную христианскую
веру греческого закона, кадомский Ельмурза Бехтимиров сын Маматов, а
восприемником у него от святыя купели царственные большие печати и
государственных великих и посольских оберегатель ближний боярин и наместник
новгородской князь Василий Васильевич Голицын, а во крещении дано ему имя
Илья и за то восприятие святого крещения пожаловали Великие Государи,
указами его написать в стольники и писать его князь и сей их Великих Государей
указ записать в Государственном Посольском приказе в книгу, а его Илью
отослать в разряд и написать в службу и о том из Государственного Посольского
приказу послать в разряд память. Думной дьяк Емельян Украинцев по сему,
Великих Государей, указу он князь Илья послан в разряд с памятью того ж числа,
а память послана такова: 197 (1689) г. августа в 21 день в разряд. В нынешнем в
197 (1689) г. августа в 16 день по имянному Великих Государей указу крещен в
православную христианскую веру греческого закона кадомский Ельмурза
Бехтимиров сын Маматов, а в крещении дано ему имя Илья, а восприемником у
него от святой купели был царственные большие печати и государственных и
посольских дел оберегатель ближний боярин и наместник Новгородский Василий
Васильевич Голицын князь и Великие Государи, указали его Илью за восприятие
святые православные веры написать в стольники и писать его князем и отослать в
разряд. И по тому их, Великих Государей, указу он князь Илья послан в разряд с
4* 99
сим их, Великих Государей, указом с оборотом. Отпущена за приписью дьяка
Бориса Михайлова» [65. Вып. 11].
Разумеется, природа людей различна, и разные люди к религии относятся
по-разному, и, как мы видим, некоторые мурзы, незначительное меньшинство,
решили перейти в христианство и этим улучшить свое положение в армии и
сохранить свое недвижимое имущество. Они обращались к властям с прошением
об их формальном, по канонам православной церкви, крещении. Вот один пример.
Путкай мурза Еникеев во время сражения на Дону в 1675 г. спасся бегством с
поля сражения. За это темниковский воевода объявляет его розыск, однако
выясняется, что он никакой собственности не имеет, и ему удается избежать
наказания. Дед его, Алакай мурза Еникеев, владеет многими поместьями и
вотчинами в Темниковском уезде. После его смерти три сына раздельно владеют
ими. В 1680 г. Путкай мурза, приняв крещение, стремится завладеть наследством
деда. Став православным христианином, он начинает претендовать на все
обширные владения Алакая мурзы. Для этого своего отца Сюняка мурзу, старого
воина, участвовавшего во многих войнах и сражениях, он обвиняет в том, что тот
темниковских мурз призывает не креститься, оберегает, остерегает их от
крещения. Дальше пишет, что и ему отец запрещал креститься и всячески
препятствовал в этом намерении, и только скрытно от него убежав, Путкай
принял крещение с именем Семен. После того как скончался старший сын
Сюнака мурзы, Путкай (Семен) на младших своих братьев клевещет, выдвигая
как основной свой козырь, что из них всех только он один принял православную
веру, а они все остаются в «бусурманском законе». На основании всех этих
доносов и жалоб из Москвы поступает грамота с распоряжением «все владения
Сюнак мурзы перевести его сыну Семену одному. Остальных сыновей за
некрещение наследства лишить, чтобы это всем был урок и за образец». Вот и в
седой древности люди конфликтовали, одни придерживались древних законов
религии отцов и дедов, старинных канонов и традиций, они были уверены, что
отход от этих канонов и веры отцов – преступление перед будущими
поколениями. В то же время то, что их должность в армии и поместья отдают их
же родственникам, принявшим христианство, возбуждало в душах недобрые
чувства к этим людям и заставляло презирать их как предателей и аморальных
людей, в результате внутри рода воцарялась вражда. Род делился на некрещеных
и христиан, которые отдалялись друг от друга, порывали связи. Но
100
службу продолжали и те и другие; правительство пока не могло и не желало
полностью отказаться от служилых людей-мусульман.
В конце XVII в. жизнь в Мещере была весьма беспокойной. Когда
беспрерывные тревоги степи иногда по 200 раз в год заставляли народ бить сплох
(тревогу), тогда воинские люди, прежде всего татарские мурзы, бросали свои
сельскохозяйственные дела и шли в бой. А в мирное время ходили на сторожевую
службу. Приведу два документа, чтобы показать как проходила служба.
«Лета 7195 (1687) июня в 5 день по указу Великий Государей Царей и
Великий Князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича и Великой Государыни
благоверной царевны и Великой княжны Софьи Алексеевны, всеа Великия и
Малыя и Белыя России самодержцев боярин и воевода князь Ромадановский
приказали быть в ротмистрах Шацкому Акмамету мурзе Кильмаметьевичу князь
Енгалычеву, а у него в роте шацким мурзам и татарам к той роте поручика и
хорунжего выбрать ему Акмамету с голов самых знатных и полных людей, для
того, что ныне по указу Великих Государей во всех полках бояр и воевод сотни и
головы отставлены, а велено устроить ротных людей в роты и быть у них
ротмистром и хорунжим для повышения честности против иноземных обычаев. И
Акмамету мурзе роты своей ратных людей строить по часту, чтоб все были
налицо, и лошади, и ружье у них у всех было доброе и против неприятельских
людей стояли крепко и мужественно не щадя голов своих. А поручикам и
хорунжим сказать, чтобы они были послушны и роты строили безо всякого
ослушания. А кому именно у него Акмамета в роте быть и тому список. (Мурз 23,
татар 74). Диак Ефим Чернов» [65. Вып. 29].
«Лета 7195 (1687) июля в 4 день по указу Великих Государей Царей и
Великих Князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича и Великой Государыни
благоверной Царевны и Великой Княжны Софьи Алексеевны, всея и Великия и
Малыя и Белыя России Самодержцев и по приказу боярина и воеводы Михаила
Григорьевича Ромадановского, с товарищи память ротмистеру шацкому
Микифору мурзе Кильмаметовичу князь Енгалычеву. Ехати ему с мурзы и татары
до татарских озер и приехав сопча [сообща с] Торским сотником и с атаманами с
казаки держать караулы и для проведывания про неприятельских воинских людей
в степь и новопостроечные черты по городам разъезжать и разведывать всякими
обычаям, на которые места приходу воинских людей чает, держать вестовщиков и
разъезжие станицы и в уезды посылать беспрестанно, чтоб воинские люди
101
в новопостроенную черту и к старой черте безвестно не пришли и
новопостроенных городов и слобод не повоевли, а где у новопостроенной черты
неприятельские люди объявятся и ему, Микифору мурзе сопча с Торским
сотником и с атаманом над теми неприятельскими людьми промысль и происк
чинить сколько бог помощи подаст и промышлять неоплошно, чтоб взять языка, и
о ведомостях про неприятельских людей и о промыслу и поиску над ними и буде
бою и о том о всем к боярину и к воеводам к князю Ромадановскому с товарищи
писать и языка прислать тот час не мешкая ни малого времени. Диак Ефим
Чернов» [65. Вып. 29].
Со временем граница России перемещалась все далее на юг, строились
новые крепости, укрепления, валы. В связи с этим темниковские татары частично
переселялись в новопостроечные остроги и валы. К концу XVII в. из Мещеры
татары-мишари переселяются в пределы Саратовского края. Появление их на
левом берегу Волги следует отнести ко второй половине XVII в., т.е. к периоду
строительства замкнутой сторожевой линии вдоль реки Черемшан. К концу XVII
в. следует отнести появление в пределах современной Башкирии служилых
мещеряков – татар, которые образовали значительное количество мишарских
населенных пунктов среди башкирского населения. Те же, которые продолжали
оставаться на исторической родине в Мещере, или по-другому – в Темниковском
крае, строились в роты и отправлялись на сторожевую службу на Дон. Как это
происходило, описано в прилагаемом документе:
«Лета от рождества Христова мая в 16 день (1707) по указу Великого
Государя, Царя и Великого Князя Петра Алексеевича всея Великия и Малыя и
Белыя России Самодержца и по приказу стольника и воеводы князя Петра
Ивановича Дашкова с товарищи велено быть двадцать первой роты темниковцу
Хантимиру мурзе Ханову сыну Еникееву ротмистром, а кто в той роте поручик и
хорунжий и разные люди и то писано ниже сего:
Поручик Валиша мурза Сафаров сын князь Еникеев
Хорунжий темниковец Досай мурза Сафаров сын Бичурин
Темниковец Резяп мурза Уразмаметов сын князь Дашкин
Кутей мурза Темаев сын Шихмаметов
Айдар мурза Алеев сын Тугаев
Хорунжий Досай мурза Ишмаметов сын Ураков
Адарей мурза Прокофьев сын Исеев
Муртаза мурза Бегишев сын князь Кобяков
102
Игибай мурза Бегеев сын Бабетин
Теберды мурза Уразмаметов сын Тенишев
Ишмамет мурза Утемышев сын князь Тенибеев
Кутлумамет мурза Чинаев сын Енгалычев
Мусяй мурза Судалеев сын князь Акчурин
Мустай мурза Акашев сын Толюнычев
Чебай мурза Досаев сын Бичурин
Ураз мурза Нураев сын князь Тугушев
Курмаш мурза Бикбулатов сын Бахтияров
Ханюк мурза Умряков сын Кутыев
Бегеняш мурза Давлеткаев сын Исеев
Ибрагим мурза Умряков сын Еналеев
Кодряш мурза Сафаров сын Тугушев
Айдар мурза Сюналеев сын Агишев
Ибраим мурза Бибаев сын Макеев
Иванаш мурза Урмашев сын князь Акчурин
Акысамолей мурза Муртазин сын князь Акчурин
Мустафа мурза Тимофеев сын князь Макулов
Досай мурза Курмашев сын князь Бибарсов
Курмаш мурза Богданов сын князь Мамин
Ханюк мурза Сайтов сын князь Еникеев
Смаил мурза Солтанаев сын Банкашев
Мустай мурза Кулбаев сын Исеев
Мрясь мурза Кульмашев сын Битузин
Кутей мурза Уразов сын Шагаев
Батый мурза Акбулатов сын князь Шихмаметов
Мамодолей мурза Муртазин сын Чекаев
Баймамет мурза Акбулатов сын Байгильдин
Бегей мурза Бирин сын князь Ефаев
Уразмамет мурза Алкаев сын Сарин
Казань: из нетчиков Максим Слакаев сын Алмалишев
Герасим Микитин сын Чекенеев
Степан Ларионов сын Таболдин
Семен Андреев сын Таболдин
На подлинной по склейкам подписано тако:
Дьяк Андрей Молчанов. Справил Петрушка Сафонов» [1. Оп. 21. Д. 862].
В начале царствования Петра I, когда шла борьба, с одной стороны, со
старыми порядками, с консервативными боярами и духовен-
103
ством, со стрельцами, а с другой – продолжалась Великая Северная война,
Государю некогда и ни к чему было затевать новую борьбу с татарскими мурзами.
Кроме того, в этой затяжной войне опять потребовалась сила конных отрядов
татарских служилых мурз. Из татарской массы выделялся класс служилых татар,
называвшийся на официальном языке того времени «татарских князей, мурз и
служилых татар». Они служили в московском войске, в котором эти татарские
князья, мурзы и другие татары составляли особое подразделение. Правительство
первоначально не решалось существенно ущемлять права служилых татар еще и
потому, что в конце XVII в. началась борьба башкирского народа и
переселившихся к ним татарских крестьян и мещеряков против колонизаторских
действий русского правительства. В 1708 г. восставшие башкиры совместно с
присоединившимися к ним некоторыми татарскими мурзами, ясашными
татарами, чувашами, мордвой, вотяками дошли до самой Казани. Положение
России осложнилось и начавшимися столкновениями с Турецкой империей
(Азовский поход). Лишь когда Россия одержала победу над Швецией и
победоносно закончила «Великую Северную войну», через четыре года после
Полтавской победы Петр I продолжил борьбу против татарской мусульманской
аристократии, которую затеяли еще его дед Михаил, отец царь Алексей и брат
Федор.
Несмотря на все предшествующие попытки ассимилировать татарскую
знать, этот феодальный класс, хотя и с большими потерями, сохранил себя в
Мещере (Темникове, Кадоме, Шацке, Касимове). Именно Петр I нанес ему
смертельный удар.
Из опыта предыдущих российских монархов Петр I знал, что это очень
сложный вопрос. Однако по сравнению с его предшественниками у Петра I было
важное преимущество. Если они не могли для охраны южных границ страны
обойтись без помощи конных отрядов татарских мурз, то Петр I создал
регулярную, на европейский манер армию. Сыграли определенную роль и
демографические изменения. Число русских людей постоянно и очень быстро
росло, в то же время количество проживающих в южных степях Приазовья и
Причерноморья татар постоянно уменьшалось. Одной из причин этой убыли
населения были «общественные мероприятия». Степные люди всегда собирались
большими группами для всякого рода праздников, для принятия каких-то важных
решений. В литературе описано, как целый татарский улус (а это тысячи людей)
собирался на праздничную трапезу. Мужчины рассаживаются по признаку
знатности и
104
возраста в определенном порядке. И вот, начиная со старшего, пускают по кругу
из одного аяка (пиала) кумыс. Женщины, дети, в свою очередь, отдельно
большими группами совместно едят и пьют. А в то время свирепствовали
массовые инфекционные заболевания, эпидемии чумы, холеры, оспы и др. И в
результате после такого празднества вымирает целый улус. Русский воевода
Федор Пестрой, путешествуя по «Дикому полю» в XV в., описал, как после
очередной эпидемии во всей степи Дешт-и-Кипчак не осталось человека,
способного поднять меч. Кроме того, степь жила в состоянии постоянной войны,
воевали все и со всеми. Напомню, что Золотая Орда распалась на отдельные
ханства, которые вели между собой бесконечные войны. Например, в пределах
Золотой Орды образовалась так называемая Большая Орда, которая в течение
многих десятилетий вела кровопролитную войну с Крымским ханством. Два
похода Тамерлана на Золотую Орду опустошили татарское государство. Во всех
этих войнах, сражениях погибали люди, пресекались целые роды. У татар юноша,
достигший 16-летнего возраста, считался зрелым воином и был к этому уже
подготовлен. И вот такой юноша, неопытный, незрелый мужчина с ретивым
сердцем, в безумном порыве боя мчался впереди, первым же погибал, не оставив
семьи, а род его угасал. В силу этого количество татарского населения в степи не
увеличивалось, а наоборот, уменьшалось. А раз не было мужчин-воинов, то и
мощь рода, нации с каждым годом слабела. К началу XVIII в., т.е. времени
царствования Петра I, южные рубежи уже большой опасности для России не
представляли.
13 ноября 1713 г. последовал указ Петра I, в котором служилым татарам
предписывалось немедленно креститься под угрозой утраты всех владений:
«Великий Государь указал в Казанской (Мещера тогда входила в состав
Казанской губернии. – С.Б.) и Азовской губернии бусурманам магометанской
веры, за которыми есть поместья и вотчины, и в тех поместьях и вотчинах за ними
крестьяне, дворовые и деловые люди православной христианской веры, сказать
свой, Великого Государя, указ, чтобы они, бусурмане, крестились конечно в
полгода, а как воспримут святое крещение и теми поместьями и вотчинами, и
людьми, и крестьянами владеть по-прежнему, а если в полгода не крестятся, то те
их владения и вотчины с людьми и крестьянами взять и отписать на него,
Великого Государя, и без указу никому не отдавать» [104. Т. 5, № 734].
105
В том же месяце Государь подтвердил этот указ. «Деревни, – писал он в
указе Сенату 27 ноября, – которые за бусурманами, сказать, что ежели не
крестятся, все отнять и что в том долго сроку не давать» [104. Т. 5, № 741].
Как это водится на Руси, приказные и подьячие, поняв этот указ в
буквальном смысле, при отписке поместий начали отбирать все и вся, всю
земельную собственность, вплоть до конфискации семян в амбарах и выселения
татар из собственных домов. Началось массовое ограбление татарских мурз, хотя
в указе была заложена только идея, что мусульманин не может владеть
крепостными христианами, и указ предусматривал только освобождение христиан
крепостных из рук «бусурман». Для местных же властей это было сигналом к
уничтожению всего сословия татарских мурз. Однако татарские мурзы, хотя и
терпели такой произвол, от перехода в православную веру категорически
отказались, не впав в покорность и в бездействие. Царю беспрестанно подают
челобитные, собираются на валовые сборы, собирают деньги и снаряжают
делегации. Эти делегации доводят до царя и Сената то, что последствия действий
приказных привели их к полному разорению, что такие действия несправедливы,
они напоминали о верной службе князей и мурз Российскому государству в
течение нескольких веков. В результате Петр I вынужден был к указу 1713 г. дать
следующее разъяснение:
«Которые мурзы и татары и другие магометанской веры креститься не
хотят, со всеми угодьями чем их крестьяне владели, следует отписать на Великого
Государя, а мурзам и татарам жить в домах своих, землях их и всякого угодья,
мельниц, которыми владели, кроме крестьянских земель не отписывать, а владеть
ими» [104. Т. 5, № 920].
Хотя, таким образом, помещики и вотчинники из числа татарских князей и
мурз удержали за собой часть прежних поместных прав, тем не менее указ Петра I
от 1713 г., которым восстанавливались в сущности все меры, принятые против
этой сословной группы еще при Федоре Алексеевиче, но отмененные в правление
царевны Софьи, нанес им, особой, привилегированной категории татарского
населения, выделявшейся из массы ясачных татар, тяжелый удар. Ясачная часть
татарского населения была отнесена к разряду тяглых людей, отличаясь от тяглых
людей русского происхождения только тем, что они были лично свободными
людьми, а не крепостными, и что прямая и постоянная подать, которую они
доставляли казне, называлась по еще золотоордынской традиции ясаком (почему
и сами они назывались ясач-
106
ными людьми). Татарские князья и мурзы не лишались права владения землей,
права иметь крепостных из иноверцев, права, составляющего одно из
существенных их отличий от остальной татарской массы. У одних сохранились
такие крепостные – язычники или мусульмане, которые у них появились
преимущественно во время войн. Согласно тогдашней практике, взятые в плен
люди делались их крепостными. Другие, лишившись теперь крепостных русских,
могли разными путями приобретать себе людей в среде «инородческого»
населения. Но при существовании закона, когда помещикам-нехристианам
владеть христианами запрещалось, право, оставленное за ними владеть
крепостными нехристианами, очевидно, было крайне шатко. Те татарские князья
и мурзы, на землях которых находились крепостные иноверцы, должны были
находиться в постоянном страхе лишиться этой крепостной силы и с ней вместе
известного количества земли. Их крепостные, чтобы избавиться от зависимости,
могли в любой момент променять свою веру на православие, которое
предоставляло новокрещенам свободу от власти помещиков-мусульман. В то же
время, если и были у мурз крепостные мусульмане, то это были люди не
татарской национальности и в очень незначительном количестве. Крупный
татарский историк Г. Губайдуллин свидетельствует, что всего мусульман-
крепостных в эту эпоху было 555 человек, и это в основном у мурз на территории
бывшего Казанского ханства [28]. Мусульманской религией не поощрялось
владение рабами, поэтому правоверные татарские мурзы нередко своих крестьян-
мусульман освобождали. Таким образом, устраненным от поместной военной
службы, потерявшим основные земли и крепостных татарским князьям и мурзам
оставалось или креститься и тем самым раствориться в русском дворянстве, или
слиться с основной массой татарского населения. Правда, у татарских мурз все-
таки еще оставались некоторые преимущества. В эти годы, подобно ясачным
татарам, они не платили государству никаких налогов, что было ощутимым
облегчением. Но колесо истории работало не в их пользу. В 1718 г., продолжая
свои реформы, Петр I издает указ о всеобщей переписи населения (которая вошла
в историю как «первая ревизия») с целью обложения всего народа подушной
податью. Как известно, в это время Петр I решил построить флот. Для этого
прежде всего нужен был материал, ценная древесина, высокие «корабельные»
сосны и другие деревья, растущие в далеких приволжских лесах (так называемые
«корабельные леса»). Поэтому при строительстве флота важнейшей задачей
ставится заго-
107
товка, рубка этих лесов и доставка древесины к месту строительства кораблей. 31
января 1718 г. подписывается указ о назначении татарских мурз на заготовку леса
для строительства корабельного флота. Это была весьма обременительная
обязанность. Лесоповал – тяжелая работа, сопряженная с продолжительным
пребыванием в отдаленных лесах и вывозом древесины к речным пристаням.
Указом 1724 г. их освободили от подушных сборов.
Темниковские мурзы, ввиду отдаленности проживания от мест рубки леса,
от физического участия в работах были освобождены, вместо этого обязались
вносить свою долю деньгами.
Татарские крестьяне до реформ Петра I должны были своей общиной
поставлять в казну определенное количество мехов, меда и других натуральных
продуктов. В случае отсутствия этих продуктов они вносили соответствующую
сумму денег. Ясак был незначителен и особенно не обременял татар. Мурзы же,
как помнит читатель, за свою военную службу сами еще получали от
правительства земли, крепостных крестьян и денежное жалование.
Петр I отменил все привилегии татарских мурз, определив их на рубку и
привоз корабельных лесов, а ясашных татар положил в подушный оклад. Ясак и
другие прямые налоги, которые прежде платили ясашные, были ничтожны в
сравнении с введенной теперь подушной податью. Ревизия 1718 г. уничтожила
различие между служилыми мурзами и остальной массой татар и внесла их в один
разряд с последними. В то же время она устранила различие в положении по
отношению к государству между ясашными татарами и русским населением.
Если до сих пор мурза был человеком высокого общественного положения,
почтенным и привилегированным лицом, то после реформ Петра I он (хотя, как
податные крестьяне, налоги не платил) в правовом отношении был приравнен к
простому ясашному крестьянину. Образ жизни мурз качественно изменился – из
привилегированного сословия воинов они стали крестьянами, хотя за ними
сохранилось право владения землей, которого были лишены практически все
другие сословия, кроме дворянства. Это право позволяло сохранить за собой
принадлежащие им вотчинные земли (т.е. земли, принадлежащие на правах
личной собственности, доставшиеся им по наследству от предыдущих поколений)
и имевшихся в крайне незначительном количестве единичных крепостных
мусульманского вероисповедания. Кроме того, имея обширные земли, мурзы
нанимали работников из
108
мордвы и русских. Во-вторых, даже рубка корабельных лесов, хотя и требовавшая
больших физический усилий, оказалась не столь обременительной, как подушная
подать, которой было обложено все население России. Как уже упоминалось, эту
работу Петр I возложил, согласно указу от 31 января 1718 г., на татарских мурз,
потом к этой работе привлекались и другие группы населения.
Петр I приглашал из Европы немцев, которые были искусными
кораблестроителями и руководили этими работами. Мурз, работавших на
заготовке корабельных лесов, они по-немецки называли лашманами, т.е. лесными
людьми. В татарском языке и сегодня бытует выражение «лашман тянуть». Это
обозначает тяжелую, сверх человеческих сил работу. Эта лашманская работа
широко отразилась в татарском фольклоре. Сегодня известны песни, байты,
легенды про лашман. Народ не забыл этого до наших дней.
После смерти Петра I в 1725 г. издается указ об обложении мурз подушной
податью и о переводе в сословие казенных крестьян, лишении их всех прав и
княжеских титулов. Таким образом, татарские мурзы оказались на самой низкой
ступени общественной жизни. Русское правительство, видя, что татарские мурзы,
невзирая на лишение их имущества и привилегий, приведенные к последней черте
оскудения, христианства не приемлют, а крепко держатся веры предков,
постоянно напоминает, что есть легко доступная возможность, крестившись,
вернуть все права, земли, поместья, крепостных и встать в ряды русского
дворянства. Предвидя это обстоятельство, Петр I в указе 1713 г. оговорил, что
отписные татарские поместья и вотчины «без указа никому не отдавать». Таким
образом, создавался резерв для раздачи поместий мурзам, тем более их детям и
внукам, которые, убедившись, что на этот раз правительство не намерено
отступать от принятых постановлений и возвращаться к старине, будут более
лояльны, и у которых над религиозными убеждениями возобладает алчность,
стремление к богатству. Рассчитывая воздействовать уже на второе поколение
мурз, 30 сентября 1726 г. правительство издало следующий указ: «У которых
мурз и татар магометанской веры деревни же по указу 1713 г. за некрещение и
ослушание указов отписаны, а после того дети и внуки их крестились и ныне
бьют челом, чтобы за то крещение отписанные деревни отцов и дедов пожаловать
им и таким новокрещенам деревни отцов и дедов отдавать те, которые никому
прежде не отданы, к дворцовым вотчинам не приписаны, а которые деревни
розданы вместо тех их дере-
109
вень такою же пропорцией отдавать им из других отписных или выморочных
деревни» [104. Т. 7, № 4962].
Этот указ произвел впечатление. Если отцы предпочитали оставаться
крепкими в своей прежней вере и скорее лишиться деревень, чем обратиться в
христианство и удержать за собою выгоды, то некоторые из их сыновей к этой
проблеме подошли уже по-другому. Они стали креститься и вместе с тем просить
у правительства возвращения отобранных у их отцов и дедов деревень. Это
обстоятельство послужило поводом к ряду узаконений, которые вместе с тем
служат свидетельством того, что обращение в христианство татарских мурз или
их детей и внуков с целью удержать за собой или возвратить себе отписанные
поместья было в среде класса служилых татарских мурз все же редким явлением.
Таким образом, татарские мурзы по сравнению с другими группами
населения оказались под двойным обложением. С одной стороны, наравне со всем
российским крестьянством они платили подушную подать. При этом
правительство пошло на такую меру: мордву, крестившуюся за обещание 6 лет не
взимать налоги после их крещения, действительно освободили от платежа
подушной подати, однако эту сумму возложили на некрестившихся татар, чем
еще более отягчили их положение. С другой стороны, они тянули все тяготы
лашманства, рубки и привозки корабельных лесов. Земли татарских поместий,
конфискованные по указу 1713 г., русские помещики, пользуясь бесправием
«нехристей», объявленных государством практически вне закона, захватывают и
присваивают. В качестве примера приведем документ, показывающий, как были
отписаны мурзинские поместья в одном только Узинском стане Пензенского
уезда.
Перечень служилых татарских князей и мурз магометанского вероисповедания,
у которых в 1719 г. отписаны на государя крепостные крестьяне
православного вероисповедания за некрещение
Пензенский уезд Узинского стану [3. Ф. 350. Д. 2684]
110
Этот перечень составлен на основании ревизских сказок 1-й ревизии.
Невзирая на то, что татарские князья и мурзы в своем отказе креститься
проявили столь постоянное упорство, московское правительство не теряло
надежды обратить их в христианство, и стремилось использовать для этого
материальные рычаги.
6 марта 1730 г. последовал еще один указ по этому поводу. В нем говорится:
«Мурзинские деревни, которые отписаны за некрещение в греческую веру, в
раздачу не отдавать, а давать из них новокрещеным мурзам, которые крестились и
вперед крестятся сами или после них сыновья их и внучата, а также
родственникам их крещеным. А которые деревни розданы уже, вместо таких их
деревень давать из других отписных и выморочных мурзинских и татарских
деревень» [104. Т. 8, № 5512]. Некоторые увидели, что правительство вновь
открывает им пути к богатству и привилегиям, и часть молодежи в своем
честолюбивом стремлении к высокому положению в обществе принимала кре-
111
щение. У многих князей и мурз в течение этих лет поместья оказались уже
отданными другим крестившимся мурзам, и из-за этих поместий между ними и
только что крещеными мурзами пошли суды и кляузы. Вот, например, обширное
судебное дело, где на 40 страницах детально описывается, как в 1719 г. у Мусала
мурзы Валитова сына Еникеева были отписаны деревня Ишейки с одиннадцатью
душами крепостных. Через пять лет, в 1724 г. в Сенат били челом различные
мурзы-новокрещены, и в их числе сын Мусала – князь Федор Еникеев, который
писал, что за некрещение отца его движимые и недвижимые имения отписаны, а в
1723 г. братья его крестились, и те отписанные отца его поместья против
крестившихся других его братьев ему не отданы и просил крестьян, отписанных у
отца, за крещение отдать ему. В 1724 г. приговором Правительствующего Сената
велено на основании их челобитий за восприятие ими православной христианской
веры отписанные их отцов деревни и крестьян отдать им во владение. О чем,
переписав все дворы, а в них всех людей поименно, князю Федору Еникееву дали
выпись. В 1739 г. сын князя Федора, князь Лев Еникеев, просил эти имения
отказать ему одному. А в 1740 г., также крестившись, и другой сын князя Федора
Еникеева, новокрещен князь Кирилл Федорович Еникеев, просил выделить и ему
долю поместий отца.
А вот другой пример. В 1668 г. за Тимреалеем мурзою Усекаевым сыном
князь Тенишевым были записаны несколько деревень, его наследственные
вотчины и поместья. Как известно, князья Еникеевы и Тенишевы восходят к
общему родоначальнику – князю Кугушу, вследствие чего и владения их
соседствовали. Впоследствии за некрещение у сына Тимреалея князя Адельши
Тенишева эти поместья в 1716 г. были отписаны. Затем они переходят к сыну
Адельши Курамше, после крещения – князю Николаю Тенишеву. Вскоре
крестился двоюродный брат Курамши, лейб-гвардии рейтар князь Алексей
Тенишев, и ему за крещение также была дана половина имений их прадеда –
Тимреалея. Этот князь Алексей начал судебное дело с князем Кириллом
Еникеевым за крепостных крестьян, принадлежащих еще в 1668 г. Тимреалею
князь Тенишеву, которыми, как доказывает князь Алексей, князь Федор Еникеев,
отец Кирилла Еникеева, насильно завладел. Это дело тянулось очень долго и
закончилось в пользу князей Еникеевых только в 1791 г., уже при жизни третьего
и четвертого поколения рода.
После смерти Петра I Россия была отдана в руки временщиков,
большинство из которых были люди иностранного, западноевропей-
112
ского происхождения. Они не имели ни малейшего понятия о благородном
происхождении и многовековой службе мурз Российскому государству. В этих
условиях мурзам оставался только один путь – писать жалобы и челобитные и
посылать свои делегации к высшим органам государства в надежде, что
справедливость все же когда-нибудь восторжествует. Приведем цитату из одного
такого документа: «На их жалованных землях, за их верную службу, самовольно
русские помещики поселили крестьян, свезли посеянный татарский хлеб и сено,
отнимают лошадей у них и прочие пожитки, вымучили у некоторых из них на те
земли записи. Некоторые из их братьев из той поместной земли продали немалое
число русским помещикам, подложно, через посторонних новокрещен, отчего не
только им платить подушных денег и на исправление работы корабельных лесов,
хлеб употреблять на продажу, но и на прожиток самим не достанется и для себя
хлеба. Пашенную землю и на пропитание скота, сенные покосы они, татары,
нанимают у посторонних обывателей дорогой ценой. Татары от многолетней и
повседневной работы и от прочих положенных на них тягот, придя в крайнюю
нищету и скудость, поместные свои татарские земли и достальные, которые
записаны по генеральной переписи, продают в противность уложения и указов,
умысла подлоги и переводом через имена новокрещеных, русским помещикам. А
эти помещики, покупая те их земли, населяют на тех землях, в тех же татарских
деревнях с ними с татарами вообще русских своих крестьян. Которые крестьяне
по общему жительству с ними чинят им, татарам, как бедным, безгласным людям
несносные обиды и разорения и достальные их жалованные татарские земли без
остатку, насилием отнимают». «Ежели, – присовокупляет межевая контора, – не
будет запрещено впредь писать на такие татарские земли купчую, то многие
мурзы и татары целыми деревнями от всеконечной своей скудости и бедности, от
обид русских помещиков и достальные свои поместные земли распродать все без
остатку могут и разбежаться и деревни запустеют. Без того за обидами русских
помещиков остались на них в недоимке немалая сумма».
Одной из причин перехода земель от служилых мурз к русским помещикам
было обеднение татарской знати из-за тяжелых податей и повинностей,
бесправного положения. «Приходилось платить с каждой ревизской души по 1 р.
14 к., цена на хлеб не превышала 10 коп. за пуд ржаной муки, но податному
приходилось уделять казне из собранного урожая от 10 до 11 пудов с каждой
ревизской души».
113
Чтобы мурзе перейти в христианство, требовалось с его стороны исполнить
следующие формальности: сначала нужно было подать о том прошение на
Высочайшее имя, после того в Синоде снималось с него показание, действительно
ли желает он воспринять святое крещение и кто подтвердит. Затем следовал опрос
свидетелей, которых выставлял желающий креститься в доказательство, что это
его желание искреннее. Далее его обучало христианским догматам какое-либо
духовное лицо, которое должно было затем доложить Синоду, действительно ли
новообращенный искренне желает креститься, после чего следовало определение
Синода о совершении над ним таинства крещения [104. № 4982].
Процесс крещения не принимал массового характера ни среди сословия
мурз, ни среди крестьянского ясачного сословия. Татарская община осуждала
крещение, на это, как правило, шли только отдельные окончательно
разорившиеся, запутавшиеся в долгах мурзы. В деревне Азеево Пензенской
губернии татарина, поехавшего в город Шацк для принятия крещения, татары
догнали, привезли обратно, взяли под стражу и грозили всеми расправами, вплоть
до убийства. Таким образом татарская община боролась за свое самосохранение.
В то же время Святейший Синод и тогдашнее правительство принимали самые
коварные меры, направленные к крещению татар. Для примера приведем одно из
таких установлений. В ту эпоху солдатская служба была одной из самых тяжелых
повинностей, рекрутчина воспринималась как наказание хуже каторги. Это было
так для русского населения, а для татар, не знающих языка, в чуждой среде, среди
условий чуждой религии, служба в армии была многократно тяжелей.
Из-за того, что новокрещеная мордва, удмурты и представители других
народов за принятие православия освобождались от солдатчины, рекрутов брали
из татар. Поэтому сдача в рекруты у татар стала массовым явлением. Татарские
деревни лишаются самой здоровой рабочей силы, потенциальные женихи уходят
на 25 лет на солдатскую службу, падает рождаемость. Семьи, лишенные
работников, распадаются. Порядок отдачи в солдаты был следующий.
Государственный приказной устанавливал, сколько рекрутов должна отдать
данная деревня, а общество определяет, кого конкретно отдать в солдаты.
Представленному обществом в рекруты делается предложение креститься. Если
он соглашается, его крестят и возвращают в родную деревню, а у деревенского
общества требуют нового рекрута. И так до тех пор, пока не наберется рекрутов,
не желающих креститься.
114
Если татарин-мусульманин решает женить сына, он должен заплатить
особый вид налога, давно отмененный у русского народа. Этот так называемый
«подвенечный сбор» не каждому был по карману, и это затрудняло образование
новых семей, сокращало рождаемость. Расселенная вокруг татар мордва
крестилась и правительственным постановлением была на три года освобождена
от уплаты податей. В том же постановлении было указано, что за народы, вновь
обращенные в православие, подати оплачивает население, не принявшее
христианства. Таким образом, на оскорбленный, разоренный, униженный
татарский народ возлагаются все налоги и подати, снятые с крестившихся
соседних народов. Мурзы с окружающей их мордвой издавна имели
экономические связи, они торговали между собой, но самое главное, мордвины
работали по найму на землях татарских мурз. Это имело особенно важное
значение после того, как у мурз были отписаны крепостные русские крестьяне.
Эти постоянные контакты мурз-мусульман с обращенными в христианство
бывшими язычниками не нравятся христианским миссионерам; православные
священнослужители боятся влияния татар на новокрещеную мордву, обращения
ее в ислам, «отвращения» от православия. Поэтому всякое общение, всякое
экономическое взаимодействие правительством в законодательном порядке
запрещается.
Разумеется, преступность всегда, во все эпохи и у всех народов, в том числе
и у татар, существовала. И вот по предложению Синода Правительствующий
Сенат принимает постановление: какое бы тяжкое преступление не совершалось
мусульманином, если он принимает святое крещение, то преступник подлежит
помилованию и возвращается в свое жилище, т.е. в татарскую деревню [104].
Таким образом, в татарских деревнях собираются преступники, ставшие
христианами, вероотступники, избежавшие солдатчины. Эти крещеные татары
сельских старшин и старост не слушаются. Пользуясь покровительством русских
властей и православной церкви, считая себя стоящими выше односельчан-
мусульман, они нередко нарушают порядок, наносят обиды другим жителям
деревни. Но государственные органы жалоб на них не принимают, а наоборот, их
поддерживают и поощряют.
Формально не запрещая деятельность мусульманского духовенства и
сооружение мечетей, власти выдвигали различные надуманные условия,
ущемлявшие права мусульман. Например, мечеть не должна находиться ближе
многих верст к православному храму, ме-
115
четь не должна существовать в ауле, где проживает какое-то количество
крещеных татар (а они в ту эпоху были везде). Не разрешали строить кирпичные и
каменные мечети. Вершиной религиозной нетерпимости стал 1743 год, когда по
распоряжению царских властей и Синода, дабы «очистить» русскую землю от
мусульманства, по татарским аулам ходили солдатские команды и разрушали
мечети. Вот некоторые результаты этой работы: в Казани с уездом прежде было
586 мечетей, из них разрушено 418; в Тобольске, в Таре и уезде было 133 мечети,
из них разрушено 48; в Астраханской губернии – соответственно 40 и 29 мечетей.
В материалах, изданных Тамбовской ученой архивной комиссией, имеются
документы гражданского судебного дела по иску мордвина Ирекея Семенова к
князю Аделыне князь Еникееву, которые проливают свет на экономическое
положение мурз после указа 1713 г. Как видно из этого дела, в работниках у
Аделыпи мурзы князь Еникеева был мордвин Ирекей Семенов, которого он женил
на мордовке Рысле Мальзиной, и с нею Ирекей Семенов прижил 3-х сыновей и
дочь. Когда Ирекей Семенов решил уйти от Еникеева, тот как сказано в деле,
«сбил его со двора своего», а жены и детей не отдал. Ирекей подал жалобу в
Темниковский суд, где Адельша Еникеев показал, что Рысле – дочь его
крепостной татарки, и, следовательно, она и дети – его крепостные. Ирекей
Семенов заявил, что раз жена его «татарские, а не мордовские природы», то ей за
ним в замужестве и быть не надлежало, и не дождавшись решения суда, подав
новую челобитную, помирился с Еникеевым и снова пошел к нему в работники.
Однако из приложенных документов не видно, каким образом Рысля Мальзина
могла быть дочерью крепостной [65].
Таким образом, все же кое-что из прежних владений у мурз оставалось.
Например, тот же Адельша мурза князь Еникеев имел водяную мельницу на
Большом Акселе, рыбные ловли, сенные покосы и земли, оставшиеся за выделом
крепостных крестьян. Но, разумеется, не все мурзы были одинакового достатка.
Очень многие окончательно разорились. Поскольку татарские мурзы остались
бесправными, вошли в сословие казенных крестьян, то по отношению к ним
местная бюрократия допускала всяческие злоупотребления. Вот лишь один
пример. Великопольский, бывший темниковским воеводой в 1753 г., лично знал
всех зажиточных князей, мурз и татар как в городе, так и в уезде, ловил их и
держал в тюремной избе до тех пор, пока не дадут деньги. На место выпущенных
сажал в тюрьму других. При взимании
116
взяток воевода рядился с некоторыми по делам, с некоторыми – без повода. Он
вымучивал на имя своего сына, сержанта, крепости на землю и крестьян.
Великопольский наряжал служилых мурз и татар, как своих крестьян, на всякие
свои работы, взимал с них зерно, мед, лошадей, сено, рыбу и т.п., все мурзинские
и татарские деревни воевода обложил оброком в свою пользу (от 3 до 5-ти рублей
с деревни, по тем временам сумма немалая). Для взыскания этого оброка он
посылал отряд численностью более десяти человек под командованием сержанта,
которые не выезжали из деревни, пока не получали положенной суммы. Наконец,
выведенные из терпения темниковские мурзы написали в Правительствующий
Сенат челобитную и послали ходоков в Петербург. На основании этой
челобитной и проведенного расследования воевода Великопольский был смещен
с должности. Таким образом, в случае явного произвола местных властей мурзы
были способны организоваться и сопротивляться незаконным действиям.
Несмотря на то, что правительство, заинтересованное в полном
идеологическом подчинении верхушки нерусских народностей, всячески
поощряло переход в христианство и даже возвращало после крещения
конфискованные поместья новокрещену и его родственникам, число
крестившихся служилых татарских князей и мурз из мусульман было невелико. К
крещению, как к последнему средству исправить свое положение, обычно
прибегали разорившиеся служилые мурзы из татар. В хозяйствах нерусских
помещиков имел большое значение наемный труд. При содействии
«Новокрещенской» конторы до 1756 г. была крещена почти вся мордва, большая
часть удмуртов, мари, чувашей. Была и прослойка татар, перешедших в
христианство – это кряшены. В Казанской губернии в то время татар крещеных
числилось 1 616 и некрещеных – 35 005 душ. В тамошней адмиралтейской
конторе на корабельной работе состояло татар крещеных 1 766 душ, некрещеных
– 68 908 душ, в Симбирской провинции – соответственно 288 и 592, всего же
числилось в 1756 г. татар крещеных 3 670, некрещеных – 99 505 душ [104. Т. 13,
№ 9825, 9826].
Правительство, в целях упорядочения земельной собственности,
постановило в 1754 г. провести генеральное размежевание земель. Для этого 12
мая 1754 г. была утверждена инструкция, предусматривающая порядок и правила
межевания. В ней содержались и специальные положения, касающиеся
землевладения татарских мурз-мусульман: «Было между прежними служилыми
людьми из иноверцев, которые остались некрещеными, одни по нежеланию
изменять вере отцов, а
117
другие, владея одною землею и не имея крепостных, не имели материальных
побуждений к этому. Согласно инструкции лишаются владельческих прав все
сословия, владельческие права остаются только за дворянским сословием, однако,
приняв во внимание прежние жалованные грамоты, инструкция оставила
владельческие права со значительными ограничениями за прежними служилыми
татарскими мурзами. Всем мурзам и служилым татарам, на землях которых не
было водворено крестьян христианского исповедания, оставлено было право
владения этими землями, равно же мурзы и служилые татары, у которых за
некрещение отписаны были деревни, удержали право собственности на
земельные участки, оставшиеся за выделом прежних их крестьян».
Ввиду малоземелья и произвола со стороны властей мурзы и князья
постоянно мигрировали в Саратовскую и Царицынскую губернии, где еще
оставались обширные свободные земли. «Чтобы дать представление о
переселении татар из Пензенского края, приводятся некоторые данные
переписных книг 2-й ревизии по Саратовской губернии, происходившей в I
половине XVIII в. Из этих книг видно, откуда, когда и в каком количестве явились
татары в разные селения северной части Саратовского края. Например, деревня
Индерка была образована переселенцами из Пензенского и Саранского уездов
(«переселилось 345 душ мурз и татар»), деревня Адельшино – также из
переселенцев Пензенского уезда. Сюда из деревни Бикбулатовки переселилось 69
душ татар мужского пола. В деревню Елан Кадады 26 душ татар мужского пола
переселилось из деревни Могиловки Пензенского уезда. В деревню Багильдино
переселилось 11 душ татар мужского пола из Сыромяса и Бикбулатовки
Пензенского уезда. В деревню Новоселки переселилось 37 душ татар мужского
пола из Канадея Пензенского уезда. Переселенцами же из Канадея основана
деревня Чириклей. В деревню Исикеевку переселилось 47 душ татар мужского
пола из деревни Пишли Саранского уезда» [121]. Миграция принимала все более
массовый характер, началось переселение целыми родами. На основании
имеющихся документов можно утверждать, что первыми из татарских князей и
мурз переселение на башкирские земли начали князья Чанышевы, которые в 1759
г. купили у башкир Белебеевского уезда Оренбургской губернии Канлинской
волости земли Тюкбаевой Тюби сроком на 100 лет. В той же местности купили
земли у башкир мурзы Бигловы. А уже потом, по примеру князей Чанышевых, на
эти земли начали переселяться другие татарские мурзинские роды. В 1777 г. у
башкир купили каргалинские земли мурзы Ени-
118
кеевы и Терегуловы, в 1779 г. в Бирском уезде, в деревне Ново-Баширово – князья
Еникеевы и другие мурзинские роды. У башкир за определенную сумму они
приобрели землю в аренду на установленный в договоре срок. Миграция шла во
всех направлениях. Многие переселялись на целинные земли южных частей
Тамбовской и Пензенской губерний. Так, в Пензенской губернии возникла
деревня Бечеевка, куда устремилось много мурзинских семей, в том числе мурзы
Еникеевы. В Саратовской губернии в Вольском округе следует упомянуть также
деревню Елан Кадады. Князья Еникеевы переселились в южную степную часть
Тамбовской губернии, в Борисоглебский уезд, и образовали деревню
Енгуразовские выселки. В то же время крещеные татарские князья и мурзы
получали огромные земельные пожалования в так называемом «Диком поле», т.е.
в южных частях Тамбовской и Пензенской губерний (именно эти пожалования
стали основой богатства некоторых русских княжеских родов татарского
происхождения). Крещеные князья и мурзы, часто путем захвата и наследования
богатства всего рода, стали зажиточными людьми, служили в гвардии, при
царском дворе, но чаще всего, как и многие другие русские дворяне, в 25–30 лет
выходили в отставку в небольших чинах.
Из большого количества сохранившихся послужных списков и других
документов такого рода привожу один, достаточно типичный:
«По указу Его Величества Государя Императора Александра Николаевича
Самодержца Всероссийского. Предъявитель сего штабс-ротмистр князь Павел
Николаев сын Еникеев родился в 1830 г., из дворян Пензенской губернии,
вероисповедания православного, воспитывался в школе гвардейских
подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, в службу вступил корнетом лейб-
гвардии в Конный полк в 1857 г., поручиком в 1860 г., откомандирован в
Николаевскую академию генштаба для образования в высших науках. В 1860 г.
зачислен в Академию. По окончании курса наук в Академии отчислен в штаб
Отдельного гвардейского корпуса, в 1862 г. по неимению вакансий в Генеральном
штабе зачислен обратно в лейб-гвардии Конный полк. В 1863 г. произведен в
штабс-ротмистры. Имений за ним состоит в Саратовской губернии в Сердобском
уезде 2500 десятин, в Новгородской губернии в Крестецком уезде 500 десятин
земли. Высочайшим приказом в 1864 г. штабс-ротмистр князь Еникеев уволен по
домашним обстоятельствам со службы. Подписал: командир лейб-гвардии
Конного полка князь Голицын, полковой адъютант, штабс-ротмистр Клакачев.
Печать приложена» [1. Т. 421. Д. 871].
Татарские князья и мурзы, поступив на службу к московским великим
князьям и царям, долгое время сохраняли собственную феодальную иерархию
(особенно заметно это в вассальном Касимовском царстве) и, признавая власть
Москвы, воспринимали ее государя как своего верховного хана, которому они
верно служили, в том числе во время войн со своими соплеменниками (прежде
всего крымскими татарами, совершавшими набеги на земли Русского государства,
в том числе и на поселения служилых татар, расположенные вблизи границ).
Свою верность многие служилые татары доказали и во время «смутного
времени», поддержав новую династию Романовых. В 1613 г. представители
знатных татарских родов участвовали в избрании Романовых на царство. На
документах, закрепляющих их избрание, стоят подписи семи татарских князей.
Несмотря на это, в 1628 году, новый царь Михаил Федорович Романов
нанес служилым татарам-помещикам сокрушительный удар. Своим указом царь
запретил мусульманам владеть крепостными-христианами. Указ этот был принят
под давлением православной церкви (возмущавшейся тем, что «язычники»
владеют «крещеными душами»), нанес сильнейший удар татарской аристократии.
С этого времени начинается массовая конфискация поместий и крепостных у
князей и мурз, не принявших крещение.
Сохраняя мусульманскую веру, служилые мурзы теряют основную рабочую
силу – русских крепостных крестьян. Для сохранения своих владений и богатств
мурзам оставался только один выход – креститься. А русскому правительству это
давало возможность, оторвав от татарского народа его высшее сословие,
ассимилировать его в русской среде, лишить татарский народ его ядра,
авторитетного дворянского сословия, естественного руководителя народа,
основной интеллектуальной и моральной силы, способной вести за собой нацию.
При этом, очевидно, русский царь и его бояре руководствовались не только
религиозными соображениями (хотя крещения в пра-
57
вославие они требовали и от выходцев из Западной Европы, желавших остаться в
России и получить поместья). Православие, традиционная для России религия,
являлось идеологической опорой царской власти, и правительство явно
преувеличивало его роль в укреплении единства державы (в сущности все
восстания XVII–XVIII вв. поднимало против православного царя и православных
помещиков преимущественно православное же крестьянство, тогда как служилые
люди-мусульмане, да и другие «иноверцы», верно служили русским государям).
Возможно, впрочем, правительство опасалось, как бы татарские мурзы не
подняли татар против Русского государства. Для устранения этой опасности и
нужно было крестить татарскую аристократию. Часть татарских князей, мурз,
приняв крещение, растворилась бы в среде российского дворянства.
С давних времен среди дворянства России существует много семей,
ведущих свою родословную от татар, выехавших на русскую службу. Татарские
корни имеют русские цари, великие князья, к выходцам из Золотой Орды
возводили свой род многие боярские и дворянские роды, деятели литературы,
искусства, воеводы, прославленные полководцы. Можно назвать хотя бы такие
древние, знатные и богатые аристократические роды татарского происхождения,
как князья Юсуповы, Урусовы, Мещерские, Ширинские-Шихматовы. Татарские
роды дали России трех царей – Симеона Бекбулатовича, Бориса и Федора
Годуновых, Великих княгинь и цариц: Соломониду Сабурову – первую жену
Василия III; княжну Елену Глинскую – его вторую жену, Ирину Годунову – жену
царя Федора Иоанновича; к знатному татарину, выехавшему в Россию из Крыма,
возводила свой род жена царя Алексея Михайловича Наталья Нарышкина – мать
Петра I. Некоторые генеалоги, изучающие родословные российского дворянства,
утверждают, что около одной трети его имеет татарское происхождение.
Характерно, что эти аристократы своим татарским происхождением гордились и
ни в коем случае его не скрывали. И хотя они уже давно исповедовали
православие, в их родовых гербах можно встретить традиционный
мусульманский символ – полумесяц, а также татарское оружие, предметы
кочевого быта – стрелы, лук, восточную саблю, чалму, шатер, степных скакунов,
татарских всадников (юрту) [13; 20; 24; 26; 42; 43; 44; 47]. А сколько известных
людей, происходя из татарских родов по женской линии, с гордостью вспоминали
татарских своих ордынских предков! Примером
58
может служить выдающийся русский писатель А.И. Куприн (его мать Любовь
Аркадьевна, урожденная княжна Кулунчакова, происходила из старинного
татарского рода, составлявшего одну из ветвей князей Еникеевых, с XVII в. уже
православную). Из православной ветви рода князей Кудашевых происходила и
мать известнейшего русского философа Н.А. Бердяева – княжна Александра
Сергеевна Кудашева. И вероятно, отчасти прав был французский император
Наполеон Бонапарт, заявивший однажды: «Любого русского дворянина если
поскрести, обнаружишь татарина», а поэт Н.А. Некрасов, помня о происхождении
многих русских дворянских родов (в том числе, очевидно, и собственной семьи),
в одном из своих антикрепостнических произведений даже писал: «Потомок
татар, как коня, продает // На рынке раба-славянина».
Но правительство выступало не против татарского дворянства как такового.
Причины, вызвавшие к жизни указ 1629 г. и другие подобные указы, изданные
позже, были не национальными, а религиозными. Крещеные татарские феодалы
занимали место на вершине тогдашней феодальной иерархии, роднились с
высшей боярской аристократией. О крещеных татарских царевичах при русском
дворе подьячий г. Котошихин писал: «Честью они бояр выше». Великий Князь
Василий Иванович выдал свою сестру за крещеного татарского царевича Петра.
По его примеру Царь Алексей Михайлович после крещения касимовского
царевича Сеид-Бурхана (в православии Василия) Араслановича собирался выдать
за него свою сестру царевну Ирину Алексеевну [51. С. 103]. И правительство
надеялось угрозой конфискации поместий подтолкнуть служилых татар к
крещению, добиться их ассимиляции в русском дворянстве.
Однако в ту эпоху указ, запрещающий татарским мурзам владеть русскими
крепостными, не везде можно было применить. В пределах русских земель были
места компактного расселения татарских мурз. Из них самые большие –
Темников, Кадом, которые татары начали заселять еще в XIV в. Постоянно
пытались вторгаться в эти края ногайские кочевники, однако татарские мурзы
успешно оберегали край. Умели они защитить и свою честь. После издания указа
1628 г. темниковские мурзы категорически отказались креститься. Правительство
не могло оставить край без защиты, тем более, что через Темников шли дороги в
Сибирь, на восток, в Астрахань, поэтому закон о конфискации поместий у
некрещеных мурз по отношению к темниковским мурзам вынуждено было не
применять.
59
Темников того времени являлся одним из социально-экономических
центров России, Тамбов и Пенза только строились. Как уже говорилось, для связи
с востоком и с другими городами в Темникове с 1591 г. действовал ям, т.е.
почтовая станция для доставки государственной почты и подводы для
государственных чинов в Москву и другие города России и востока. Однако за
годы смутного времени ям запустел, ямщики разбежались. Для устройства нового
яма 26 октября 1629 г. был издан новый указ царя Михаила Федоровича. В этом
документе отмечено, что и прежде там была ямская слобода, ямские дворы и
земля, отведенная для нужд ямщиков, но «ныне все пусто, где с этих дворов
ямщики раздевались, сколь давно с яму бежали и где ныне живут – того
неведомо». «И ныне, – сказано дальше, – указали есмя в Темникове устроити ям
против прежнего, как тот ям был строен при дяде де нашем блаженные памяти
при Государе Царе и Великом Князе Федоре Иоанновиче всеа Руси в 1591 г. В
ямские охотники указали взять с темниковских князей и мурз и с татар десять
человек крестьян, лучших и прожиточных людей» [27]. В указе поименно сказано,
какие князья и мурзы должны отдать в ямщики своих крестьян.
В 1629 г. по царскому указу служилым татарам было приказано собираться
для действий против крымской Орды, в этом войске было 389 темниковских
князей и мурз. С началом войны с Польшей осенью 1632 г. снаряжается войско
для осады Смоленска. Войском командуют боярин Шеин и окольничий Измайлов.
В состав этого войска были включены и служилые татары. Вот как это
описывается в разрядной книге: «Понизовых городов князей и мурз и татар
Казанских 884, Свияжских 55 человек, Курмыжских 7, Алаторских 159,
Касимовских 268, Темниковских 222 человека, Арзамасских 147, Кадомских 174
человека, Шацких 88, Юртовских 20 человек. Всего князей, мурз и татар 1228
человек». Но осада Смоленска затянулась, польский гарнизон оказывал
мужественное сопротивление, на помощь к городу подошло войско польского
короля Владислава IV. Многие служилые люди из войска Шеина бежали, потому
возникла необходимость прислать ему подкрепление. Под началом князей
Дмитрия Пожарского и Черкасского снаряжается новое войско, в состав которого
были включены следующие группы татар: татар и тарханов – 155, казаков конных
– 50, касимовских татар – 580, темниковских – 550, кадомских – 347, алаторских –
359, арзамасских – 220. Всего понизовых городов дворян, детей боярских, мурз и
татар в
60
нем насчитывалось 3405 человек [13]. Однако это подкрепление под началом
князя Пожарского не сумело своевременно подойти к Смоленску, и осада города
поляками была прорвана. Армия боярина Шеина была окружена поляками и
капитулировала; после сдачи королю знамен и пушек русские войска были
отпущены в Москву (где командующий был казнен на плахе), но и польское
войско не имело сил продолжать войну, и в 1634 г. между Польшей и Россией был
подписан мир.
В 30-х годах XVII в. вновь встал вопрос о выдвижении постоянной
усиленной оборонительной засечной черты дальше на юг, так как населенные
пункты, которые к этому времени появились на южной стороне от Темниковско-
Алаторской засечной черты, опустошались набегами кочевников. Началось
строительство новых засечных черт. На работы по строительству укреплений
выводилось местное население, русские и мордва, копали рвы и устраивали
лесные завалы для преграждения пути степных конников, рубили из бревен
крепости и временные остроги. Все эти укрепления было необходимо заселить
татарами. Таким образом, на эти новые места начали переселять мещеряков, т.е.
татар Темниковского, Кадомского, Шацкого уездов. Заселение началось в 1636 г.
и продолжалось до окончания постройки черт, т.е. до 1648 г. В 1634 г., после
«смутного времени», особенно после разорительных набегов казацкого атамана
Сагайдачного, вся темниковская укрепленная черта лежала в руинах. Деревянные
крепости были сожжены и разгромлены. В это время объединенные силы
Крымского ханства и Ногайской орды начали массированные нападения на
южные границы России. В 1637 г. в Инсар на посад было переселено из
Темникова 300 человек служилых татар, мурз и князей, в 1636 г. был заселен
город Керенск (впоследствии уездный центр Пензенской губернии, в советское
время переименованный в Вадинск). Такие же переселения шли из Кадома и
Шацка. Внимательный читатель помнит, как Брюшей Кобяк-мурзин сын князь
Еникеев, собрав войско, выступил на стороне Лжедмитрия II, но потерпел
поражение. За свои действия он никакому наказанию подвергнут не был, так и
оставшись крупным землевладельцем. Впоследствии он разделил свои поместья
между сыновьями, о чем рассказывает полученная последними (около 1635 г.)
грамота:
«Грамота на поместье Брюшея мурзы князь Еникеева его двум сыновьям
Темирказыю да Казыбеку мурзам.
61
От Царя и Великого Князя Михаила Федоровича всеа Руси в Темников
воеводе нашему Ивану Семеновичу Ладыгину да подьячему Темиру Локушкову.
Бил челом темниковский князь Брюшей мурза Еникеев. А в приказе Казанского
дворца боярину нашему [князю] Дмитрию Мастрюковичу [Черкасскому], дьякам
нашим Федору Переносову в его князь Брюшеево, место подал племянник его
князь Брюшеев Досай мурза Муратов. А в челобитной его, князь Брюшеева
писано: поместье де за ним, князь Брюшеем, было в Темникове, да в Кадоме в
разных урочищах пашни четыреста пятьдесят восемь чети и в прошлом в 1625 г.
бил он нам челом о сыне своем Темреказые мурзе, что б нам пожаловать его,
князь Брюшея, в его место велети нашу службу служить сыну его, Темреказыю
мурзе и поместным окладом и денежным жалованием велети сына его поверстать
и поместья его справить за сыном его Темреказыем мурзою и после де того его,
князь Брюшеева челобитья родился у него князь Брюшея, сын Казыбек мурза.
Ныне он шести лет и нам б его князь Брюшея, пожаловати ис того его князь
Брюшеева поместья, что справлено по его, князь Брюшеева, челобитья большого
его сына за Темриказыя мурзу в Темниковском уезде в сельце Токмово, да на
старом городище пашни двести восемь чети велети дати меньшому его сыну
Казыбеку мурзе. А за большим его сыном, за Темреказыем мурзою, того его
поместья велети оставить в Темникове же в сельце Огасове, да деревню Крушки,
да деревню Кошелечную, да деревню Третьяковку, да в Кадомском уезде в сельце
Турмодееве пашни двести пятьдесят одну четь. А как меньшой его сын Казыбек
мурза в нашу службу поспеет и будет пятнадцати лет, и он с того его поместья с
большим его, князь Брюшеевым, сыном, а с своим братом, с Темреказыем
мурзою, учнет нашу службу служить, и его отца своего, до его живота кормить. А
большой, князь Брюшеев сын Темреказый мурза, бил нам челом. А его
челобитную Темреказыеву, в его Темреказыево место в приказе Казанского
дворца подал брат его Темреказыев Досай же мурза Муратов. А в челобитной его
написано: «Что бы нам то отца его поместье, что справлено за ним по челобитью
его отца, князь Брюшееву в Темниковском уезде в сельце Токмово, да на старом
городище пашни двести восемь чети велети дати меньшому его, Темреказыеву,
брату Казыбеку мурзе. А по даче прошлого 1628 года, в том князь Брюшееве
поместье, что справлено за большим его, князь Брюшеевым, сыном Темреказыем
мурзою в сельце Токмокове написано пашни пахание и перелогу и облогу двести
чети» (в подлиннике написано на 3-х листах, начала и конца нет [27].
62
Сыновья Брюшей мурзы князь Еникеева впоследствии крестились, стали
крупными военачальниками и землевладельцами. Об одном из них в документе
1652 г. сказано, что Григорий князь Брюшеев сын Еникеев дома скончался, а в его
окладе было 500 четей земли и 30 рублей денег. По тогдашним временам это был
человек очень состоятельный. Крещеные татарские князья Кугушевы, Тенишевы,
Еникеевы получили за Керенским валом на «Диком поле» огромные участки
пустующих земель, что выдвинуло их в ряды богатейших российских дворянских
родов. Колонизация Тамбовского и Пензенского краев русскими началась со
второй половины XVI в. после покорения Казанского ханства. Даже после этого
безопасность юго-восточных границ России не была гарантирована. В защиту от
постоянных набегов с востока и юга начали создавать военные поселения
служилых татар, оборонительные линии, крепости или остроги, которые и
положили начало большей части городов современных Тамбовской и Пензенской
областей. Общая продуманная система обороны установлена была еще при царе
Борисе Годунове, и ей следовали до Петра I. В царствование Михаила
Федоровича (первая половина XVII в.) край оградил себя от набегов уже довольно
крепкой оборонительной линией, на которой стояли постоянные городки и
временные остроги. Эта линия, проходя через всю Пензенскую и Симбирскую
губернии (нынешняя Ульяновская область), должна была оградить от набегов
кочевников население северной части Симбирской, северной окраины Пензенской
и южной части Нижегородской губернии. Первая часть этой линии называлась
Керенской чертой. Она подходила к Керенску, а от Керенска к Верхнему Ломову,
далее к Нижнему Ломову (по реке Ломов) по реке Мокше к реке Инсарке до
впадения последней в реку Иссу и называлась Инсарской чертой. Далее линия
шла на Потижеский острог и на Шешкеев и называлась Потижеской чертой. От
Шешкеева линия шла на Саранск – Саранская черта. От Саранска, вернее от
Инзерского острога, линия шла к Атемару. Атемарская черта уходила в
Симбирскую губернию, где смыкалась с линией укреплений Симбирской
губернии. Переселение из богатого природой лесного Темниковского уезда в
оголенную степную местность, в непривычные условия жизни, конечно, было для
служилых татар значительным испытанием. Однако ж, будучи на государевой
службе, мурзы не могли прекословить, к тому же возникала материальная
заинтересованность, ведь здесь отводились огромные массивы плодородных
земель. Если рань-
63
ше мещеряки (или мишари) жили большой массой, компактно, в регионе трех
небольших рядом стоящих городов Темникова, Кадома и Шацка и в этом
небольшом регионе составляли большинство, могли сохранить свою культуру,
язык, традиции, обычаи и религию, то позже, разбросанные небольшими
группами по колоссальному пространству (их поселения доходили до Царицына,
ныне Волгограда, до Саратова), они растворялись в массе русского населения.
Посмотрим, как это описывается в источниках: «Атемарская и Саранская
черта были отчасти заселены выходцами из Нижегородской губернии. Кроме
того, среди переселенцев на Атемарскую черту были также темниковцы. Так, в
1640 г. темниковский воевода Сергей Левашов дает отдельную выпись, согласно
которой из Темниковского уезда отделяются и переходят в ведение Атемару
земли и луговые угодья, что в 20–25 км северо-западнее Атемары, т.е. в
современном Лямбирском районе. На этих землях поселилось 40 человек
служилых татар, зачисленных в казачью службу на Атемарскую сторожевую
черту». В 1642 г. в связи со строительством города Саранска сюда для несения
сторожевой службы были переведены из «Темниковского города мурзы и
татаровья». Тогда им были отведены поместья вблизи города Саранска (позже –
Чембарский уезд). Появление ряда сел в современном Ромадановском районе,
например, Черемишево, Пензятка, Тороспала, Лямбирь, Щербаков, надо отнести к
сороковым годам XVII в. Для строительства города Инсара в 1646 г. и для
заселения Инсарской засеки из Темниковского уезда были направлены для
несения сторожевой службы тамошние татары. Как и в других местах,
переселенцам были розданы поместья. Из поместья князя Кугушева в Инсарском
уезде впоследствии возникла деревня Сидоровка. Во второй половине XVII в.
служилые татары, участвуя в колонизации земель, расположенных на юге, юго-
востоке современной Мордовии, выходят далеко за ее пределы. С основанием
города Керенска (1636 год) на «Диком поле» за Керенским и Шацким валами
получили поместья многие татарские князья. Татарским служилым людям в этот
период в их старых поместьях часто приходилось сталкиваться с русскими
помещиками и монастырями, нередки были земельные споры. Поэтому служилые
люди охотно шли на восток, где им представлялось больше льгот и земель. В
результате этого значительная часть татарского населения, прежде проживавшего
на территории современной Мордовии, оказалась вне ее пределов. Но и по
переписи 1926 г. из 242 640 татар на терри-
64
тории Мордовии насчитывалось 135 900 человек темниковских татар и
мещеряков.
Шла постоянная миграция на новые укрепленные линии, на юг в сторону
Саратова и Царицына. Так Россия с помощью татар («своих татар», как их тогда
называли) наступала на степь и шаг за шагом отвоевывала пространства Дешт-и-
Кипчака от реки Мокши до Черного и Каспийского морей. Будучи в постоянной
готовности отразить неожиданное степное нашествие, темниковские татары
должны были быть профессиональными воинами, рыцарями своего времени. Без
их участия оборонять южные границы России, а также держать связь с Сибирью,
Астраханью и Востоком было невозможно. Да и противостоять неожиданным
нападениям степняков, как мы уже говорили, могли только татары, знакомые с
тактикой их боя. Переселенцы на новые земли крепко держались национальных
традиций и веры предков, завещая их потомкам. До настоящего времени в
Волгоградской и Саратовской областях есть татарские аулы со своими
мусульманскими приходами, сохранившие татарский язык, фольклор.
Проживая и неся службу совместно с русскими, татарские князья и мурзы
входили в близкие деловые контакты с русскими приказными. Вот целое судебное
дело – некий площадный подьячий Семен Иванов сын Пономарев, отделяя земли
мордвы, обманув их, выкроил излишки земли и одну и ту же землю продал двум
братьям Бегишу да Сафару Енмаметовым детям князь Еникеевым. Когда это дело
вскрылось, ему угрожали расправой в «съезжей избе». Чтобы избежать наказания,
он представил Бегиш мурзе князь Еникееву «поручную запись», где многие
темниковские жители поручились, что площадный подьячий Семен Иванов сын
Пономарев встанет перед воеводой и вернет взятые обманом 25 рублей Бегиш
мурзе князь Еникееву. Однако Пономарев деньги не вернул, скрылся, Бегиш
мурза через воеводскую расправу с поручившихся лиц взыскал свои 25 рублей
сполна и без потерь. Свои интересы мурзы могли и, как видно, умели защитить.
Но существование поместных войск, в которых служили темниковские
татары, в XVII в. по большому счету уже не оправдывало себя. Это были не
регулярные войска, привязанные к определенной местности, а отряды, что не
давало возможности держать их в постоянной готовности. За свою службу они
получали поместья, за счет чего и жили. В Европе к тому времени были созданы
регулярные
3 – 1231 65
войска, обученные новой тактике, имеющие форму и приученные действовать
строем. В 1640 г. и в России начинают создавать так называемые войска «нового
строя», организованные на европейский манер, в том числе рейтарские полки.
При создании так называемого «Темниковского рейтарского полка», учитывая
славу темниковских татар как хороших воинов, решено было этот полк
сформировать из татарских князей и мурз. За рейтарскую службу они получали
вознаграждение землями и деньгами, за ними сохранились также поместные и
денежные оклады, которые они получали при верстании как дворяне. За это
рейтары обязывались выполнять полковую, походную и пограничную службу на
своих конях, со своим оружием. Поскольку в основу войск нового строя была
положена военная организация европейского образца, то и командные посты в
рейтарских полках сначала занимали иноземные офицеры (начальником
Темниковского рейтарского полка был Данило Пульст), но постепенно их
сменяли местные уроженцы. Рейтарская служба была постоянной и пожизненной.
Вооружение состояло из карабина, пары пистолетов, из холодного оружия
рейтары имели шпаги, чаще сабли, были облачены в латы, на голове носили
металлические шишаки. В общем, по строю и вооружению стали вполне подобны
европейским рейтарским войскам.
В течение весны и лета 1643 г. на эти земли беспрерывно нападали войска
крымских татар под началом 30 мурз во главе с мурзой Мустафой. Пленных они
уводили для продажи на восток. В конце лета 1644 г. по распоряжению
крымского хана Ислам-Гирея на темниковские места двинулись многочисленные
конные отряды, началось страшное избиение населения края. В сентябре 1644 г.
вся степная часть Темниковского уезда представляла мертвое пепелище. В 1645 г.
уже ногайские татары в количестве двух тысяч человек обрушились на южные
части Темникова. Вновь горели селения, было убито много людей, молодых и
красивых людей гнали в Крым. В последующие годы нападения повторялись. Для
умиротворения Крымской орды снаряжались большие посольства с большими
«поминками» (подарками), но и они не спасли мещерские места от разорения.
Русский посол в Крымской Орде Приклонский говорил: «Такого разорения,
потравы и полону нашим украинам николо не бывало». Темниковский воевода
Водорацкий писал государю: «Хотят татаровья приходить к городам и сторожкам,
которые по засекам, и прочие засеки, воевать Темниковский и Кадомский уезды.
По тем вестям госу-
66
дарь указал «В Кадомских и Темниковских местах быть воеводою Рыльскому, а с
ним быть для оберегания от приходу воинских людей Темниковским мурзам и
татарам всех обоих половин, а стоять ему Рыльскому с государственными
ратными людьми в Керенском остроге и оберегать Темниковские и Кадомские
места, а на береговой службе в Переславск-Рязанском Темниковским мурзам и
татарам не быть» [29. Вып. 2].
Окружная царская грамота от февраля 1637 г. так описывает положение: «В
прошлых годах, в Ряские, Рязанские и в Шацкие, Темниковские и другие
Мещерские места Крымские, Ногайские, Азовские люди прихаживали изгоном и
те места воевали. Людей побивали и в полон служивых и уездных всяких людей,
мужского и женского полу и младенцев имали, села и деревни многие пожгли и
до конца разорили и от тое великое войны в тех во всех местах многие села и
деревни и подгородные слободы запустели, а служивые люди, от такея великия
войны, оскудели и учинилися безлюдны и беслошадны и безоружны. А крестьяне,
которые в тех местах в полон пойманы и ныне в полону и в расхищении и во
всяком полонском мучении» [121].
Еще в 1636 г., как уже упоминалось, поставлены города (т.е. крепости)
Тамбов, Козлов, Добрый. В то же время между этими городами и от Тамбова к
Воронежу, а оттуда к Валуйке и далее на юг начали устраивать черту, причем на
более опасных татарских перелазах поставлены «сторожи», новые города,
называвшиеся «польскими», от слова – поле, потому что стояли в «Диком поле» в
степи, этим обезопасили здешние места. Однако эту защиту нельзя было считать
совершенной, поэтому правительство продолжало сооружение укрепленной
линии. В 1645–1650 гг. образовалась непрерывная связь на северо-востоке с
Симбирскою землею, на юго-западе – с Белгородом и Курском. Были основаны
города Усман и Борисоглебск. Из многих дошедших до нас актов видно, что
переезд из Астрахани и Царицына сопровождался чрезвычайными
предосторожностями. Менялось направление пути, «во всем [бережение] держали
великое, дабы казыевские или крымские и едисанские, енбулацкие, калмыцкие
воры-казаки не пришли и дурно не учинили» [114].
В писцовых книгах Темниковского уезда есть записи, показывающие
экономическую сторону жизни татарских мурз, например: «У мурзы в деревне
двор помещиков с пристройками, да у него же дворовые избы, а живут в них
русские дворовые люди. А пашни у мурзы
3* 67
худые и малые, сенные покосы по Сокольской дороге к Ногайским воротам. Да у
него же бортние ухожьи со пчелами и без пчел. Рыбные ловли, омута и всякие
угодья и звериные ловли с лосем, медведем, волком и мишенью, куницею и
зайцем, белкою, орлиным и ястребиным гнездом, бобровыми гонами, ременьями
и перевесями» [29. Вып. 1].
Владения некоторых мурз были обширны. «Да в Темниковских переписных
книгах г. Огарева да подьячего С. Богданова 1646 года написано: «В селе старое
городище за Мустаем мурзою за Кудашевым сыном князь Еникеевым
крестьянских дворов (поименный перечень) 2 с 9 подушными, да бобыльских 3
двора с 9 бобылями. В селе Старой княжной 2 крестьянских двора с 7
подушными, да 4 двора бобыльских с 7 бобылями. В деревне Дехтереве дворов
крестьянских 4, а в них 16 душ. Бобыльских дворов 3, в них 7 бобылей. В деревне
Мекурове один двор с 4 подушными крестьянами. В селе Сносове 2 крестьянских
двора, в них 4 души, 4 бобыльских двора, в них 10 бобылей, в деревне Савины – 2
крестьянских двора с 3 подушными крестьянами, 4 бобыльских двора с 11
бобылями, 2 бобыльских двора пустые. В деревне Гольцы 6 крестьянских дворов
с 14 подушными, да бобыльских дворов 2 с 8 бобылями, 2 бобыльских двора
пустые. Их хозяева бежали в 1646 году неизвестно куда. На подлинной выписи на
обороте по склейкам подписано: тако диак Петр Самойлов справил Дениско
Харламов» [65. Вып. 23].
Православное духовенство постоянно, настойчиво, беспрерывно вело
антитатарскую агитацию. Нахождение православного русского крестьянина в
крепостной зависимости от татарина-мусульманина они находили
противоестественным и недопустимым, руководствуясь при этом отнюдь не
национальными, а религиозными причинами. Против самого факта нахождения
русских крестьян в крепости у феодалов татарского происхождения они
возражений не имели, потому что осознавали, без их участия южные границы
России, широко растянутые с запада на восток, были беззащитны. Но они
считали, что татарских мурз необходимо крестить, оторвать от их
«бусурманской» веры, и тогда они вправе будут владеть крепостными душами. С
вступлением на престол царя Алексея Михайловича этот вопрос еще более
обостряется. Продолжает нарастать шовинизм и религиозный фанатизм. Царь
Алексей Михайлович, внук патриарха Всея Руси Филарета, ввел в
государственное управление дух религиозной нетерпимости. В 1649 г. создается
новое «Соборное уло-
68
жение» (кодекс законов), запрещавший некрещеным татарским мурзам иметь
христиан крепостных. Снова перед татарскими мурзами встал вопрос выбора –
или потеря всей собственности, или отказ от веками исповедуемой веры. Этим
уложением предусматривается отписка (конфискация) у татарских мурз
православных холопов вместе с населенными ими землями, поместьями на
государя. И то, и другое решение для татарских мурз было трагично и вело к
большим бедствиям. Многие мурзы приняли крещение и слились с русским
дворянством. Однако компактно проживающие мещерские мурзы (это татарское
население городов Шацк, Темников, Кадом и прилегающих районов) после
продолжительных бурных собраний решили: что бы правительство не
предпринимало, они не крестятся. Да и у властей выбора тоже не было, отказаться
от службы татарских мурз, значит, открыть южные границы для расхищения,
разграбления и разорения края кочевниками. Правительство пойти на это не
могло, и жизнь вновь потекла по-старому. Вот интересный факт того времени.
Князь Арслан Еникеев выдает свою дочь Юверь-Султану замуж за мурзу Умряса
Богданова сына князя Бибарсова. На основании указа царя Алексея Михайловича
о передаче приданого мурзинской дочери Юверь-Султаны Еникеевой ее жениху
князю Бибарсову перечисляются земельные владения в урочищах Шацкого,
Кадомского, Темниковского уездов, а также крепостные холопы в деревне
Азаропине. 4 крестьянские семьи, ранее принадлежавшие князю Арслану
Еникееву, передаются во владение в качестве приданого Юверь-Султаны
Еникеевой. У брата Юверь-Султаны – Искандера Арсланова сына тоже имеются
крепостные холопы в деревне Азаропине. Из этого документа видим, что
несмотря на «Соборное уложение» 1648 г. в жизни татарских мурз этого района
ничего не изменилось. Они по-прежнему продолжали владеть своими
крепостными крестьянами, только с одним условием – защищать край от
нападений степняков с юга, что они с рвением и усердием делали, потому что
фактически при этом защищали свои поместья и вотчины, населенные их
крепостными крестьянами. Служба их состояла в том, что они в зависимости от
состояния и богатства имели, как тогда называли, на кошту, т.е. на содержании,
так называемых «кормовых татар», которые со своим князем или мурзой
выступали в походах как его отряд и в сражении участвовали в его ряду. В то
время военные подразделения, отряды были малочисленны, многие более бедные
мурзы, имеющие поместья в один-два крепостных двора,
69
выступали в поход одни, а более состоятельные имели на кошту пять-шесть,
десять «кормовых татар». В 1653 г. издается царский указ, по которому татарским
некрещеным мурзам запрещается продавать принадлежащие им поместья. Не
забывайте, что эти поместья, если бы применялись нормы «Уложения», могли в
любое время быть отписаны (конфискованы). Продолжалось давление на мурз для
их понуждения к крещению. В 1652 г. крымские татары совершили новое
жестокое нашествие на Темниковский край, деревни были сожжены, угнан
большой полон. Мурзы оказывали не менее жестокое сопротивление, сражались,
гибли в сражениях, терпели большую потраву, но подрубить корни благополучия
жизни края они возможности не давали, нашествия делались все реже.
Тактическим преимуществом степняков было то, что их нападения, несмотря на
все принятые меры дозора и сторожей, были молниеносны и неожиданны, хотя в
открытом бою местные мурзы их превосходили. В 1655 г. Темниковский край
терпел много бед от татарских набегов с юга. Горели села, по степным и лесным
тропам тянулись обозы, груженные добром, и с толпами связанных пленников.
«1652 год, – писало духовное лицо, - Великим постом приходили к нам татаровья
и на полях поймали у стрельцов и казаков жен с детьми и племянниками, а также
у жен мужей полонили» [29. Вып. 4]. 26 августа 1658 г. кочевники совершили
набег на Темниковский край, в результате которого было убито сто человек и
угнано в плен двести человек. Таков был беспокойный быт края в те времена.
Во второй половине XVII в., неся службу в Темниковском рейтарском
полку, мурзы активно участвуют в разных военных походах русского
правительства, например, в 1656 г. в Литовском походе. В награду за такую
службу правительство сохраняет за ними поместья.
Разумеется, внутри сословия мурз земельные владения порой
перераспределялись в результате родственных разделов и соглашений, браков,
как правило, заключаемых внутри того же сословия. Для иллюстрации приведем
несколько примеров.
В 1657 г. не стало Будалей мурзы князь Еникеева. По царскому указу был
произведен раздел его владений, в том числе и крепостных крестьян, с его второй
бездетной женой, которой была выделена вдовья доля из поместья мужа. С таким
приданым она вышла замуж за безпоместного, но несшего службу Кодряк мурзу
князь Кудашева, который, в свою очередь, обязывался с этого поместья нести
служ-
70
бу. Остальная часть поместья мурзы Будалея была разделена между его детьми от
первого брака. А вот другой пример, когда князю Еникееву, несшему службу, но
не имеющему поместного оклада, разрешено было жениться на девице, за которой
в приданом состояли поместья. Мурза-Бек, внук князя Елмамета Еникеева, был
шестым сыном князя Сафара Еникеева, и отцовского наследства ему не досталось.
Но в 1662 г. он женился на вдове Мамлеева и получил царскую грамоту на
владение ее поместьями. Таких документов о переходе поместий, земельных
владений, крестьян от одних мурз к другим в XVII в. известно очень много.
В 1658 г. после образования оборонительных засечных линий
правительство решило провести черту от Пензы до Мокшан к старой Инсарской
черте. Населенные пункты, образовавшиеся южнее, за пределами Пензенского
края, еще не были защищены. Эта линия велась от Сызрани на запад, сначала по
Симбирской, а потом по Саратовской губернии к Пензе. Как всегда, для
постройки новой черты переселялись служилые татары из предыдущих линий.
Например, ту часть черты, которая пролегала в пределах Пензенского уезда,
строили инсарцы, куда ранее переселялись татары из Темникова. Эта черта,
охранявшая Пензенский край, строилась с 1688 по 1694 год. После взятия Азова
она потеряла значение, и правительство начало выселять оттуда служилых татар
на новые места, в Азов и на Царицынскую линию. Компактно проживавший в
Мещере татарский народ оказался разбросан по всей огромной территории
России. Материалы по четвертному землевладению показывают, что одними из
поселенцев в северной части Саратовской губернии были служилые люди,
большей частью татары, которые за свою сторожевую службу на линии
верстались четвертями (наследственное землевладение). Дальновидная политика
русских царей от Ивана Грозного до Петра I способствовала тому, что на
пограничную службу привлекали самые беспокойные элементы Касимовского
царства из мещерских (темниковских, кадомских, шацких) татар. Сажая их на
«Диком поле», в лесах, на окраинах, жалуя их землей, крестьянами, скотом и
деньгами, Москва создавала таким путем из служилых татар надежный кордон
против соплеменных диких орд, грабивших и разорявших юго-восточные
окраины Московского государства. Татары получали землю то в виде прибавки к
старым поместьям в Темниковском уезде, то в виде новых земельных владений.
Во второй половине XVII в. правительство все еще продолжало жаловать мурз
землями. В 1636 г. Сафар, Бегиш да Мус-
71
тафа – дети Елмамета князь Еникеева совместно с Тенишевыми получают сенные
покосы на 500 копен, ранее принадлежащие крестьянам села Восчасова, в оброк
по рублю и десять алтын и с наддачей 10 алтын в год. Однако покосы эти
оказались засеянными крестьянами села Восчасово, принадлежащего Кильмамаю
князь Кулунчакову сыну Еникееву. Власти предписывают этих крестьян
доставить в Темников в съезжую избу, где будет определяться судьба урожая с
этих незаконно засеянных земель. Значит, невзирая на религиозные расхождения,
они продолжали нуждаться в военной службе татарских мурз. Но господство,
вернее экономическое преобладание, татарских феодалов в районе поселения
мордовского населения во второй половине XVII в. сменилось преобладанием
русских феодалов. В Темниковском уезде ясак, как некогда взимавшаяся пошлина
в пользу татарских князей, выплачивался до конца века. Но так как основным
источником существования и несения службы, содержания на кошту кормовых
татар для этих феодалов были уже поместья, а не пошлины разного рода и
мордовский ясак, деньги под названием ясачных шли уже в казну государства.
Темников остался глубоко в тылу, далеко в степи были построены новые
укрепленные города Керенск, Ломово, Саранск, Симбирск и другие, куда часть
мурз и татар была переселена, а оставшиеся в Темникове татары по наряду
выезжали для несения сторожевой службы, но в то же время темниковская старая
засека еще не была «отставлена». Мурзы Темниковского края обращались к царю
Алексею Михайловичу с челобитной, в которой писали, что им весьма
разорительно нести службу и во вновь построенных городах, и на старой
темниковской засеке. В своей челобитной мурзы просили «отставить» старую
засеку. Вот текст этой челобитной:
«Царю, Государю и Великому Князю Алексею Михайловичу всеа Великия и
Малыя и Белыя России самодержцу, бьют челом холопы твои и сироты
Темниковского города мурзы и татаровья, до Казанского взятия поставлен город
Темников и по сю сторону уезду в лесу, за рекою за Мокшею за болота и за озеро
для приходу казанских воинских людей, а уездные села и деревни на испольной
стороне (т.е. за Мокшею в степи. – С.Е.), прошлых годах боярин Хитрово
построил новые твои города за Темниковым в 1636–1648 гг.: Керенский, Ломово,
Инсар, Саранской и Симбирской, в тех городах по черте вал и всякие засечные
крепости построил и укрепил, а засечные сторожа сведены на вечное житие в
новые города, а Темниковская старая засека еще не оставлена ими, холопы твои и
си-
72
роты стали от той старой засеки разорены и проданы без остатку и за старые
засечные крепости для дровяного и всякого лесу крестьянишкам и людишкам
нашим от продажи ездить стало не мочно» [121].
В то же время татарские князья и мурзы продолжают нести службу и
свободно распоряжаются своими крепостными крестьянами. Приведем один
документ, подтверждающий это положение: «В отказных книгах отметы
Темниковского площадного подьячего Сеньки Смирнова прошлого 1665 года
написано: отказано на прожиток вдове Алтыне Темниковского мурзы Касимова
жене князь Еникеева прожиточное ее поместье, что она поступилась была в
прошлом 1660 году зятю своему Темниковскому Каргалею Аюкоеву сыну
Мамлееву в Темниковском уезде в деревне Азарапине двор крестьянский людей в
нем пять человек» [27].
А вот аналогичный документ – описание села Глинкова: «В Кадомских
писцовых книгах Михаила Еропкина да дьяка Григория Лаврова 1651 года, а
справки его же Михаила 1667 года написано: «За Темниковским за Бегишем да за
Давлекаем, да за Сафаром мурзами князь Енмамлетовыми князь Еникеевыми, да
за племянником их за Мустаем мурзою Кудашевым сыном князь Еникеевым
поместья треть села Глинкова на речке Еремше, и на их треть место дворовое
помещика, да крестьянских 9 дворов, да пустых дворов Ильина с детьми сбежали
вдове Варлемеевой с детьми, Савельева с детьми, Васька Умитьев переведен в
Темников. Пашни паханые крестьянские средние земли 87 чети, лесу пашенного
дведесять жеребей сельца Турмодеева на речке Еремше и на их жеребий 3 двора,
двор пуст Федьки кузнеца, две усадьбы пустые, старые пашни паханые добрые
земли 58 чети и всего за Бегишем с братьею и с племянником поместья в
Замокшанском стану треть сельца живущих, а в них место дворовое помещиков, 6
дворов крестьянских, 3 двора бобыльских, 4 двора пустых, 2 места дворовых
крестьянских. Пашни паханые добрые земли 58 чети, да средние земли 87 чети. А
писано за ними то поместье по отдельной выписи в 1626 г. воеводы
Лодыжинского. Межа по полюбовному их договору Темниковских Бегиша мурзы
с братьею села Глинково с вотчиною боярина князь Бориса Александровича
Репнина с селом Аносовка от речки Еремши речка Шаулы с дороги на право
земля села Глинково Бегиша да Сафара мурз князь Еникеевых, а лево земля села
Токмакова Ивана да Михаила детей Волынских» [65. Вып. 23].
73
Можно было бы привести много документов, показывающих, что службу
эти мурзы несли наравне с русским дворянством. Например, в источниках
упоминается, как Мустай мурза Кудашев сын князь Еникеев едет на службу
Великого Государя на Дон. Его родич Неман мурза Уразов сын Еникеев едет
провожатым с дьяком Сидором Поплавским.
В 1629 г., как мы говорили выше, был восстановлен Темниковский ям. К
1660 г. объем перевозок настолько возрос, что в дополнение к тем 10 ямщикам
начали у мурз требовать до 300 подвод, хотя для них это было весьма
разорительно. Они написали челобитную царю Алексею Михайловичу: «И те
ямщики всякую гоньбу гоняют до Касимова и до Владимира и до Саратова. А их
де крестьяне тем ямщикам помогают, дают подмогу по все годы. По указу велено
иметь подводы под посла, и под посланники, и под купчины, и под бояр царских и
воеводы ездят из Астрахани, и с Терека, и с Саратова и на них да мурзах и на
татарах и на их крестьянах правят по двести и по триста подвод вдруг сверх тех
ямских тридцать подвод, большим жестоким правежом».
Надо сказать, что к ямской гоньбе правительство стремилось привлекать не
только мурзинских крестьян, но и жителей города Темникова и всего уезда.
С каждым годом религиозная нетерпимость по отношению к татарским
мурзам со стороны правительства обостряется. С ослаблением степных улусов и
Крымского ханства меньше становится и потребность в их службе, а с 1670 г.
ограничивается и прием на службу, в связи с чем у непринятых происходит
отписка (конфискация) поместий. Конечно, это происходило не поголовно, а с
учетом многих факторов, в том числе знатности рода, воинских достоинств. В
1671 г. в России разразилась крестьянская война под руководством Степана
Разина. Когда разинские отряды приблизились к Темникову, темниковский люд
сразу встал на сторону восставших. Восставшими темниковцами руководили
духовные лица – поп Савва и монахиня старица Алена, отчего в этом регионе
движение приняло и религиозный характер. Поместья и дома татарских мурз
грабили и сжигали в первую очередь, началось их массовое избиение. Их ловили
в домах, на дорогах, приводили в Темников к разинским атаманам и здесь
подвергали казни. Восставшие требовали немедленного освобождения крестьян,
находившихся у мурз в холопстве. Мурзы бежали к Москве «под крыло» царя
Алексея Михайловича. А служи-
74
лые мурзы и татары еще до прихода разинцев в Темников находились вместе с
семьями в действующей правительственной армии. Приведем несколько
документов того времени.
«1671 г. июля явочная челобитная Темниковских мурз Т. и Б. Кутыевых о
разорении восставшими.
Царю, Государю и Великому князю Алексею Михайловичу [полный титул]
бьют челом и являют холопы твои Темникова города Темка и Бигейка мурзы
Мамаевы дети Кутыевы. В нынешнем, государь, во 1671 г. как пришли в
Темниковский уезд воровские казаки к тем воровским казакам пристали к
воровству Темниковского уезду всяких чинов люди, и отца нашего Мамая мурзу
Козекаева, да двух братьев наших Сафара да Ераская казнили смертью. И двор
отца нашего разорили, и животы наши, деньги и платья, и серебряную и медную
железную посуду, и коней и коров и всякую мелкую животину, и всякие крепости
[документы на крепостных крестьян – С.Е.], поместные и вотчинные выписи, и
купчие и здешние записи во крестьянах и отписи, да заемную кабалу на
Темниковского на Умряка мурзу Тимаева в заемных деньгах в 10-ти рублях, и
иные многие кабалы поймали все без остатку. И всего живота нашего взяли те
воровские казаки Темниковского уезду бунтовщики на 800 на 15 рублей с
полтиною. Милосердный царь государь и Великий князь Алексей Михайлович,
пожалуй нас, холопей своих, вели, государь, челобитье наше и явку записать.
Царь, государь, смилуйся, пожалуй. На обороте грамоты: 1671 год июля в 13
день» [72. Т. 4].
Из многих подобных документов приведем еще один:
«1671 г. марта 24 дня - явочная челобитная темниковских служилых мурз А.
и Б. Шихмаметовых об их разорении восставшими и об уничтожении ими
крепостных документов».
«Царю, Государю и Великому Князю Алексей Михайловичу [титул] бьют
челом и являют холопы твои, Темникова города Айдарка мурза да Бегайка мурза
Тохтаровы дети князь Шехмаметовы. В нынешнем, Государь, в 1671 г., как были
в Темникове и в уезде воровские казаки, и в то число те воровские казаки
дворишка наш разорили и животы поймали, и всякие крепости изодрали, и отца
нашего Тохтара мурзу казнили. А были государь, холопей твоих, в заемных
деньгах в кабальном долгу платежные отписи Саранского города посадских
людей Власа Иевлева в полуторе рублей, Ефима, отцу его имя пропамятовали, в
двух рублях с полтиною, приказного человека Еремея Степанова сына Шарапова
в 10-ти рублях, Темни-
75
ковского уезда села Девичье Рукава Филипея Дорофеева в полтора рублях, села
Каменного Брода крестьянина Михаила Родмонова без четверти в двух рублях. И
те, государь, воровские казаки платежные отписи в тех в плаченных деньгах у нас
холопей твоих, изодрали ж. А мы, холопы твои, в то число были на твоей
Великого государя службе, а те заемные кабалы у тех людей остались в недоплате
в небольших деньгах. Милосердный Государь, Царь и Великий Князь Алексей
Михайлович, пожалуй нас, холопей твоих, вели, Государь, челобитье наше и явку
записать, чтоб нам, холопам твоим, от тех людей по заемным кабалам в тех
плаченых деньгах продажи не было. Царь, Государь, смилуйся, пожалуй» [72. Т.
4].
4 декабря 1671 г. князь Юрий Долгорукий подошел к Темникову, и
темниковцы сдались и повинились. Темниковский уезд был опустошен
«разницами» с особенною жестокостью, при истреблении помещиков-татар и
вотчинников «отличились» уже упоминавшиеся поп Савва и старица Алена. Попа
Савву с его товарищами повесили, а старицу Алену, как ведьму, сожгли в
специально для этого срубленной избе. После подавления восстания началось
следствие о преступлениях, совершенных восставшими крестьянами по
отношению к татарским мурзам. В качестве иллюстрации приводим отписку
темниковского воеводы М. Кабанова в Приказ Казанского дворца с просьбой
ускорить судебное разбирательство о крестьянах Темниковского уезда,
участвовавших в восстании:
«Государю, Царю и Великому князю Алексею Михайловичу холопы твои
Мишка Кабанов, Петрушка Матвеев челом бьют. В прошлом, Государь, во 1671 и
в нынешнем 1672 годах в разных месяцах и числах по челобитью темниковских
мурз и татар приведены в Темников, темниковского уезду разных помещиков
крестьяне в убийстве их мурзинских и татарских отцов и детей их и братьев и
племянников и внучат, что де те их крестьяне и разных помещиков крестьяне же в
прошлом 1671 году при воровских казаках тех их отцов и братью, и племянников,
и внучат порубили, и были в атаманах и в есаулах. В иных где они приводили в
Темников к ворам и те де воровские казаки и атаманы отцов их и детей, и братью,
и племянников, и внучат порубили ж по их крестьянскому приводу. И те,
государь, приводные люди, крестьяне их и разных помещиков крестьяне ж против
их мурзинского и татарского челобитея в распросах, тех их отцов и братьи и
племянников и внучат в убийстве, многие не запирались, а сказали, что они
темниковских мурз и татар порубили
76
и к ворам в Темников приводили по неволе воровских атаманов и есаулов и
воровских людей. А иные, Государь, приводные разных помещиков крестьяне в
убийстве и атаманстве запирались. А темниковские, Государь, мурзы и татары
ныне бьют челом тебе, Великому Государю, по распросных их крестьянским
речам в убийствах об вершенье, а иных приводных людей в убийствах жив
атаманстве чтоб нам холопам твоим, велеть их пытать и твой, великого государя,
указ им чинить по твоему Великого Государя указу и по Соборному уложенью. И
о том мы, холопы твои, писали к тебе, Великому Государю к Москве наперед
сего. А те, Государь, приводные люди их мурзинские и татарские и разных
помещиков крестьяне, бьют челом тебе, Великому Государю, а нам холопам
твоим подают в Темников в приказной избе челобитие, что де они, приводные
люди, потому их мурзинскому челобитью сидя в тюрьме, помирают голодной
смертью. И чтоб ты, Государь, пожаловал, велел нам, холопам твоим, им кои
сидят по тому мурзинскому челобитью и по приводам, твой Великого Государя
указ учинить. И которые, Государь, приводные воры в убийствах и в приводе
темниковских мурз винились и об розыску и убийствах ж и атаманах и есаулах
которые запирались, что, Великий Государь, Царь и Великий Князь, Алексей
Михайлович, нам холопам своим укажешь» [72. Т. 3].
После всех этих дознаний, судов одних казнили, других, заковав в кандалы,
отправили на каторжные работы. В 1675 г. издается новый указ, ущемляющий
права татарских мурз. До этого существовала практика, когда у татарского мурзы
за некрещение конфисковали поместья и вотчины и передавали новокрещеным,
но при крещении тут же их возвращали законному владельцу. Этот же указ
устанавливал, что поместья и вотчины, изъятые у некрестившихся татарских мурз
и розданные новокрещеным за крещение в православную веру, должны
оставаться за ними. Если татарский мурза крестился после того, как у него
отобраны поместья и вотчины, то прежние его же владения ему не возвращаются,
а даются выморочные поместья (т.е. земли служилых людей, умерших без
наследников). Так как таких поместий было мало, это затрудняло возвращение
таким «слишком поздно» крестившимся татарам их прежнего служилого статуса.
Конечно, некоторые крестились и потому еще, что, находясь в русской среде,
привыкали к образу жизни русского дворянства, к тому же лишение всех богатств
и привилегий для людей, привыкших к этому, в течение многих поколений
относящихся
77
к верхушке общества, было страшным потрясением. Но все же большинство
татарских мурз шло на потерю поместий, земель и всех привилегий, но крещение
не принимало, упорно держалось ислама. А правительство тем временем
продолжало свое давление на татарских князей и мурз для понуждения к
принятию православной веры. В 1676 г. было постановлено: «Если по смерти
новокрещеного иноземца, некрещеная его мать при жизни своей не распорядится
тем поместьем, которым владел ее муж и которое дано ей на прожиток и то
поместье при ней при живой по ее поступке ни за кем не справлено, а последнее
то сдано будет по ее поступке иноземцу некрещеному, то такое поместье
поворачивать и отдавать детям ее крещеным или внучатам крещеным сына
детям». Затем вообще был издан закон после крещеных иноземцев давать
вотчины родственникам только крещеным, а некрещеным родственникам и
ближним не давать [28]. Конечно, те из мурз, которые принимали крещение, по
служебной лестнице и соответственно по богатству, по поместным владениям
превосходили некрещеных сородичей. Например, в 1677 г. Казбулат мурза
Сафаров сын князь Еникеев, правнук князя Еникея, принимает крещение под
именем Лаврентий Сафар Мурзич. Князь Еникеев становится крупным
военачальником, за свою службу в Пензе он был жалован большими поместьями -
окладом в 500 четей земли и денег 30 рублей.
В Пензенских и Саранских десятнях того периода среди несших службу
упоминаются следующие лица (в подавляющем большинстве – мусульмане):
князь Кудашев Андрей Саитов сын, нес службу в Керенске, за свою службу
пожалован землей 250 чети и деньгами 7 рублей; князь Кудашев Бибай, в 1679 г.
нес в Саранске рейтарскую службу; князь Кудашев Бикбулат, служил рейтаром в
1681 г., проживая в деревне Новоселки Ломовского уезда; князь Кудашев Тузай, в
1669 г. нес службу в Саранске; князь Тенишев Тляшко, нес службу в Саранске;
князь Тенишев Ишмамет, нес полковую службу в Керенске; князь Тенишев
Толубай Федоров сын, нес службу в Керенске, и др.
При этом московское правительство продолжало подталкивать татарских
мурз к крещению и порой добивалось успеха. О таком переходе татар в
православие также упоминают переписные книги, десятки. Например,
владельцами села Восгосово в период 1639–1681 гг. были Мустай мурза Кудашев
сын князь Еникеев, по крещениию князь Иван, и Резеп мурза князь Еникеев, по
крещению князь
78
Андрей. Приведем еще один яркий пример. Деревня Ишейки Темниковского
уезда в 1678 г. находилась во владении помещиков Мустая мурзы Кудашева сына
князь Еникеева, Резепа мурзы Бегишева сына князь Еникеева, Сафара мурзы
Маматова сына князь Тенишева, Илюкая мурзы Тимраметова сына князь
Тенишева и Арслана мурзы Мордашева сына князь Тенишева; в деревне
числилось крестьянских и бобыльских 14 дворов, людей в них – 74 человека.
Через 17 лет, в 1695 г., деревня Ишейки принадлежала думному дьяку Емельяну
Украинцеву и новокрещенам, уже православным, князю Ивану Еникееву, князю
Василию Тенишеву, князю Василию Колунчакову.
В 1673 г. начинается война России с Турцией, вассалом которой было
Крымское ханство. Война эта происходила с переменным успехом и закончилась
в 1681 г. заключением мирного договора на 20 лет. В этой войне участвовали и
темниковские татары Командовал ими уже упоминавшийся князь Лаврентий (до
крещения бек, мурза). Сафар Мурзич князь Еникеев по окончании военных
действий за усердие и боевые отличия пожалован большими земельными
угодьями (эта грамота приведена ниже, в главе, посвященной роду князей
Еникеевых).
Быт татарских князей и мурз был довольно богат, а сами они носили
роскошную одежду и дорогие ювелирные украшения. Состоятельные мурзы
имели по нескольку верховых коней ценных пород. Из различных документов мы
смогли почерпнуть данные об имуществе, бытовой обстановке и одежде
татарских мурз в XVII в. Хотелось бы просто перечислить некоторые из этих
предметов, что даст читателю наглядное представление об уровне жизни
тогдашней татарской знати.
«Шуба женская атласная с золотом на черевьем беличьем меху с
горностаевым ожерельем, кругом опушена горностаем. Женская шуба
дорогильная красная на беличьем меху, опушена бобровым мехом, пуговицы
серебряные, золоченые. Кюртя дорогильная двояличная, рудожелтый шелк с
красным, стегана на бумаге, подкладка лазоревая крашенинная, подпушка
зеленого киндяка, пуговицы сердоликовые на серебряных спнях. Кюртя зеленый
киндяк стегана, подкладка зеленая, подпушка красного киндяка, пуговицы
серебряные. Шапка женская соболья. Женские ферези дорогильные зеленые
стеганые, подкладка лазорева крашенина подпушка красный киндяк, около ворота
плетень золотой, нашиты у пуговиц петли зо-
79
лотые, пуговицы серебряные, позолоченные. Ферези женские, красного кумача,
стеганая подкладка бело-зеленая, подпушка лазоревая».
К этой пышной одежде добавляются дорогие ювелирные украшения,
женский бетлек серебряный, золоченый, с каменьями жемчуга. Браслеты на руках
(по-татарски белязек) серебряные, некоторые золоченые с каменьями. Монисты
серебряные позолоченные с каменьями. Перстни серебряные золоченые с
каменьями и жемчугами.
Мужская одежда по своей декоративности не уступала женской. «Охабень
светломалинового цвета изуфр, анбурка, подлажены зеленою тафтою, нашивка
казыбальская волоченого золота, кругом плетень золотой серебром, ферезя
зеленый изуфр, анбурка, подпушка рудожелтая тафта, нашивка серебряная по
лазоревому шелку с кистями, кругом галун, шелк лазорев с кистями. Кумачевый
кушак (опояска) с ножом, оправленным серебром, шапка лисья черной лисицы,
зеленого сукна, испод горностайный, нашивка тафтяная. Шапка соболья, вершок
бархатный рудожелтый, с жемчугами. Кафтан камчатный, лазоревый, подпушка
алых дорогое, пуговицы капитальные, золотые. Шапка соболья, красный вершок,
опояска кумачевая с мусатом. Нож оправлен серебром, садок [саадак?] с тахтуем.
Нагрудник зеленой тафты, подкладка крашенина лазоревая, пуговки серебряные,
позолоченные. Ферези полосатых дорогое на беличьем черевьем меху с пухом,
около ожерелья золотой плетень. Нашивка золотая на зеленом шелке. Кафтан
дорогильный, зеленый, стеганый на бумаге, подкладка лазоревой крашенины,
подпушка рудожелтых дорогов, пуговицы – зеленый шелк на золотом шнурке.
Рубахи добрые с золотом, и белые мужские и женские».
Упоминается в документах и фабричная дорогая оловянная посуда: кружки,
стопы, воронки, четвертины большие и малые, стаканы, блюда белые большие,
блюда белые средней руки, тарелки белые (фарфоровые), шандалы зеленой меди,
кумганы медные луженые, братины медные луженые, сковородки медные
луженые, противни черные медные, сковородки черные медные, котлы медные
большие и малые, перепусной винный котел медный с горшочком и с трубой,
кубы медные с трубами весу 4 пуда. Оконные заготовки слюдяные и стеклянные,
фонари слюдяные, железом окованные. Скляницы в шкатулках, деревянные
братины, десятки ложек, топоры, косы, серпы, сошники с полицей железные,
седла с войлоками, замки разные, дорогие персидские ковры.
80
Мужчины носили не только традиционные сабли, но и дорогое заморское, в
том числе огнестрельное, оружие. В документах упоминаются, например, карабин
«немецкой работы, стволина тонкая, замок русский», карабины русской работы с
замками, пистоли с замками, бердыши, луки турецкой работы с золотом, луки
русской работы, ружья с чинаревым длинным пистолем и ложей. «Пологи
плотяные черным шелком, кисти белые поверху напереди трех комок звенушки,
промеж несторядо, напередь у полога с обоих сторон, что два окна, шиты черным
шелком и лапосцы пришиты разного цвета...».
Дети татарских мурз обучались в специальных мусульманских медресе,
владели арабской грамотой, изучали шариат, основы мусульманской религии,
литературу и поэзию Востока. Вот в этом и заключался секрет того, что татарские
мурзы не принимали православную веру. Получая в юности мусульманское
образование, они уже не могли отказаться от полученных знаний, от убеждений,
привитых в отроческие годы (в XX столетии большевистская власть в своей
русификаторской политике достигла успеха именно тем, что закрыла татарские
мусульманские медресе и всех детей заставила учиться в русской школе). Основу
общественных отношений составляла патриархальная семья, сохранявшая
традиции, заложенные еще во времена степной жизни. Семьи были
многочисленные, средними считались семьи в 18–20 человек. Семьи сыновей
отделялись только когда умирал глава большой семьи – отец. Традиция раздела
была освящена веками. Во-первых, сообща всем братьям строили собственные
дома, и только после этого можно было приступать к разделу. Между братьями
делили все имущество основной семьи, для этого приглашали 2–3 самых
уважаемых стариков. Раздел происходил при их свидетельстве. Конечно, при этом
происходили и споры, но старики-свидетели мирили родичей и выступали в
качестве судей, определяли, что кому должно принадлежать. Такие разделы
происходили мирно и с общего согласия. Кульминацией раздела был момент,
когда уже все было поделено, мать старой семьи, а если ее нет, то старшая сноха,
выносила и ставила на стол специально для этого обряда свежеиспеченный хлеб.
Один из стариков-свидетелей, прочитав соответствующую молитву, разрезал
каравай на доли по количеству братьев, и каждый, признав раздел справедливым,
брал свою долю каравая, заворачивал в полотенце, уходил со своей семьей в свой
новый дом. Разрезание хлеба было символом мирного и
81
справедливого раздела, и уже после этого никто к другим братьям не имел
претензий. Чтобы нормально могла жить такая семья, конечно, должна была
сохраняться жесткая дисциплина. Например, в мурзинских семьях снохе строго
настрого запрещалось разговаривать со свекром, она не имела права в его
присутствии произнести ни звука, так и проживали совместно по тридцать лет, не
обмениваясь ни одним словом, хотя свекор мог давать снохе распоряжения,
которые она обязана была немедленно выполнять. Ясно, что это неукоснительное
правило было введено, чтобы сноха не пререкалась, не вступала в споры со
свекром. Многоженство в семьях не было повсеместным явлением, но богатые
мурзы могли иметь по 2–3 жены. Владения мурз, их крепостные крестьяне
переходили по наследству всем детям. Если у русских наследниками и
носителями фамилии считались только дети одной законной жены, то у татарских
мурз московские приказные признавали наследниками и носителями фамилии
детей трех жен, брак с которыми освящен шариатом. В семьях мурз в особом
положении находились девочки. До 12-летнего возраста они ходили к жене
муллы, учились читать Коран, молитвы, обучались грамоте, нормам поведения на
улице и в людных местах. После того, как им исполнялось 12 лет, татарские
девочки вели затворнический образ жизни, не посещали вечеринки, не выходили
за пределы своего двора, занимаясь домашней работой, подготовкой своего
приданого. Так и видишь, как они сидят в светлой горнице и ткут полотенца,
вышивают скатерти, вяжут украшения, готовят подушки, перины и прочие вещи.
Отец и мать покупают им дорогие носильные вещи, приобретают предметы
украшения, кольца, браслеты, жемчуга и прочее. Но затворничество длится
недолго. В 16–17 лет отец и мать, совершенно не считаясь с желанием дочери, по
своему выбору выдают ее замуж, порой за совершенно незнакомого ей человека.
Одним из самых красочных бытовых обрядов у мурз был именно свадебный
«чин». К нему привлекались все родственники жениха и невесты. По дошедшим
до нас отголоскам попытаемся восстановить колоритный обряд мурзинской
свадьбы.
Когда возникал вопрос о женитьбе сына, в выборе невесты принимали
участие все родственники, кроме самого жениха. Все решали родители и
ближайшая родня. Они собирались и обсуждали каждую возможную
кандидатуру. Иногда невест брали из далеких мест, известны документы, когда,
уже проживая в Уфимской губернии,
82
невест привозили из Тамбовской губернии. При обсуждении кандидатур
выяснялось прежде всего богатство родителей каждой невесты, их общественный
статус, авторитет, характеры. Ибо самих невест никто не знал, как мы уже
говорили, мурзинские дочери с 12-летнего возраста за пределы своего двора не
выходили. Надо сказать, что вообще женщины в мурзинских домах жили в
строгости, даже взрослые замужние женщины при встрече с мужчиной концом
платка прикрывали лицо. Когда после долгих обсуждений и советов избиралась
невеста, начинался поиск опытных и дипломатичных свах. Наконец, определены
и свахи. Они выясняют состояние семьи, ее земельные владения, положение по
службе. Выяснив все возможные подробности, они отправляются к семье
невесты, которая в большинстве случаев проживает в дальнем ауле. Свахи, встав
утром до рассвета, сотворив намаз, пешком отправляются в путь. Пешком, потому
что сватовство происходит в строжайшей тайне, ибо, узнав об этом, могут
вмешаться конкуренты, а во-вторых, в случае вполне возможного отказа, попытка
должна остаться в тайне. А если поехать на лошадях, то немедленно об этом
узнает вся округа. Войдя в дом невесты, свахи после обычных приветственных
слов произносят обычную в этих случаях фразу: «Пришли надолго, сели, без дела
не сидеть». Услышав эту фразу, семья невесты уже знает, кто и зачем пришел.
Ставится самовар, собирают на стол. В этом деле все освящено традицией. За
столом говорят о погоде, о скоте. Потом одна из свах произносит традиционную
фразу: «У вас есть золото, у нас – серебро, давайте, их соединив, создадим
сокровище». Свахи всеми самыми привлекательными словами расхваливают
жениха, отца и мать жениха, его семью, их богатство. После продолжительного
разговора, обеда родители невесты говорят, что их дочь еще молода, надо
подождать. Но в конце концов договариваются второй раз встретиться через
месяц. Это нужно, чтобы дать возможность родителям невесты навести справки о
семье жениха. Через месяц свахи снова отправляются в путь. Но на этот раз уже
не пешком тайными тропами, а едут в повозке с кучером на козлах, торжественно
и решительно. На этот раз переговоры тоже не завершаются согласием родителей
невесты. «Мы мало знаем о женихе», – говорят они. Договариваются встретиться
через две недели. После трехмесячных хождений и встреч, наконец, согласие
найдено, определяется сумма калыма. Назначали день для скрепления слова
согласия. Теперь начинается торговля о калыме. Родители невесты запрашивают
большой калым,
83
невесту одевают с ног до головы в дорогие одежды. После продолжительной,
утомительной торговли о калыме, подарках, подношениях, наконец, приходят к
согласию. Мать невесты выносит и кладет на стол два вышитых носовых платка и
на них золотое кольцо для жениха. Это называется «знак» (билге). Свахи берут
золотое кольцо и носовые платки и на стол кладут задаток калыма. Когда свахи
возвращаются в дом жениха, там их ждет вся родня. Дом полон народа, увидев
выложенное свахами золотое кольцо, все радуются. Приглашают жениха, ему
объявляют, кого ему в невесты сосватали, из какой семьи и как ее зовут, и
вручают золотое кольцо – знак согласия невесты. Никто у него не спрашивает,
нравится ему невеста или нет. Таков закон предков, никто его преступить не
может. Свадебное золотое кольцо дарит только невеста жениху, а жених невесте
не дарит. Это тоже древняя традиция, а почему так – неведомо. После этих
событий проходит несколько месяцев, и снова свахи, взяв часть калыма, в повозке
с кучером на козлах отправляются в дом невесты, где после продолжительных
переговоров назначается «Яраш туй». В переводе на русский это значит «свадьба
согласия». Договариваются, что когда во время никаха (венчания) мулла спросит
о калыме, подтвердить, что калым выплачен полностью. «Яраш туй» заключается
в том, что родители жениха и невесты обмениваются подарками, в дом жениха
привозят приданое. Невеста особенно к этому готовится: шьет, вышивает
наволочки, скатерти, салфетки, занавески, фартуки, разные покрывала. В это
время около невесты собираются подруги, родственницы, все помогают ей
окончательно подготовить приданое.
А в обществе распространяются о женихе и его родителях всяческие слухи:
якобы отец жениха отставлен от службы, а жениха на службу не приняли,
поместьям их угрожает отписка. Отец невесты, мурза, настораживается: как
отдать дочь в неслужилую семью? Возникают колнфликты, свахи бегают и все
эти вопросы улаживают. Наконец, согласован день «Яраш туя». Это закон, теперь
уже никто не может ни расстроить свадьбу, ни отменить. Таков один из древних
обычаев. В этот день с раннего утра на двух подводах выезжают в дом невесты.
На подводы грузятся подарки для невесты, в том числе сладости для ее подруг,
подарки для отца, матери, родственников, каждому по признаку родства, кому
камзол, кому атлас на платье, кому галоши, шляпа. Итак, ни один родственник
при этом не забывается, ведется строжайший учет. При этом договариваются о
дне
84
никаха. После угощения подводы отправляются в обратный путь, теперь уже
груженные подарками для родни жениха. В доме жениха собирается вся родня,
ждут приезда подвод с подарками. Это называется «буляк багыу» (смотрины
подарков). Все подарки рассматриваются, оцениваются и раздаются по
принадлежности. Через неделю снова в дом невесты отправляются подводы.
Теперь уже едут только мужчины, отец жениха со старшими родственниками. Их
задача – назначить день свадьбы и совершить обряд никаха. Согласно обычаю их
встречает родня невесты. Входят домой, совершают благодарственную молитву, и
появляется мулла в зеленом чапане, на голове белая чалма. Все присутствующие
муллу встречают стоя. «Эсселяму галейкум», – произносит мулла. «Вагалейкум
ассалам, хазрат», – отвечают все присутствующие. Отец невесты просит
совершить обряд никаха, Мулла садится за стол, спрашивает, кто будет
свидетелем со стороны жениха. Отец жениха называет свидетеля жениха. Отец
невесты называет своего свидетеля. Дальше мулла спрашивает, кто берет на себя
ответственность за жениха и кто за невесту. Этот вопрос возникает, потому что ни
жених, ни невеста в этом обряде не участвуют. Поэтому кто-то за них должен
быть ответственным. Оба отца отвечают: «Мы сами за них ответственны, хазрат».
Помещение, где совершается обряд никаха, разделено занавесью, ибо в
присутствии муллы женщины находиться здесь не могут. Невеста, мать невесты и
все родственницы стоят за занавесью и оттуда слушают совершение обряда.
Мулла начинает с расспросов как звать жениха, чей сын, как звать невесту, чья
она дочь, какая сумма калыма. Отец жениха говорит: «Договорились о такой-то
сумме, в основном калым уплачен, сейчас выплачиваю остальную сумму». С
этими словами выкладывает на стол деньги. Отец невесты подтверждает: «Да, все
это действительно так, хазрат». За занавесью – свои обряды. Там стоит невеста со
своими подругами, в руках у подруг две свечи, во время обряда свечи зажигают.
Есть примета: если свечи погаснут во время обряда, то быть беде. Наступает
самая торжественная минута. Отец невесты заходит за занавесь и распоряжается
зажечь свечи, затем выходит из-за занавеси и говорит: «На Аллаха единого
возложим, хазрат, начнем». Мулла не спеша читает Коран, незнакомые слова
Корана звучат особенно торжественно. После чтения Корана мулла обращается к
отцу жениха: «Дочь такого-то мурзы согласился взять в жены своему сыну?».
Отец жениха, отвечая за сына, говорит: «Взял». Дальше мулла обращает-
85
ся к отцу невесты: «Такая-то, дочь мурзы такого-то, согласна ли быть женой
такого-то мурзы?». Отец невесты идет к занавеси и говорит: «Дочь, - называя по
имени, – согласна ли быть женой такого-то мурзы?». Из-за занавеси невеста
отвечает идущей из древности традиционной фразой: «Я против воли отца и
матери идти не могу». Отец невесты возвращается к мулле и говорит: «Она
сказала – против воли отца – матери идти не могу». Мулла читает молитву – и
никак завершен. Начинается застолье, на стол приносят угощения. Прежде всего
мясо, потом салма (лапша), а потом чай с халвой и другими сладостями.
Алкогольных напитков на никахе ни в коем случае не подают. На другой день вся
женская родня собирается в дом невесты на пробу вчера привезенного отцом
жениха меда, снова застолье, чаепитие. Начинается подготовка к свадьбе. Невесте
обеспечивают особый режим, ее отдельно кормят, холят. Она должна на свадьбе
предстать перед женихом холеной и свежей. В назначенный день свадьбы в дом
жениха со всей округи съезжается родня. Большинство в каретах, запряженных
парой рысаков, на дуге колокольцы, сбруя вся блестит, в медных украшениях.
Каждый приезжий гость привозит два белиша (пирог), фаршированных кур,
сладости. Однако никаких подарков нет, таков был обычай. Во дворе, в доме –
веселье, смех, шутки, все радостно возбуждены. Утром жених запрягает тарантас,
посадив на козлы скрипача, отправляется за своими замужними старшими
сестрами и их мужьями и везет их под звуки скрипки. Начинается свадьба. Когда
собрались все гости, садятся за сдвинутые столы и начинается застолье. Подается
буза, начинается веселье. Буза – это алкогольный напиток, что-то вроде пива,
однако с большим содержанием алкоголя. В этом застолье принимает участие
только более или менее молодая часть родни. Пожилые женщины, старушки
только со стороны наблюдают. Буза свое дело делает. Молодые родственники
жениха затевают песню, к ним все присоединяются. Песню сменяют пляска, игры.
Наконец, гости расходятся, остаются только самые близкие родственники, чтобы
готовить следующее застолье.
На следующий день утром жених отправляется приглашать на свадьбу тех
гостей, кто с ним поедет на свадьбу в дом невесты, это в основном молодые пары.
К вечеру нарядные, разодетые гости собираются. На стол ставится буза и
угощенье. Жених, подпоясав вышитый фартук, подаренный невестой, угощает
гостей бузой. В соседнем доме отец жениха, собрав старшее поколение
родственников,
86
проводит застолье, также угощая бузой. Молодежь веселится, песни, пляски,
музыкальные инструменты, скрипки гремят. Начинает собираться народ со всего
аула, едут даже из соседних аулов. Мурзинская свадьба – это большое зрелище,
жених щедр, всех приглашает в дом, а тем, кто не помещается в доме, ведрами
бузу выносят во двор, на улицу. Так наступает полночь, и гости расходятся.
Приезжих издалека уводят ночевать родственники и знакомые.
Назавтра – основное действие свадьбы в доме невесты. Утром свахи в
повозке с запряженными рысаками торжественно отправляются в дом невесты.
Их задача – рассказать, как прошла свадьба в доме жениха и сколько человек
приедут на свадьбу в дом невесты. А жених с тростью в руках обходит дома, где
его родственники остановились, стучит в окно и кричит: «Собирайтесь на
свадьбу». Ближе к обеду собирается свадебный поезд. Во всех повозках
запряжены по паре и тройке коней. Всего собирается 30–40 повозок. Когда все
выстроились, раздается команда: «Трогаемся». Все вспрыгивают в повозки,
кареты. В головных каретах звенят колокольцы, к ним присоединяется звон всех
колокольцев, свист, звук скрипок, гремят песни, частушки, громкие радостные
возгласы. Весь аул высыпает провожать свадебный поезд. В таком виде
свадебный поезд объезжает свой аул, после двух кругов снова останавливается у
ворот жениха. Все, по одному и группами, заходят в дом, выпивают по несколько
стаканов бузы, кушают мясо, и снова поезд выстраивается в том же порядке. Отец
жениха в убранной карете, запряженной тройкой во главе поезда, дает команду:
«Единому Аллаху поручили, поехали!». Жених с дружками замыкают поезд.
После выезда из деревни порядок нарушается. У кого хорошие кони, а сердца
горячие, в своих повозках встают и мчатся галопом, переходят на бешеный
аллюр. Крики, шум, песни, всякого рода выкрики под свист. Кареты выходят из
ряда и мчатся уже наперегонки. Каждый хочет показать быстроту своих коней.
Вот и первый соседний аул. Коней придерживают, поезд останавливается в
середине аула, все сходят со своих повозок. Скрипачи выходят вперед, образуется
круг, начинаются песни и пляски. Скоро снова в путь, в пути крик, шум, песни,
скачки. Не доезжая до аула невесты полверсты, снова поезд приходит в порядок,
кареты занимают свои места. Здесь их встречают родственники невесты и
присоединяются к ним. В ауле начинается стрельба из ружей, крики, шум, лают
собаки, пахнет порохом. Так кортеж въезжает в аул. Дом невесты полон гостей со
всего края. Красивые по-
87
возки, кареты, изукрашенные кони, на дугах разноцветные полотенца. Вот
слышны громкие возгласы, свист, ружейные выстрелы, раздается крик: «Свадьба
едет». Весь аул высыпает на улицу, заводятся песни, слышны шутки, смех. На
первой подводе подъезжает близкий родственник отца невесты со скрипачом,
ворота настежь, за ним вторая подвода заезжает. По обычаю остальные
останавливаются на улице. Все гости спрыгнули со своих подвод, жители аула
уводят их лошадей к себе домой. Последним подъезжает жених с дружками и
заезжает во двор. Их встречают молодые люди и под руки ведут в дом. На
крыльце их ожидали снохи: в руках у них тарелки с маслом и медом и особым
хлебным блюдом (катлама). Каждый из них берет кусок катламы, откусывает,
остальное бросает за плечо. Эти куски ловят молодые люди: кто первый поймает,
первый и женится. Жених и его дружки в тарелки кладут деньги, и после этого
открываются двери в дом. Кроме них никто в дом не заходит. А за занавесью
стоит невеста, окруженная подругами, золовками. Обряд венчания, никах,
совершен, они уже законные муж и жена, им предстоит прожить жизнь, родить 7–
8 детей, воспитать их, продолжить жизнь, но друг друга они еще не видели. Кто
она, какая из себя? Жених вынимает из кармана подарки для невесты – духи,
сандал, хну и др. А невеста по рукам передает подарок жениху – вышитую
серебром тюбетейку (каляпуш). Жениха сажают на диван, на голове каляпуш, на
пальце золотое кольцо – подарки невесты. Но невесту он еще не видел. В комнату
входят ближайшие родственники, человек двадцать пять. Рассаживаются по
признаку родственной близости, подают чай. После чая все выходят из комнаты.
Вновь накрывают на стол, подают бузу и всех приглашают в комнату. Начинается
свадьба, угощения, песни, все, кроме жениха, пьют бузу. В это время входят и
проходят за занавесь девушки с покрытыми головами. Начинается обмен
частушками, в которых девушки стараются осрамить жениха и его дружков, а те в
свою очередь отвечают им тем же. В соседнем доме пожилые люди тоже сидят за
столом. Ночью гости начинают постепенно расходиться. Со столов убирают
остатки и начинают вновь накрывать столы уже самыми изысканными блюдами.
Гостей вновь приглашают за стол. После этого пиршество в доме невесты
заканчивается. После проводов всех жених с дружками входит в дом и садится
против занавеси. Занавесь открывается, и золовка берет невесту за руку и ставит
перед женихом. Вот только когда жених и невеста видят друг друга, однако лицо
невесты закрыто вуалью.
88
Невеста целует руку жениха – и снова ее уводят за занавесь. Жених
провожает дружков и входит в дом. Стол снова накрыт, однако только на две
персоны. Кроме них никого в доме нет. Садятся друг против друга, вуали уже нет.
Невеста угощает жениха. На другой день на двух подводах в дом жениха везут
приданое невесты. А свадьба продолжается. Жених собирает дружков и снова
приглашает пировать в дом невесты. Теперь уже сам жених угощает дружков. Он
наливает в стаканы дружков бузу, но они не пьют, заявляют: «Зачем мы пришли
сюда?». Жених идет за занавесь и выводит к гостям невесту. Гости пригубляют
стаканы, но не пьют. Понимая это затруднение, жених и невеста принимают
особую позу, называемую йогуне, т.е. согнув колени и наклонив голову, они
замирают на месте, пока гости не выпьют стаканы. Начинается пиршество. К
вечеру все гости на лошадях собираются к воротам невесты. Все подводы
выстраиваются в таком порядке, как приехали. Отец жениха командует:
«Единому Аллаху поручаемся, трогаемся». После этой команды жених с
дружками идет в комнату за невестой. Но девушки невесту не отдают. Они
закрыли лицо платками и обняли подушки, а без подушек жених невесту увезти
не может, таков обычай. – «Если не дадите денег, подушки не вернем». Дружки
дают девушкам деньги, но девушки качают головой, надо добавить. Жених берет
под руку невесту и начинает выходить, но на диване сидят отец и мать невесты.
Дружки подходят к ним и спрашивают: «В приданое дочери что даете?». Отец и
мать называют приданое. Дают в основном скот – кобылиц, коров, овец. Дружки
говорят спасибо. Жених целует руки отца и матери и с невестой выходит из
комнаты. Свадебный поезд трогается в обратный путь. Тем временем в дом
жениха привезли приданое невесты на двух подводах. Окованные сундуки полны
вышитых скатертей, полотенец, рушников, салфеток, разных покрывал, занавесей,
десятков рубах, платьев, шалей, платков, фартуков, посуды, в том числе
самоваров, тазов, кумганов и многих других вещей. Все это разложено в комнате,
двери открыты, все идут смотреть приданое мурзинской дочери. Во время этой
суматохи на улице раздается крик: «Свадьба едет (называя по имени), мурза
такой-то невесту везет». Снохи выходят встречать с фонарями, ружейная
стрельба, крики радости. Аул наполнился песнями, звоном колокольцев, звуками
скрипок, конское ржанье, цоканье конских копыт. К крыльцу подъезжает карета
жениха и невесты. Под ноги невесты кладут подушку, и она с кареты встает на
подушку. Мать жениха в
89
пиале подает шербет (разведенный мед ) сыну, он, отхлебнув, возвращает матери,
она пиалу подает снохе (невеста уже стала снохой). Мать подает катламу, ее с
маслом откусывают жених и невеста. Свекровь вводит молодую сноху в дом,
показывает ей печь. Она целует печь, после этого старшие снохи уводят ее за
занавесь. Столы накрыты, приезжает много родственников невесты, столы полны
кушаний, буза льется рекой, бурное веселье, песни, пляски. Здесь, как и в доме
невесты, молодежь в одном доме, а старшие в другом доме пируют. Родственники
заходят по одному за занавесь, прощаются с невестой, желают ей благополучия и
счастья и уезжают. Старшие снохи приносят невестке в медном кумгане теплой
воды и медный таз. Это все для умывания. Свекровь дарит невестке предметы
туалета. На второй день от родни невесты приезжают четыре очень суровые
женщины. Их сажают за стол, угощают. Но они не едят, не пьют. Их задача узнать
жизнь семьи жениха. Они осматривают дом, двор, скотину, комнаты, чтобы дома
сделать доклад, в какую семью попала невеста. Свадьба на этом не заканчивается.
Наоборот, только разворачивается. Начинаются взаимные приглашения всей
родни. Каждый брат, дядя, тетя – все по очереди приглашают родню невесты и
жениха. Свадьба продолжается, и описывать ее можно до бесконечности.
***
До 1680 г., несмотря на некоторые направленные против служилых
мусульман правительственные акты, татарские князья и мурзы продолжают нести
службу и соответственно владеют своими поместьями и вотчинами. Сыновья
приходят на смену отцам, наследуя родовые имения и продолжая службу. Их, как
и прежде, верстают поместьями в Приказе Казанского дворца.
Но в этом году происходит резкий перелом в жизни татарского общества,
который грозит принести большие беды и разорения. Внутри самой православной
церкви в России обостряется идеологическая борьба между сторонниками
официального вероучения – последователями патриарха Никона (который провел
реформу православного богослужения) и сторонниками «старой веры» –
раскольниками. Высшее духовенство решительно и жестоко карает раскольников,
дабы не допустить даже малейшего противления «святой церкви». В то же время
православная церковь, демонстрируя свое «бла-
90
гочестие» и непримиримость к «бусурманской религии», начинает вновь активно
выступать против мурз. По утверждению церковников, служилые татары, имея
поместья и вотчины, населенные христианами, якобы принуждают их к
магометанству, причиняют им многие обиды, налагают всякие чрезмерные
поборы и повинности. В 1676 г. после смерти царя Алексея Михайловича на
российский престол взошел его старший сын Федор Алексеевич, фанатично
религиозный молодой человек. Духовенство и Боярская Дума требовали
немедленного крещения мурз или отписки у них крепостных крестьян. В
результате всей этой пропагандистской кампании правительство приступило к
решительным мерам. 16 мая 1681 г. издается царский указ следующего
содержания:
«Именным указом Царя Федора Алексеевича с боярским приговором
повелено низовых городов у некрещеных мурз поместья их и вотчины с
крестьянами отписать на себя, Великого Государя, для того: ведому ему,
Великому Государю, учинилось мурзы в поместьях своих крестьянам чинят
многие налоги и обиды и принуждают их к своей бусурманской вере. А мурзам
сказать, что испомещени они будут, вместо тех взятых поместий по
рассмотрению иноверцами же Темниковскою и Кадомскою мордвою и о том его,
Великого Государя, указ будет впредь. А будет, которые мурзы и татары похотять
в православную христианскую веру креститься, и тех крестить, и отписанным
крестьянам за ними быть по-прежнему, да им же давать жалованье да и мордве
сказать, чтобы они крестились все, а как они крестятся и им во всяких податях
дано будет льготы на шесть лет» [104. Т. 2, № 867].
Правительство наущало крестьян, «чтобы они мурз и татар ни в чем не
слушали и податей не платили. А буде на мурзинских помещиков и вотчинников
всякие угодья делать и подати платить те подати платить на Великого Государя».
В то время, как мурзы ждали обещанного царского указа о испомещении
(передаче) им вместо отнятых русских крепостных деревень мордвы, началось
всестороннее давление на мурз. Не только изъятие поместий и вотчин, но
начинаются ссылки мурз и другие виды давления для понуждения их к крещению.
В феврале 1682 г. подьячие и приставы стали разъезжать по татарским аулам и
объявлять указ: «Мурзам и татарам, их женам, вдовам, недорослям, девкам указ
Государя, чтобы они упорство свое отложили, во святую веру греческого закона
крестились и били челом Государю о поместиях своих и вотчинах до 25 февраля,
а ко-
91
торые до этого срока не крестятся и челобитен о поместиях и вотчинах не
подадут, у них поместья и вотчины, и всякие угодья будут отняты и розданы тем
мурзам и татарам, которые крестились уже или крестятся до 25 февраля» [104. Т.
2, № 867]. В этом же указе значилось такое предложение: «Будет, которые мурзы
и татары похотят в православную христианскую веру креститься, и отписным
крестьянам за ними быть по-прежнему, да им же давать жалованье, поместным и
беспоместным мурзам по 10 рублей, женам их по 5, детям против матерей в полы
(половина), татарам по 5 рублей, женам их по 2 с полтиной, детям против матерей
в полы» [104. Т. 2, № 867]. Кроме того, новокрещеные за крещение получали
поместья и вотчины своих родственников, оставшихся в своей прежней вере и
«упрямством своим в святую православную веру греческого закона не
крестившихся» [104. Т. 2, № 867], с обязанностью, впрочем, кормить этих
последних и возвратить им взятые от них поместья и вотчины, если они
крестятся. Некоторые «за упрямство, что они в православную веру не крестились,
сосланы были в ссылку» [104. Т. 2, № 867]. Для сословия, которое в течение
многих веков являлось «белой костью» нации, привилегированным сословием
Российского государства, владевшим поместьями и вотчинами, насильственное
понуждение к крещению, которое в силу своего воспитания они, конечно,
принять не могли, в результате чего лишались всего своего сословного
преимущества и превращались в обычных землепашцев, было настоящей
трагедией. Среди татарских князей и мурз шли волнения. Старейшие
авторитетные мурзы резко выступали против крещения. Крещеный мурза Семен
Еникеев на своего отца Сюняк мурзу Еникеева написал донос, в котором
жаловался: «Отец его Сюняк мурза, ему Семену ничего не дает и ко крещению
его, Семена, не отпускал, едва от него ушел, а отец веры татарской, сейчас очами
ослеп и многим мурзам и татарам раскол чинит, чтоб они в православную
христианскую веру не крестились, а веровали в свою бусурманскую веру» [27. Д.
20]. Большинство мурз говорило: чем бы правительство не грозило, крещения они
не примут, а сохранят веру своих отцов, даже ценою потери своего
привилегированного положения и своих поместий и вотчин. Они предпочитали
превратиться в крестьян, чем изменить вере предков. Со стороны идеологов
татарского общества – мулл это было представлено как гонение на весь татарский
народ, что в целом соответствовало действительности. Трагедия была не только в
потере материального богатства, а в тя-
92
желом моральном уроне. Пронесенная через многие века самое святое –
исламская религия воспринималась как божий дар, а отказ от нее – как погибель
души. Разумеется, такую погибель совестливый, высоко ставящий свою честь
мурза принять не мог. Конечно, переход некоторых мурз в христианскую веру
объяснялся прежде всего материальными причинами, желанием сохранить свои
поместья и вотчины. Мурзы и мусульманское духовенство вели активную борьбу
против крещения. Каким-то чудесным образом сохранился обрывок одной
летописи, отражающий эти события: «На небе появилась светлая звезда (в 1681 г.
к нашей планете приближалась комета Галлея. – С.Е.), с каждым днем
прибавлялся ее свет. Сорок дней стояла она. Она уходила на запад. Люди,
видевшие ее, удивлялись и плакали, говоря, что это знамение Аллаха. После этого
на русской земле начали появляться разные смуты и свары. То есть русские
князья, объединившись, поставив подписи, оторвали подвластных мусульман от
своей веры и сделали их отступниками. Начали совершать великую смуту,
случались драки и убийства. Но Аллах сам пришел на помощь истинным
мусульманам. Истинный Бог своею волей истребил тех, которые давали лихой
совет, рассеял между ними смуту, и неверные русские губили друг друга,
разнились они...». В 1682 г. внезапно и таинственно скончался молодой царь
Федор Алексеевич, принявший жестокие законы против татарских мурз и
мусульманского народа. Как подтверждение слов татарской летописи, как
знамение Аллаха, карающее жестокость и несправедливость, кончилось
спокойствие в государстве Российском. Трон шатается, происходят волнения.
Правительницей и регентшей при малолетних братьях Иване и Петре стала
царевна Софья Алексеевна. Начался стрелецкий бунт, влиятельные бояре
составляли заговор для свержения Романовых. Стрельцы, вышедшие из
повиновения, ежедневно приходили в Кремль, предъявляя правительнице
различные требования и претензии. Царевна Софья выставляла им угощения,
стрельцы ели, пили и продолжали бузить. Сторонники царевны Софьи во главе с
боярином князем Василием Голицыным были нерешительны и бездействовали.
Обстановка с каждым днем ухудшалась. Дальнейшее пребывание в Москве стало
невозможно и опасно для жизни, поэтому, не видя другого выхода, царевна Софья
с малолетними братьями Иваном и Петром переселилась в Ново-
Александровскую слободу. Царевна, находясь в слободе, приняла меры, чтобы
привлечь на свою сторону служилых дворян. Надежды ее оправдались. Нашлась
сила,
93
которая поддержала Романовых. Это было, прежде всего, мелкопоместное
служилое дворянство. Хорошо вооруженные, привыкшие к дисциплине
профессиональные воины стали съезжаться к правительнице. Среди них были и
татарские князья, мурзы со своими конными отрядами. С помощью этого
боеспособного профессионального войска Софья подавила стрелецкий бунт,
казнила его зачинщиков, справилась с боярской крамолой. Таким образом царевна
Софья сохранила престол за своей семьей.
Нуждаясь в поддержке служилого сословия, новое правительство отступает
от репрессивных мер и постановлений, принятых царем Федором Алексеевичем
по отношению к татарскому феодальному классу. Сразу же после официального
вступления на пост правительницы (29 мая 1682 г.) царевна Софья Алексеевна
подписала следующий указ: «По челобитью мурз и татар поместьям их, вотчинам
быть за ними по половине, а другой половине быть в отписанных на Великих
Государей» [104. Т. 2, № 923].
Во время подавления правительством восстаний и бунтов темниковские
мурзы, как всегда, проявили стойкость и самоотверженность. Все их боевые
действия были умелыми и успешными. Видя это, 13 июля того же года, т.е. через
43 дня после первого указа, по которому была возвращена половина поместий и
вотчин, регентша царевна Софья подписывает новый указ от имени Великих
Государей, т.е. Иоанна и Петра, по которому татарским мурзам возвращаются все
их поместья – «пожаловала мурз и татар поместьями и вотчинами и другою
половиной по-прежнему», обязав их при этом только одним условием, именно
«чтобы они, мурзы и татары, видя их, Великих Государей, к себе милость, им,
Великим Государям, служили, а к крестьянам никаких лишних налогов, а
православной вере никакой тесноты не чинили» [104. Т. 2. С. 403, 456, 467, 471,
521]. Нужно отметить, что в России в то время существовали и другие
компактные группы татарских мурз и служилых татар, в Ярославле и в Романове.
Однако в 1682 г. они подобно темниковским мурзам милости не получили.
Поместья им не возвратили, а только решено было выдавать им «кормовые»
деньги. Таким образом, в эти годы только в Мещере, т.е. в Темникове, да
частично в Касимове, сохранилась компактная группа татарских дворян,
владевших населенными поместьями и вотчинами.
Чтобы убедиться, как упорно и целеустремленно власти стремились
крестить наиболее авторитетную часть татарских князей и мурз, приведем
несколько документов того времени:
94
Грамота в Темников: «Как к тебе ся наша, Великого Государя, грамота
придет и ты темниковского новокрещена стольника нашего князя Андрея
Бегишева сына князя Еникеева, жену его и детей, и людей велел сыскать и,
Великих Государей, указ им сказал, чтоб они крестились в православную веру
христианского греческого закона. А буде они не крестятся и им сказал, что они
сосланы будут в Богородской на пашню. Да что они скажут о том нам, Великим
Государям, писал тот час с нарочным гонцом. А отписку велел послать в Приказе
Казанского дворца боярину нашему князю Якову Никитичу Одоевскому с
товарищи писан на Москве 1681 года» [27].
Отписка темниковского воеводы Николая Гавриловича Спафария:
«Государю Царю и Великому князю Федору Алексеевичу (полный титул)
холоп твой Николайка Спафарий челом бьет. В нынешнем, Государь, в 1682 г.
декабря в 14 день прислана твоя, Великого Государя, грамота из приказа
Казанского дворца за прописью диака Бориса Михайлова ко мне, холопу твоему,
в Темников. А в той твоей, Великого Государя, грамоте написано велено
темниковского новокрещена стольника князь Андрея Бегишева сына князь
Еникеева, жену его и детей сыскать и твой, Великого Государя, указ им сказать,
чтобы они крестились в православную христианскую веру греческого закона. Да
буде они не крестятся, им сказать, что они будут сосланы в Богородской на
пашню. Да что они скажут, и о том тебе, Великому Государю, писать и по твоему,
Великого Государя, указу и по грамоте посылал я, холоп твой, к стольнику князь
Андрею Бегишеву сыну князь Еникееву темниковские приказные избы подьячева
Бориса для допроса того князь Андрея князь Еникеева жены его и детей, и людей.
И тот подьячий, приехав в Темников, подал мне, холопу твоему, в приказной избе
жены его князь Андреева, Шарсолтаны Ибраимовой дочери Мустафина и людей
его сказку за руками. И я, холоп твой, ту их сказку за руками под отпискою
послал тебе, Великому Государю, к Москве февраля в 14 день. А отписку,
Государь, и сказку велел подать в приказе Казанского дворца боярину князю
Якову Никитичу Одоевскому с товарищи» («Сказка об отказе жены князь Андрея
Еникеева Шарсолтаны Ибраимовой, дочери его и людей креститься в
православную веру») [27. № 49].
«1682 г. в [...] день по Государеву Цареву и Великого князя Федора
Алексеевича грамоте Приказу Казанского дворца за прописью дьяка Бориса
Михайлова, стольника князь Андрея Бегишева сына
95
князь Еникеева, жена его Шарсолтана Ибраимова дочь Мустафина, выслушав
Великого Государя грамоту, сказала, что креститься в православную
христианскую веру греческого закона она, Шарсолтана, не хочет, а похотела с
дочерьми жить в татарской вере. А дети его, князь Андреевы, в несовершенных
летах. Дочь Солтанбек шести лет, да Алтынбика четырех лет, Муслима году. И
того же числа стольника же князь Андрея князь Еникеева человек его Кулацка
Богданов в православную веру креститься желает. Да его же князь Андрея люди
Ильин с товарищи креститься не желают» [27. № 50]. Вся эта переписка и
старания крестить семью Резепа мурзы князь Еникеева была вызвана тем, что
князь Резеп мурза князь Еникеев, находясь на службе Великого Государя,
крестился, приняв имя Андрей, но вскоре погиб в сражении, и вопрос встал о том,
как поступить с его наследством, составлявшим «432 чети со крестьянами».
Поскольку княгиня Шарсолтана Еникеева креститься гордо и решительно
отказалась, то имение Андрея князь Еникеева отдали («310 чети со крестьянами»)
думному дьяку Емельяну Украинцеву, а остальные «122 чети со крестьянами» –
двоюродному брату князя Резепа (Андрея) крещеному Ивану (Мустаю) Кудашеву
сыну князь Еникееву. И было ему приказано владеть этим поместьем Резепа
(Андрея), пока княгиня Шарсолтана Еникеева с тремя дочерьми не крестится, а
ей, т.е. некрещеной семье князя Андрея, сохранявшей верность исламу, ничего не
оставили.
Когда был издан указ о возвращении помещикам, татарским мурзам прежде
отобранных у них поместий и вотчин, оказалось, что этими поместьями уже
владеют или русские люди, или, в большинстве случаев, крещеные мурзы и
татары, часто – их родственники. Они не хотели возвращать эти поместья и
вотчины прежним владельцам, основываясь на указе царя Федора, который
гласил, что возвращаются поместья и вотчины только тем мурзам и татарам,
которые крестятся. Началось сильнейшее противостояние. Одни, основываясь на
постановлениях царя Федора Алексеевича, не хотели отдавать неправедно
приобретенные, за вероотступничество пожалованные поместья, другие же,
некрещеные мурзы, стали говорить, что они, новокрещены, «только за тем
крестились, чтобы заполучить себе их поместья и вотчины, добившись их, кресты
сняли, и что поэтому эти новокрещены не имеют никакого преимущества перед
ними, некрещеными». Этот конфликт с каждым днем разрастался. Правительство
оказалось между двух огней, в весьма затруд-
96
нительном положении, и должно было что-то предпринять. Указ царя Федора от
1681 г. отменить или пренебречь им было невозможно, поскольку он уже
наполовину был исполнен. Отнимать у крещеных мурз и у русских дворян
отданные поместья по тогдашним законам было нельзя. В том же указе было
установлено, что в возмещение отнятых за некрещение у татарских мурз поместья
они будут испомещены темниковскою и кадомскою мордвою. В том же году
мордва извещается, что за крещение они на 6 лет освобождаются от уплаты
податей и всех государственных повинностей. Эти подати и повинности для
мордвы были весьма обременительны. Поэтому, услышав это, мордовский народ
начинает креститься целыми деревнями, и в течение 1681–1683 гг. вся
темниковская и кадомская мордва оказалась крещеной. А уже принявшую
христианскую веру мордву отдавать в крепостную зависимость татарским
мурзам-мусульманам было невозможно. Таким образом, мордовский народ спасся
от превращения в крепостных у татарских мурз. В устранение этих споров и
затруднений, для успокоения некрещеных мурз правительство приняло
следующее постановление: «Те поместья и вотчины, которые по силе указа царя
Федора отняты были у некрещеных мурз и татар и отданы были русским и
новокрещенам, поворачивать нельзя прежним их владельцам, хотя бы они и
крестились, а велеть приискивать из новокрещенских выморочных (т.е. умерших
крещеных мурз)» [104. Т. 2, № 1069].
Мы уже говорили, что после смерти некрещеных мурз, в соответствии с
действующим тогда законом, их поместья передавались только его крещеным
родственникам. Но в 1688 г. мурзы вернули себе еще одну свою привилегию.
Было постановлено, что поместья и вотчины некрещеных мурз после их смерти
переходят к их некрещеным детям, внукам и родственникам, а если после их
смерти не остается некрещеных наследников, справлять поместья за крещеными
их родственниками. Таким образом, татарским дворянам в конце XVII в. стало
дышать свободнее. И несмотря на потерю многих поместий и вотчин, в основных
гнездах татарского дворянства – в Темникове, Кадоме, Касимове – осталось много
татарских князей и мурз, владеющих поместьями, населенными крепостными
крестьянами. В «Казанском царстве», как правительство продолжало называть
бывшую территорию Казанского ханства до образования в 1708 г. Казанской
губернии, остались и татарские мурзы, помещики, владевшие крепостными
крестьянами-татарами.
4 – 1231 97
Приведем два документа того времени, которые показывают, как свободно
татарские мурзы и князья распоряжались своими крепостными крестьянами:
«Се аз темниковец Янбай мурза Мустаев сын князь Еникеев, в нынешнем во
199 (1691) году августа в 4-ый день дал на себя сию запись в Темникове
стольнику князь Семену Уразову сыну князь Кудашеву, в том: в прошлых годах
бежал из-за него, князь Семена, крепостной его крестьянский сын Сенька Яковлев
и бегая жил за мною, Янбай мурзою, в поместье моем во крестьянстве и из-за
меня, Янбай мурзы, бежал неведомо куда, о том беглом крестьянском сыне, князь
Семен, хотел на меня бити челом и ныне я, Янбай мурза, не дожидаясь, князь
Семена челобитья учинил в том с ним сделку: вместо того князь Семенова
беглого крестьянского сына поступился ему вечно крепостного своего
крестьянского сына в бегах же Сидорку Игнатьева сына, прозвище Медветкова
холостого, того моего поступного крестьянского сына Сидорку в бегах сыскивать
самому и сыскав взять себе по моим крепостям. А буде князь Семен Сидорку
Игнатьева в бегах не сыщет ему на мне по сей записи сына крестьянского не
спрашивать. А как будут впредь в Темникове писцы и мерщики того моего
поступного крестьянского сына в писцовые книги и во всякие крепости князь
Семену, за собою написать. В буде впред в того Сидорку Игнатьева, я Янбай
мурза, или жена моя и дети учнем вступаться по каким-нибудь крепостям и о
повороте учнем Великим Государям бити челом, князь Семену, на мне взять за
крестьянскую голову против указу Великих Государей и соборного уложения и
харчи и убытки сполна. А запись писал Темниковские площади подьячий Кирила
Павлов. Лета 7199 (1691) август 4 день. 200 (1692 году ноября в 14 день в
Темникове в приказной избе перед стольником и воеводою Д.Ф. Загоскиным
крепость читана и в книгу записал Д. Загоскин « [65. Вып. 29].
«1692 г. мая 14 день допросная сказка Ханея мурзы Сеитова сына князь
Еникеева о дележе крестьян с сестрами своими и с Хантемиром мурзою Хановым
князь Еникеевым. 200 (1692) году мая в 14 день по указу Великих Государей
Царей и Великих Князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича и по грамоте и
с приказу Казанского дворца за приписью дьяка Артемия Волкова в Темникове в
приказной перед стольником и воеводою перед Дмитрием Федоровичем
Загоскиным темниковец Ханей мурза Сеитов сын князь Еникеев выслушав
Великих Государей грамоту в допросе сказал против полюбовного своего
заручного челобитья, что он, Ханей мурза с сест-
98
рами своими з девками Мялихом, да з Зелихом, да з Мержаном, да с темниковцем
Хантемиром мурзою Хановым сыном князь Еникеевым крестьян своих поделили
и о переделе и об указе на него Хантемира мурзу князь Еникеева, он Ханей мурза
не челобитчик» [27. Дело 10].
Правительство придавало большое значение крещению татарских князей и
мурз в тех случаях, когда кто-либо из них изъявлял желание креститься, это
торжественно обставлялось. В ритуале крещения принимали участие самые
высокие сановники государства. Имеется документ о крещении князя Маматова,
из которого видно, что в ритуале крещения принимал участие князь В.В.
Голицын, самый высокопоставленный боярин, приближенный царевны Софьи:
«Выезд 1689 года августа 21 в Россию кадомского Ельмурзы Бехтимирова
сына Маматова. 197 (1689) года августа 21 день по имянному Великих Государей
Царей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича и Великой Государыни
благоверные Царевны и Великой Княжны Софии Алексеевны всеа Великой и
Малой и Белой России Самодержцев указу крещен в православную христианскую
веру греческого закона, кадомский Ельмурза Бехтимиров сын Маматов, а
восприемником у него от святыя купели царственные большие печати и
государственных великих и посольских оберегатель ближний боярин и наместник
новгородской князь Василий Васильевич Голицын, а во крещении дано ему имя
Илья и за то восприятие святого крещения пожаловали Великие Государи,
указами его написать в стольники и писать его князь и сей их Великих Государей
указ записать в Государственном Посольском приказе в книгу, а его Илью
отослать в разряд и написать в службу и о том из Государственного Посольского
приказу послать в разряд память. Думной дьяк Емельян Украинцев по сему,
Великих Государей, указу он князь Илья послан в разряд с памятью того ж числа,
а память послана такова: 197 (1689) г. августа в 21 день в разряд. В нынешнем в
197 (1689) г. августа в 16 день по имянному Великих Государей указу крещен в
православную христианскую веру греческого закона кадомский Ельмурза
Бехтимиров сын Маматов, а в крещении дано ему имя Илья, а восприемником у
него от святой купели был царственные большие печати и государственных и
посольских дел оберегатель ближний боярин и наместник Новгородский Василий
Васильевич Голицын князь и Великие Государи, указали его Илью за восприятие
святые православные веры написать в стольники и писать его князем и отослать в
разряд. И по тому их, Великих Государей, указу он князь Илья послан в разряд с
4* 99
сим их, Великих Государей, указом с оборотом. Отпущена за приписью дьяка
Бориса Михайлова» [65. Вып. 11].
Разумеется, природа людей различна, и разные люди к религии относятся
по-разному, и, как мы видим, некоторые мурзы, незначительное меньшинство,
решили перейти в христианство и этим улучшить свое положение в армии и
сохранить свое недвижимое имущество. Они обращались к властям с прошением
об их формальном, по канонам православной церкви, крещении. Вот один пример.
Путкай мурза Еникеев во время сражения на Дону в 1675 г. спасся бегством с
поля сражения. За это темниковский воевода объявляет его розыск, однако
выясняется, что он никакой собственности не имеет, и ему удается избежать
наказания. Дед его, Алакай мурза Еникеев, владеет многими поместьями и
вотчинами в Темниковском уезде. После его смерти три сына раздельно владеют
ими. В 1680 г. Путкай мурза, приняв крещение, стремится завладеть наследством
деда. Став православным христианином, он начинает претендовать на все
обширные владения Алакая мурзы. Для этого своего отца Сюняка мурзу, старого
воина, участвовавшего во многих войнах и сражениях, он обвиняет в том, что тот
темниковских мурз призывает не креститься, оберегает, остерегает их от
крещения. Дальше пишет, что и ему отец запрещал креститься и всячески
препятствовал в этом намерении, и только скрытно от него убежав, Путкай
принял крещение с именем Семен. После того как скончался старший сын
Сюнака мурзы, Путкай (Семен) на младших своих братьев клевещет, выдвигая
как основной свой козырь, что из них всех только он один принял православную
веру, а они все остаются в «бусурманском законе». На основании всех этих
доносов и жалоб из Москвы поступает грамота с распоряжением «все владения
Сюнак мурзы перевести его сыну Семену одному. Остальных сыновей за
некрещение наследства лишить, чтобы это всем был урок и за образец». Вот и в
седой древности люди конфликтовали, одни придерживались древних законов
религии отцов и дедов, старинных канонов и традиций, они были уверены, что
отход от этих канонов и веры отцов – преступление перед будущими
поколениями. В то же время то, что их должность в армии и поместья отдают их
же родственникам, принявшим христианство, возбуждало в душах недобрые
чувства к этим людям и заставляло презирать их как предателей и аморальных
людей, в результате внутри рода воцарялась вражда. Род делился на некрещеных
и христиан, которые отдалялись друг от друга, порывали связи. Но
100
службу продолжали и те и другие; правительство пока не могло и не желало
полностью отказаться от служилых людей-мусульман.
В конце XVII в. жизнь в Мещере была весьма беспокойной. Когда
беспрерывные тревоги степи иногда по 200 раз в год заставляли народ бить сплох
(тревогу), тогда воинские люди, прежде всего татарские мурзы, бросали свои
сельскохозяйственные дела и шли в бой. А в мирное время ходили на сторожевую
службу. Приведу два документа, чтобы показать как проходила служба.
«Лета 7195 (1687) июня в 5 день по указу Великий Государей Царей и
Великий Князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича и Великой Государыни
благоверной царевны и Великой княжны Софьи Алексеевны, всеа Великия и
Малыя и Белыя России самодержцев боярин и воевода князь Ромадановский
приказали быть в ротмистрах Шацкому Акмамету мурзе Кильмаметьевичу князь
Енгалычеву, а у него в роте шацким мурзам и татарам к той роте поручика и
хорунжего выбрать ему Акмамету с голов самых знатных и полных людей, для
того, что ныне по указу Великих Государей во всех полках бояр и воевод сотни и
головы отставлены, а велено устроить ротных людей в роты и быть у них
ротмистром и хорунжим для повышения честности против иноземных обычаев. И
Акмамету мурзе роты своей ратных людей строить по часту, чтоб все были
налицо, и лошади, и ружье у них у всех было доброе и против неприятельских
людей стояли крепко и мужественно не щадя голов своих. А поручикам и
хорунжим сказать, чтобы они были послушны и роты строили безо всякого
ослушания. А кому именно у него Акмамета в роте быть и тому список. (Мурз 23,
татар 74). Диак Ефим Чернов» [65. Вып. 29].
«Лета 7195 (1687) июля в 4 день по указу Великих Государей Царей и
Великих Князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича и Великой Государыни
благоверной Царевны и Великой Княжны Софьи Алексеевны, всея и Великия и
Малыя и Белыя России Самодержцев и по приказу боярина и воеводы Михаила
Григорьевича Ромадановского, с товарищи память ротмистеру шацкому
Микифору мурзе Кильмаметовичу князь Енгалычеву. Ехати ему с мурзы и татары
до татарских озер и приехав сопча [сообща с] Торским сотником и с атаманами с
казаки держать караулы и для проведывания про неприятельских воинских людей
в степь и новопостроечные черты по городам разъезжать и разведывать всякими
обычаям, на которые места приходу воинских людей чает, держать вестовщиков и
разъезжие станицы и в уезды посылать беспрестанно, чтоб воинские люди
101
в новопостроенную черту и к старой черте безвестно не пришли и
новопостроенных городов и слобод не повоевли, а где у новопостроенной черты
неприятельские люди объявятся и ему, Микифору мурзе сопча с Торским
сотником и с атаманом над теми неприятельскими людьми промысль и происк
чинить сколько бог помощи подаст и промышлять неоплошно, чтоб взять языка, и
о ведомостях про неприятельских людей и о промыслу и поиску над ними и буде
бою и о том о всем к боярину и к воеводам к князю Ромадановскому с товарищи
писать и языка прислать тот час не мешкая ни малого времени. Диак Ефим
Чернов» [65. Вып. 29].
Со временем граница России перемещалась все далее на юг, строились
новые крепости, укрепления, валы. В связи с этим темниковские татары частично
переселялись в новопостроечные остроги и валы. К концу XVII в. из Мещеры
татары-мишари переселяются в пределы Саратовского края. Появление их на
левом берегу Волги следует отнести ко второй половине XVII в., т.е. к периоду
строительства замкнутой сторожевой линии вдоль реки Черемшан. К концу XVII
в. следует отнести появление в пределах современной Башкирии служилых
мещеряков – татар, которые образовали значительное количество мишарских
населенных пунктов среди башкирского населения. Те же, которые продолжали
оставаться на исторической родине в Мещере, или по-другому – в Темниковском
крае, строились в роты и отправлялись на сторожевую службу на Дон. Как это
происходило, описано в прилагаемом документе:
«Лета от рождества Христова мая в 16 день (1707) по указу Великого
Государя, Царя и Великого Князя Петра Алексеевича всея Великия и Малыя и
Белыя России Самодержца и по приказу стольника и воеводы князя Петра
Ивановича Дашкова с товарищи велено быть двадцать первой роты темниковцу
Хантимиру мурзе Ханову сыну Еникееву ротмистром, а кто в той роте поручик и
хорунжий и разные люди и то писано ниже сего:
Поручик Валиша мурза Сафаров сын князь Еникеев
Хорунжий темниковец Досай мурза Сафаров сын Бичурин
Темниковец Резяп мурза Уразмаметов сын князь Дашкин
Кутей мурза Темаев сын Шихмаметов
Айдар мурза Алеев сын Тугаев
Хорунжий Досай мурза Ишмаметов сын Ураков
Адарей мурза Прокофьев сын Исеев
Муртаза мурза Бегишев сын князь Кобяков
102
Игибай мурза Бегеев сын Бабетин
Теберды мурза Уразмаметов сын Тенишев
Ишмамет мурза Утемышев сын князь Тенибеев
Кутлумамет мурза Чинаев сын Енгалычев
Мусяй мурза Судалеев сын князь Акчурин
Мустай мурза Акашев сын Толюнычев
Чебай мурза Досаев сын Бичурин
Ураз мурза Нураев сын князь Тугушев
Курмаш мурза Бикбулатов сын Бахтияров
Ханюк мурза Умряков сын Кутыев
Бегеняш мурза Давлеткаев сын Исеев
Ибрагим мурза Умряков сын Еналеев
Кодряш мурза Сафаров сын Тугушев
Айдар мурза Сюналеев сын Агишев
Ибраим мурза Бибаев сын Макеев
Иванаш мурза Урмашев сын князь Акчурин
Акысамолей мурза Муртазин сын князь Акчурин
Мустафа мурза Тимофеев сын князь Макулов
Досай мурза Курмашев сын князь Бибарсов
Курмаш мурза Богданов сын князь Мамин
Ханюк мурза Сайтов сын князь Еникеев
Смаил мурза Солтанаев сын Банкашев
Мустай мурза Кулбаев сын Исеев
Мрясь мурза Кульмашев сын Битузин
Кутей мурза Уразов сын Шагаев
Батый мурза Акбулатов сын князь Шихмаметов
Мамодолей мурза Муртазин сын Чекаев
Баймамет мурза Акбулатов сын Байгильдин
Бегей мурза Бирин сын князь Ефаев
Уразмамет мурза Алкаев сын Сарин
Казань: из нетчиков Максим Слакаев сын Алмалишев
Герасим Микитин сын Чекенеев
Степан Ларионов сын Таболдин
Семен Андреев сын Таболдин
На подлинной по склейкам подписано тако:
Дьяк Андрей Молчанов. Справил Петрушка Сафонов» [1. Оп. 21. Д. 862].
В начале царствования Петра I, когда шла борьба, с одной стороны, со
старыми порядками, с консервативными боярами и духовен-
103
ством, со стрельцами, а с другой – продолжалась Великая Северная война,
Государю некогда и ни к чему было затевать новую борьбу с татарскими мурзами.
Кроме того, в этой затяжной войне опять потребовалась сила конных отрядов
татарских служилых мурз. Из татарской массы выделялся класс служилых татар,
называвшийся на официальном языке того времени «татарских князей, мурз и
служилых татар». Они служили в московском войске, в котором эти татарские
князья, мурзы и другие татары составляли особое подразделение. Правительство
первоначально не решалось существенно ущемлять права служилых татар еще и
потому, что в конце XVII в. началась борьба башкирского народа и
переселившихся к ним татарских крестьян и мещеряков против колонизаторских
действий русского правительства. В 1708 г. восставшие башкиры совместно с
присоединившимися к ним некоторыми татарскими мурзами, ясашными
татарами, чувашами, мордвой, вотяками дошли до самой Казани. Положение
России осложнилось и начавшимися столкновениями с Турецкой империей
(Азовский поход). Лишь когда Россия одержала победу над Швецией и
победоносно закончила «Великую Северную войну», через четыре года после
Полтавской победы Петр I продолжил борьбу против татарской мусульманской
аристократии, которую затеяли еще его дед Михаил, отец царь Алексей и брат
Федор.
Несмотря на все предшествующие попытки ассимилировать татарскую
знать, этот феодальный класс, хотя и с большими потерями, сохранил себя в
Мещере (Темникове, Кадоме, Шацке, Касимове). Именно Петр I нанес ему
смертельный удар.
Из опыта предыдущих российских монархов Петр I знал, что это очень
сложный вопрос. Однако по сравнению с его предшественниками у Петра I было
важное преимущество. Если они не могли для охраны южных границ страны
обойтись без помощи конных отрядов татарских мурз, то Петр I создал
регулярную, на европейский манер армию. Сыграли определенную роль и
демографические изменения. Число русских людей постоянно и очень быстро
росло, в то же время количество проживающих в южных степях Приазовья и
Причерноморья татар постоянно уменьшалось. Одной из причин этой убыли
населения были «общественные мероприятия». Степные люди всегда собирались
большими группами для всякого рода праздников, для принятия каких-то важных
решений. В литературе описано, как целый татарский улус (а это тысячи людей)
собирался на праздничную трапезу. Мужчины рассаживаются по признаку
знатности и
104
возраста в определенном порядке. И вот, начиная со старшего, пускают по кругу
из одного аяка (пиала) кумыс. Женщины, дети, в свою очередь, отдельно
большими группами совместно едят и пьют. А в то время свирепствовали
массовые инфекционные заболевания, эпидемии чумы, холеры, оспы и др. И в
результате после такого празднества вымирает целый улус. Русский воевода
Федор Пестрой, путешествуя по «Дикому полю» в XV в., описал, как после
очередной эпидемии во всей степи Дешт-и-Кипчак не осталось человека,
способного поднять меч. Кроме того, степь жила в состоянии постоянной войны,
воевали все и со всеми. Напомню, что Золотая Орда распалась на отдельные
ханства, которые вели между собой бесконечные войны. Например, в пределах
Золотой Орды образовалась так называемая Большая Орда, которая в течение
многих десятилетий вела кровопролитную войну с Крымским ханством. Два
похода Тамерлана на Золотую Орду опустошили татарское государство. Во всех
этих войнах, сражениях погибали люди, пресекались целые роды. У татар юноша,
достигший 16-летнего возраста, считался зрелым воином и был к этому уже
подготовлен. И вот такой юноша, неопытный, незрелый мужчина с ретивым
сердцем, в безумном порыве боя мчался впереди, первым же погибал, не оставив
семьи, а род его угасал. В силу этого количество татарского населения в степи не
увеличивалось, а наоборот, уменьшалось. А раз не было мужчин-воинов, то и
мощь рода, нации с каждым годом слабела. К началу XVIII в., т.е. времени
царствования Петра I, южные рубежи уже большой опасности для России не
представляли.
13 ноября 1713 г. последовал указ Петра I, в котором служилым татарам
предписывалось немедленно креститься под угрозой утраты всех владений:
«Великий Государь указал в Казанской (Мещера тогда входила в состав
Казанской губернии. – С.Б.) и Азовской губернии бусурманам магометанской
веры, за которыми есть поместья и вотчины, и в тех поместьях и вотчинах за ними
крестьяне, дворовые и деловые люди православной христианской веры, сказать
свой, Великого Государя, указ, чтобы они, бусурмане, крестились конечно в
полгода, а как воспримут святое крещение и теми поместьями и вотчинами, и
людьми, и крестьянами владеть по-прежнему, а если в полгода не крестятся, то те
их владения и вотчины с людьми и крестьянами взять и отписать на него,
Великого Государя, и без указу никому не отдавать» [104. Т. 5, № 734].
105
В том же месяце Государь подтвердил этот указ. «Деревни, – писал он в
указе Сенату 27 ноября, – которые за бусурманами, сказать, что ежели не
крестятся, все отнять и что в том долго сроку не давать» [104. Т. 5, № 741].
Как это водится на Руси, приказные и подьячие, поняв этот указ в
буквальном смысле, при отписке поместий начали отбирать все и вся, всю
земельную собственность, вплоть до конфискации семян в амбарах и выселения
татар из собственных домов. Началось массовое ограбление татарских мурз, хотя
в указе была заложена только идея, что мусульманин не может владеть
крепостными христианами, и указ предусматривал только освобождение христиан
крепостных из рук «бусурман». Для местных же властей это было сигналом к
уничтожению всего сословия татарских мурз. Однако татарские мурзы, хотя и
терпели такой произвол, от перехода в православную веру категорически
отказались, не впав в покорность и в бездействие. Царю беспрестанно подают
челобитные, собираются на валовые сборы, собирают деньги и снаряжают
делегации. Эти делегации доводят до царя и Сената то, что последствия действий
приказных привели их к полному разорению, что такие действия несправедливы,
они напоминали о верной службе князей и мурз Российскому государству в
течение нескольких веков. В результате Петр I вынужден был к указу 1713 г. дать
следующее разъяснение:
«Которые мурзы и татары и другие магометанской веры креститься не
хотят, со всеми угодьями чем их крестьяне владели, следует отписать на Великого
Государя, а мурзам и татарам жить в домах своих, землях их и всякого угодья,
мельниц, которыми владели, кроме крестьянских земель не отписывать, а владеть
ими» [104. Т. 5, № 920].
Хотя, таким образом, помещики и вотчинники из числа татарских князей и
мурз удержали за собой часть прежних поместных прав, тем не менее указ Петра I
от 1713 г., которым восстанавливались в сущности все меры, принятые против
этой сословной группы еще при Федоре Алексеевиче, но отмененные в правление
царевны Софьи, нанес им, особой, привилегированной категории татарского
населения, выделявшейся из массы ясачных татар, тяжелый удар. Ясачная часть
татарского населения была отнесена к разряду тяглых людей, отличаясь от тяглых
людей русского происхождения только тем, что они были лично свободными
людьми, а не крепостными, и что прямая и постоянная подать, которую они
доставляли казне, называлась по еще золотоордынской традиции ясаком (почему
и сами они назывались ясач-
106
ными людьми). Татарские князья и мурзы не лишались права владения землей,
права иметь крепостных из иноверцев, права, составляющего одно из
существенных их отличий от остальной татарской массы. У одних сохранились
такие крепостные – язычники или мусульмане, которые у них появились
преимущественно во время войн. Согласно тогдашней практике, взятые в плен
люди делались их крепостными. Другие, лишившись теперь крепостных русских,
могли разными путями приобретать себе людей в среде «инородческого»
населения. Но при существовании закона, когда помещикам-нехристианам
владеть христианами запрещалось, право, оставленное за ними владеть
крепостными нехристианами, очевидно, было крайне шатко. Те татарские князья
и мурзы, на землях которых находились крепостные иноверцы, должны были
находиться в постоянном страхе лишиться этой крепостной силы и с ней вместе
известного количества земли. Их крепостные, чтобы избавиться от зависимости,
могли в любой момент променять свою веру на православие, которое
предоставляло новокрещенам свободу от власти помещиков-мусульман. В то же
время, если и были у мурз крепостные мусульмане, то это были люди не
татарской национальности и в очень незначительном количестве. Крупный
татарский историк Г. Губайдуллин свидетельствует, что всего мусульман-
крепостных в эту эпоху было 555 человек, и это в основном у мурз на территории
бывшего Казанского ханства [28]. Мусульманской религией не поощрялось
владение рабами, поэтому правоверные татарские мурзы нередко своих крестьян-
мусульман освобождали. Таким образом, устраненным от поместной военной
службы, потерявшим основные земли и крепостных татарским князьям и мурзам
оставалось или креститься и тем самым раствориться в русском дворянстве, или
слиться с основной массой татарского населения. Правда, у татарских мурз все-
таки еще оставались некоторые преимущества. В эти годы, подобно ясачным
татарам, они не платили государству никаких налогов, что было ощутимым
облегчением. Но колесо истории работало не в их пользу. В 1718 г., продолжая
свои реформы, Петр I издает указ о всеобщей переписи населения (которая вошла
в историю как «первая ревизия») с целью обложения всего народа подушной
податью. Как известно, в это время Петр I решил построить флот. Для этого
прежде всего нужен был материал, ценная древесина, высокие «корабельные»
сосны и другие деревья, растущие в далеких приволжских лесах (так называемые
«корабельные леса»). Поэтому при строительстве флота важнейшей задачей
ставится заго-
107
товка, рубка этих лесов и доставка древесины к месту строительства кораблей. 31
января 1718 г. подписывается указ о назначении татарских мурз на заготовку леса
для строительства корабельного флота. Это была весьма обременительная
обязанность. Лесоповал – тяжелая работа, сопряженная с продолжительным
пребыванием в отдаленных лесах и вывозом древесины к речным пристаням.
Указом 1724 г. их освободили от подушных сборов.
Темниковские мурзы, ввиду отдаленности проживания от мест рубки леса,
от физического участия в работах были освобождены, вместо этого обязались
вносить свою долю деньгами.
Татарские крестьяне до реформ Петра I должны были своей общиной
поставлять в казну определенное количество мехов, меда и других натуральных
продуктов. В случае отсутствия этих продуктов они вносили соответствующую
сумму денег. Ясак был незначителен и особенно не обременял татар. Мурзы же,
как помнит читатель, за свою военную службу сами еще получали от
правительства земли, крепостных крестьян и денежное жалование.
Петр I отменил все привилегии татарских мурз, определив их на рубку и
привоз корабельных лесов, а ясашных татар положил в подушный оклад. Ясак и
другие прямые налоги, которые прежде платили ясашные, были ничтожны в
сравнении с введенной теперь подушной податью. Ревизия 1718 г. уничтожила
различие между служилыми мурзами и остальной массой татар и внесла их в один
разряд с последними. В то же время она устранила различие в положении по
отношению к государству между ясашными татарами и русским населением.
Если до сих пор мурза был человеком высокого общественного положения,
почтенным и привилегированным лицом, то после реформ Петра I он (хотя, как
податные крестьяне, налоги не платил) в правовом отношении был приравнен к
простому ясашному крестьянину. Образ жизни мурз качественно изменился – из
привилегированного сословия воинов они стали крестьянами, хотя за ними
сохранилось право владения землей, которого были лишены практически все
другие сословия, кроме дворянства. Это право позволяло сохранить за собой
принадлежащие им вотчинные земли (т.е. земли, принадлежащие на правах
личной собственности, доставшиеся им по наследству от предыдущих поколений)
и имевшихся в крайне незначительном количестве единичных крепостных
мусульманского вероисповедания. Кроме того, имея обширные земли, мурзы
нанимали работников из
108
мордвы и русских. Во-вторых, даже рубка корабельных лесов, хотя и требовавшая
больших физический усилий, оказалась не столь обременительной, как подушная
подать, которой было обложено все население России. Как уже упоминалось, эту
работу Петр I возложил, согласно указу от 31 января 1718 г., на татарских мурз,
потом к этой работе привлекались и другие группы населения.
Петр I приглашал из Европы немцев, которые были искусными
кораблестроителями и руководили этими работами. Мурз, работавших на
заготовке корабельных лесов, они по-немецки называли лашманами, т.е. лесными
людьми. В татарском языке и сегодня бытует выражение «лашман тянуть». Это
обозначает тяжелую, сверх человеческих сил работу. Эта лашманская работа
широко отразилась в татарском фольклоре. Сегодня известны песни, байты,
легенды про лашман. Народ не забыл этого до наших дней.
После смерти Петра I в 1725 г. издается указ об обложении мурз подушной
податью и о переводе в сословие казенных крестьян, лишении их всех прав и
княжеских титулов. Таким образом, татарские мурзы оказались на самой низкой
ступени общественной жизни. Русское правительство, видя, что татарские мурзы,
невзирая на лишение их имущества и привилегий, приведенные к последней черте
оскудения, христианства не приемлют, а крепко держатся веры предков,
постоянно напоминает, что есть легко доступная возможность, крестившись,
вернуть все права, земли, поместья, крепостных и встать в ряды русского
дворянства. Предвидя это обстоятельство, Петр I в указе 1713 г. оговорил, что
отписные татарские поместья и вотчины «без указа никому не отдавать». Таким
образом, создавался резерв для раздачи поместий мурзам, тем более их детям и
внукам, которые, убедившись, что на этот раз правительство не намерено
отступать от принятых постановлений и возвращаться к старине, будут более
лояльны, и у которых над религиозными убеждениями возобладает алчность,
стремление к богатству. Рассчитывая воздействовать уже на второе поколение
мурз, 30 сентября 1726 г. правительство издало следующий указ: «У которых
мурз и татар магометанской веры деревни же по указу 1713 г. за некрещение и
ослушание указов отписаны, а после того дети и внуки их крестились и ныне
бьют челом, чтобы за то крещение отписанные деревни отцов и дедов пожаловать
им и таким новокрещенам деревни отцов и дедов отдавать те, которые никому
прежде не отданы, к дворцовым вотчинам не приписаны, а которые деревни
розданы вместо тех их дере-
109
вень такою же пропорцией отдавать им из других отписных или выморочных
деревни» [104. Т. 7, № 4962].
Этот указ произвел впечатление. Если отцы предпочитали оставаться
крепкими в своей прежней вере и скорее лишиться деревень, чем обратиться в
христианство и удержать за собою выгоды, то некоторые из их сыновей к этой
проблеме подошли уже по-другому. Они стали креститься и вместе с тем просить
у правительства возвращения отобранных у их отцов и дедов деревень. Это
обстоятельство послужило поводом к ряду узаконений, которые вместе с тем
служат свидетельством того, что обращение в христианство татарских мурз или
их детей и внуков с целью удержать за собой или возвратить себе отписанные
поместья было в среде класса служилых татарских мурз все же редким явлением.
Таким образом, татарские мурзы по сравнению с другими группами
населения оказались под двойным обложением. С одной стороны, наравне со всем
российским крестьянством они платили подушную подать. При этом
правительство пошло на такую меру: мордву, крестившуюся за обещание 6 лет не
взимать налоги после их крещения, действительно освободили от платежа
подушной подати, однако эту сумму возложили на некрестившихся татар, чем
еще более отягчили их положение. С другой стороны, они тянули все тяготы
лашманства, рубки и привозки корабельных лесов. Земли татарских поместий,
конфискованные по указу 1713 г., русские помещики, пользуясь бесправием
«нехристей», объявленных государством практически вне закона, захватывают и
присваивают. В качестве примера приведем документ, показывающий, как были
отписаны мурзинские поместья в одном только Узинском стане Пензенского
уезда.
Перечень служилых татарских князей и мурз магометанского вероисповедания,
у которых в 1719 г. отписаны на государя крепостные крестьяне
православного вероисповедания за некрещение
Пензенский уезд Узинского стану [3. Ф. 350. Д. 2684]
110
Этот перечень составлен на основании ревизских сказок 1-й ревизии.
Невзирая на то, что татарские князья и мурзы в своем отказе креститься
проявили столь постоянное упорство, московское правительство не теряло
надежды обратить их в христианство, и стремилось использовать для этого
материальные рычаги.
6 марта 1730 г. последовал еще один указ по этому поводу. В нем говорится:
«Мурзинские деревни, которые отписаны за некрещение в греческую веру, в
раздачу не отдавать, а давать из них новокрещеным мурзам, которые крестились и
вперед крестятся сами или после них сыновья их и внучата, а также
родственникам их крещеным. А которые деревни розданы уже, вместо таких их
деревень давать из других отписных и выморочных мурзинских и татарских
деревень» [104. Т. 8, № 5512]. Некоторые увидели, что правительство вновь
открывает им пути к богатству и привилегиям, и часть молодежи в своем
честолюбивом стремлении к высокому положению в обществе принимала кре-
111
щение. У многих князей и мурз в течение этих лет поместья оказались уже
отданными другим крестившимся мурзам, и из-за этих поместий между ними и
только что крещеными мурзами пошли суды и кляузы. Вот, например, обширное
судебное дело, где на 40 страницах детально описывается, как в 1719 г. у Мусала
мурзы Валитова сына Еникеева были отписаны деревня Ишейки с одиннадцатью
душами крепостных. Через пять лет, в 1724 г. в Сенат били челом различные
мурзы-новокрещены, и в их числе сын Мусала – князь Федор Еникеев, который
писал, что за некрещение отца его движимые и недвижимые имения отписаны, а в
1723 г. братья его крестились, и те отписанные отца его поместья против
крестившихся других его братьев ему не отданы и просил крестьян, отписанных у
отца, за крещение отдать ему. В 1724 г. приговором Правительствующего Сената
велено на основании их челобитий за восприятие ими православной христианской
веры отписанные их отцов деревни и крестьян отдать им во владение. О чем,
переписав все дворы, а в них всех людей поименно, князю Федору Еникееву дали
выпись. В 1739 г. сын князя Федора, князь Лев Еникеев, просил эти имения
отказать ему одному. А в 1740 г., также крестившись, и другой сын князя Федора
Еникеева, новокрещен князь Кирилл Федорович Еникеев, просил выделить и ему
долю поместий отца.
А вот другой пример. В 1668 г. за Тимреалеем мурзою Усекаевым сыном
князь Тенишевым были записаны несколько деревень, его наследственные
вотчины и поместья. Как известно, князья Еникеевы и Тенишевы восходят к
общему родоначальнику – князю Кугушу, вследствие чего и владения их
соседствовали. Впоследствии за некрещение у сына Тимреалея князя Адельши
Тенишева эти поместья в 1716 г. были отписаны. Затем они переходят к сыну
Адельши Курамше, после крещения – князю Николаю Тенишеву. Вскоре
крестился двоюродный брат Курамши, лейб-гвардии рейтар князь Алексей
Тенишев, и ему за крещение также была дана половина имений их прадеда –
Тимреалея. Этот князь Алексей начал судебное дело с князем Кириллом
Еникеевым за крепостных крестьян, принадлежащих еще в 1668 г. Тимреалею
князь Тенишеву, которыми, как доказывает князь Алексей, князь Федор Еникеев,
отец Кирилла Еникеева, насильно завладел. Это дело тянулось очень долго и
закончилось в пользу князей Еникеевых только в 1791 г., уже при жизни третьего
и четвертого поколения рода.
После смерти Петра I Россия была отдана в руки временщиков,
большинство из которых были люди иностранного, западноевропей-
112
ского происхождения. Они не имели ни малейшего понятия о благородном
происхождении и многовековой службе мурз Российскому государству. В этих
условиях мурзам оставался только один путь – писать жалобы и челобитные и
посылать свои делегации к высшим органам государства в надежде, что
справедливость все же когда-нибудь восторжествует. Приведем цитату из одного
такого документа: «На их жалованных землях, за их верную службу, самовольно
русские помещики поселили крестьян, свезли посеянный татарский хлеб и сено,
отнимают лошадей у них и прочие пожитки, вымучили у некоторых из них на те
земли записи. Некоторые из их братьев из той поместной земли продали немалое
число русским помещикам, подложно, через посторонних новокрещен, отчего не
только им платить подушных денег и на исправление работы корабельных лесов,
хлеб употреблять на продажу, но и на прожиток самим не достанется и для себя
хлеба. Пашенную землю и на пропитание скота, сенные покосы они, татары,
нанимают у посторонних обывателей дорогой ценой. Татары от многолетней и
повседневной работы и от прочих положенных на них тягот, придя в крайнюю
нищету и скудость, поместные свои татарские земли и достальные, которые
записаны по генеральной переписи, продают в противность уложения и указов,
умысла подлоги и переводом через имена новокрещеных, русским помещикам. А
эти помещики, покупая те их земли, населяют на тех землях, в тех же татарских
деревнях с ними с татарами вообще русских своих крестьян. Которые крестьяне
по общему жительству с ними чинят им, татарам, как бедным, безгласным людям
несносные обиды и разорения и достальные их жалованные татарские земли без
остатку, насилием отнимают». «Ежели, – присовокупляет межевая контора, – не
будет запрещено впредь писать на такие татарские земли купчую, то многие
мурзы и татары целыми деревнями от всеконечной своей скудости и бедности, от
обид русских помещиков и достальные свои поместные земли распродать все без
остатку могут и разбежаться и деревни запустеют. Без того за обидами русских
помещиков остались на них в недоимке немалая сумма».
Одной из причин перехода земель от служилых мурз к русским помещикам
было обеднение татарской знати из-за тяжелых податей и повинностей,
бесправного положения. «Приходилось платить с каждой ревизской души по 1 р.
14 к., цена на хлеб не превышала 10 коп. за пуд ржаной муки, но податному
приходилось уделять казне из собранного урожая от 10 до 11 пудов с каждой
ревизской души».
113
Чтобы мурзе перейти в христианство, требовалось с его стороны исполнить
следующие формальности: сначала нужно было подать о том прошение на
Высочайшее имя, после того в Синоде снималось с него показание, действительно
ли желает он воспринять святое крещение и кто подтвердит. Затем следовал опрос
свидетелей, которых выставлял желающий креститься в доказательство, что это
его желание искреннее. Далее его обучало христианским догматам какое-либо
духовное лицо, которое должно было затем доложить Синоду, действительно ли
новообращенный искренне желает креститься, после чего следовало определение
Синода о совершении над ним таинства крещения [104. № 4982].
Процесс крещения не принимал массового характера ни среди сословия
мурз, ни среди крестьянского ясачного сословия. Татарская община осуждала
крещение, на это, как правило, шли только отдельные окончательно
разорившиеся, запутавшиеся в долгах мурзы. В деревне Азеево Пензенской
губернии татарина, поехавшего в город Шацк для принятия крещения, татары
догнали, привезли обратно, взяли под стражу и грозили всеми расправами, вплоть
до убийства. Таким образом татарская община боролась за свое самосохранение.
В то же время Святейший Синод и тогдашнее правительство принимали самые
коварные меры, направленные к крещению татар. Для примера приведем одно из
таких установлений. В ту эпоху солдатская служба была одной из самых тяжелых
повинностей, рекрутчина воспринималась как наказание хуже каторги. Это было
так для русского населения, а для татар, не знающих языка, в чуждой среде, среди
условий чуждой религии, служба в армии была многократно тяжелей.
Из-за того, что новокрещеная мордва, удмурты и представители других
народов за принятие православия освобождались от солдатчины, рекрутов брали
из татар. Поэтому сдача в рекруты у татар стала массовым явлением. Татарские
деревни лишаются самой здоровой рабочей силы, потенциальные женихи уходят
на 25 лет на солдатскую службу, падает рождаемость. Семьи, лишенные
работников, распадаются. Порядок отдачи в солдаты был следующий.
Государственный приказной устанавливал, сколько рекрутов должна отдать
данная деревня, а общество определяет, кого конкретно отдать в солдаты.
Представленному обществом в рекруты делается предложение креститься. Если
он соглашается, его крестят и возвращают в родную деревню, а у деревенского
общества требуют нового рекрута. И так до тех пор, пока не наберется рекрутов,
не желающих креститься.
114
Если татарин-мусульманин решает женить сына, он должен заплатить
особый вид налога, давно отмененный у русского народа. Этот так называемый
«подвенечный сбор» не каждому был по карману, и это затрудняло образование
новых семей, сокращало рождаемость. Расселенная вокруг татар мордва
крестилась и правительственным постановлением была на три года освобождена
от уплаты податей. В том же постановлении было указано, что за народы, вновь
обращенные в православие, подати оплачивает население, не принявшее
христианства. Таким образом, на оскорбленный, разоренный, униженный
татарский народ возлагаются все налоги и подати, снятые с крестившихся
соседних народов. Мурзы с окружающей их мордвой издавна имели
экономические связи, они торговали между собой, но самое главное, мордвины
работали по найму на землях татарских мурз. Это имело особенно важное
значение после того, как у мурз были отписаны крепостные русские крестьяне.
Эти постоянные контакты мурз-мусульман с обращенными в христианство
бывшими язычниками не нравятся христианским миссионерам; православные
священнослужители боятся влияния татар на новокрещеную мордву, обращения
ее в ислам, «отвращения» от православия. Поэтому всякое общение, всякое
экономическое взаимодействие правительством в законодательном порядке
запрещается.
Разумеется, преступность всегда, во все эпохи и у всех народов, в том числе
и у татар, существовала. И вот по предложению Синода Правительствующий
Сенат принимает постановление: какое бы тяжкое преступление не совершалось
мусульманином, если он принимает святое крещение, то преступник подлежит
помилованию и возвращается в свое жилище, т.е. в татарскую деревню [104].
Таким образом, в татарских деревнях собираются преступники, ставшие
христианами, вероотступники, избежавшие солдатчины. Эти крещеные татары
сельских старшин и старост не слушаются. Пользуясь покровительством русских
властей и православной церкви, считая себя стоящими выше односельчан-
мусульман, они нередко нарушают порядок, наносят обиды другим жителям
деревни. Но государственные органы жалоб на них не принимают, а наоборот, их
поддерживают и поощряют.
Формально не запрещая деятельность мусульманского духовенства и
сооружение мечетей, власти выдвигали различные надуманные условия,
ущемлявшие права мусульман. Например, мечеть не должна находиться ближе
многих верст к православному храму, ме-
115
четь не должна существовать в ауле, где проживает какое-то количество
крещеных татар (а они в ту эпоху были везде). Не разрешали строить кирпичные и
каменные мечети. Вершиной религиозной нетерпимости стал 1743 год, когда по
распоряжению царских властей и Синода, дабы «очистить» русскую землю от
мусульманства, по татарским аулам ходили солдатские команды и разрушали
мечети. Вот некоторые результаты этой работы: в Казани с уездом прежде было
586 мечетей, из них разрушено 418; в Тобольске, в Таре и уезде было 133 мечети,
из них разрушено 48; в Астраханской губернии – соответственно 40 и 29 мечетей.
В материалах, изданных Тамбовской ученой архивной комиссией, имеются
документы гражданского судебного дела по иску мордвина Ирекея Семенова к
князю Аделыне князь Еникееву, которые проливают свет на экономическое
положение мурз после указа 1713 г. Как видно из этого дела, в работниках у
Аделыпи мурзы князь Еникеева был мордвин Ирекей Семенов, которого он женил
на мордовке Рысле Мальзиной, и с нею Ирекей Семенов прижил 3-х сыновей и
дочь. Когда Ирекей Семенов решил уйти от Еникеева, тот как сказано в деле,
«сбил его со двора своего», а жены и детей не отдал. Ирекей подал жалобу в
Темниковский суд, где Адельша Еникеев показал, что Рысле – дочь его
крепостной татарки, и, следовательно, она и дети – его крепостные. Ирекей
Семенов заявил, что раз жена его «татарские, а не мордовские природы», то ей за
ним в замужестве и быть не надлежало, и не дождавшись решения суда, подав
новую челобитную, помирился с Еникеевым и снова пошел к нему в работники.
Однако из приложенных документов не видно, каким образом Рысля Мальзина
могла быть дочерью крепостной [65].
Таким образом, все же кое-что из прежних владений у мурз оставалось.
Например, тот же Адельша мурза князь Еникеев имел водяную мельницу на
Большом Акселе, рыбные ловли, сенные покосы и земли, оставшиеся за выделом
крепостных крестьян. Но, разумеется, не все мурзы были одинакового достатка.
Очень многие окончательно разорились. Поскольку татарские мурзы остались
бесправными, вошли в сословие казенных крестьян, то по отношению к ним
местная бюрократия допускала всяческие злоупотребления. Вот лишь один
пример. Великопольский, бывший темниковским воеводой в 1753 г., лично знал
всех зажиточных князей, мурз и татар как в городе, так и в уезде, ловил их и
держал в тюремной избе до тех пор, пока не дадут деньги. На место выпущенных
сажал в тюрьму других. При взимании
116
взяток воевода рядился с некоторыми по делам, с некоторыми – без повода. Он
вымучивал на имя своего сына, сержанта, крепости на землю и крестьян.
Великопольский наряжал служилых мурз и татар, как своих крестьян, на всякие
свои работы, взимал с них зерно, мед, лошадей, сено, рыбу и т.п., все мурзинские
и татарские деревни воевода обложил оброком в свою пользу (от 3 до 5-ти рублей
с деревни, по тем временам сумма немалая). Для взыскания этого оброка он
посылал отряд численностью более десяти человек под командованием сержанта,
которые не выезжали из деревни, пока не получали положенной суммы. Наконец,
выведенные из терпения темниковские мурзы написали в Правительствующий
Сенат челобитную и послали ходоков в Петербург. На основании этой
челобитной и проведенного расследования воевода Великопольский был смещен
с должности. Таким образом, в случае явного произвола местных властей мурзы
были способны организоваться и сопротивляться незаконным действиям.
Несмотря на то, что правительство, заинтересованное в полном
идеологическом подчинении верхушки нерусских народностей, всячески
поощряло переход в христианство и даже возвращало после крещения
конфискованные поместья новокрещену и его родственникам, число
крестившихся служилых татарских князей и мурз из мусульман было невелико. К
крещению, как к последнему средству исправить свое положение, обычно
прибегали разорившиеся служилые мурзы из татар. В хозяйствах нерусских
помещиков имел большое значение наемный труд. При содействии
«Новокрещенской» конторы до 1756 г. была крещена почти вся мордва, большая
часть удмуртов, мари, чувашей. Была и прослойка татар, перешедших в
христианство – это кряшены. В Казанской губернии в то время татар крещеных
числилось 1 616 и некрещеных – 35 005 душ. В тамошней адмиралтейской
конторе на корабельной работе состояло татар крещеных 1 766 душ, некрещеных
– 68 908 душ, в Симбирской провинции – соответственно 288 и 592, всего же
числилось в 1756 г. татар крещеных 3 670, некрещеных – 99 505 душ [104. Т. 13,
№ 9825, 9826].
Правительство, в целях упорядочения земельной собственности,
постановило в 1754 г. провести генеральное размежевание земель. Для этого 12
мая 1754 г. была утверждена инструкция, предусматривающая порядок и правила
межевания. В ней содержались и специальные положения, касающиеся
землевладения татарских мурз-мусульман: «Было между прежними служилыми
людьми из иноверцев, которые остались некрещеными, одни по нежеланию
изменять вере отцов, а
117
другие, владея одною землею и не имея крепостных, не имели материальных
побуждений к этому. Согласно инструкции лишаются владельческих прав все
сословия, владельческие права остаются только за дворянским сословием, однако,
приняв во внимание прежние жалованные грамоты, инструкция оставила
владельческие права со значительными ограничениями за прежними служилыми
татарскими мурзами. Всем мурзам и служилым татарам, на землях которых не
было водворено крестьян христианского исповедания, оставлено было право
владения этими землями, равно же мурзы и служилые татары, у которых за
некрещение отписаны были деревни, удержали право собственности на
земельные участки, оставшиеся за выделом прежних их крестьян».
Ввиду малоземелья и произвола со стороны властей мурзы и князья
постоянно мигрировали в Саратовскую и Царицынскую губернии, где еще
оставались обширные свободные земли. «Чтобы дать представление о
переселении татар из Пензенского края, приводятся некоторые данные
переписных книг 2-й ревизии по Саратовской губернии, происходившей в I
половине XVIII в. Из этих книг видно, откуда, когда и в каком количестве явились
татары в разные селения северной части Саратовского края. Например, деревня
Индерка была образована переселенцами из Пензенского и Саранского уездов
(«переселилось 345 душ мурз и татар»), деревня Адельшино – также из
переселенцев Пензенского уезда. Сюда из деревни Бикбулатовки переселилось 69
душ татар мужского пола. В деревню Елан Кадады 26 душ татар мужского пола
переселилось из деревни Могиловки Пензенского уезда. В деревню Багильдино
переселилось 11 душ татар мужского пола из Сыромяса и Бикбулатовки
Пензенского уезда. В деревню Новоселки переселилось 37 душ татар мужского
пола из Канадея Пензенского уезда. Переселенцами же из Канадея основана
деревня Чириклей. В деревню Исикеевку переселилось 47 душ татар мужского
пола из деревни Пишли Саранского уезда» [121]. Миграция принимала все более
массовый характер, началось переселение целыми родами. На основании
имеющихся документов можно утверждать, что первыми из татарских князей и
мурз переселение на башкирские земли начали князья Чанышевы, которые в 1759
г. купили у башкир Белебеевского уезда Оренбургской губернии Канлинской
волости земли Тюкбаевой Тюби сроком на 100 лет. В той же местности купили
земли у башкир мурзы Бигловы. А уже потом, по примеру князей Чанышевых, на
эти земли начали переселяться другие татарские мурзинские роды. В 1777 г. у
башкир купили каргалинские земли мурзы Ени-
118
кеевы и Терегуловы, в 1779 г. в Бирском уезде, в деревне Ново-Баширово – князья
Еникеевы и другие мурзинские роды. У башкир за определенную сумму они
приобрели землю в аренду на установленный в договоре срок. Миграция шла во
всех направлениях. Многие переселялись на целинные земли южных частей
Тамбовской и Пензенской губерний. Так, в Пензенской губернии возникла
деревня Бечеевка, куда устремилось много мурзинских семей, в том числе мурзы
Еникеевы. В Саратовской губернии в Вольском округе следует упомянуть также
деревню Елан Кадады. Князья Еникеевы переселились в южную степную часть
Тамбовской губернии, в Борисоглебский уезд, и образовали деревню
Енгуразовские выселки. В то же время крещеные татарские князья и мурзы
получали огромные земельные пожалования в так называемом «Диком поле», т.е.
в южных частях Тамбовской и Пензенской губерний (именно эти пожалования
стали основой богатства некоторых русских княжеских родов татарского
происхождения). Крещеные князья и мурзы, часто путем захвата и наследования
богатства всего рода, стали зажиточными людьми, служили в гвардии, при
царском дворе, но чаще всего, как и многие другие русские дворяне, в 25–30 лет
выходили в отставку в небольших чинах.
Из большого количества сохранившихся послужных списков и других
документов такого рода привожу один, достаточно типичный:
«По указу Его Величества Государя Императора Александра Николаевича
Самодержца Всероссийского. Предъявитель сего штабс-ротмистр князь Павел
Николаев сын Еникеев родился в 1830 г., из дворян Пензенской губернии,
вероисповедания православного, воспитывался в школе гвардейских
подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, в службу вступил корнетом лейб-
гвардии в Конный полк в 1857 г., поручиком в 1860 г., откомандирован в
Николаевскую академию генштаба для образования в высших науках. В 1860 г.
зачислен в Академию. По окончании курса наук в Академии отчислен в штаб
Отдельного гвардейского корпуса, в 1862 г. по неимению вакансий в Генеральном
штабе зачислен обратно в лейб-гвардии Конный полк. В 1863 г. произведен в
штабс-ротмистры. Имений за ним состоит в Саратовской губернии в Сердобском
уезде 2500 десятин, в Новгородской губернии в Крестецком уезде 500 десятин
земли. Высочайшим приказом в 1864 г. штабс-ротмистр князь Еникеев уволен по
домашним обстоятельствам со службы. Подписал: командир лейб-гвардии
Конного полка князь Голицын, полковой адъютант, штабс-ротмистр Клакачев.
Печать приложена» [1. Т. 421. Д. 871].
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы оставлять комментарии